О начале учений объявили загодя. Старшина выдал по такому случаю новые пэша (полушерстяную форму), новые комбезы, новое белье. На складе получили сухпай на всю роту. Затарились. Ждем.
И вот долгожданная учебная тревога. Одели мы на новые подштанники (под которыми были старые) новую форму, сверху летний комбез, еще сверху зимний, автомат, противогаз, ящики с патронами, пистолетами, прочим необходимым в войне барахлом и побежали к ангарам. Загрузились по местам, механики завели моторы (здесь были заковыки, не у всех сразу завелись, зампотеху прищлось побегать и с помощью мата и ударов по макушкам шлемофонов ускорить мыслительный процесс их носителей).
Но меня эта суматоха волновала мало. Я в своей многослойной амуниции плотно, как пробка шампанского, воткнулся на свое место наводчика, отдышался и начал расслабляться и получать удовольствие от службы в Советской Армии.
Полку была поставлена задача произвести марш-бросок в сотню км и занять позиции у деревни Гадюкино. Бросок в колонне по пересеченной местности на склонных к закипанию танках занял всю ночь. Я дремал, временами приходя чуть в себя на кочках, когда бился шлемофоном или лицом об прицел, пушку, люк и прочее окружающее меня железо. Колонна часто останавливалась, зампотех прыгал по танкам и проверял температуру двигателей наиболее бестолковых водителей. Потом опять движение, качка и удары в голову.
Утром приехали. Водители вызывали жалость, так как были черные от копоти. В советских танках плохо видно дорогу, поэтому механики ездят открыв люк и высунув голову. От впереди едущего танка валит копоть и дым, пыль и мусор, и все в морду лица. В минуты их лицезрения становится почему-то приятно и радостно.
К танкам подъехали автозаправщики и залили в каждый по тонне с лихуем. Широко мы все таки жили, соляру лили без счетчиков и до горла.
За боевой подвиг механиков отправили спать до обеда, а наводчикам и командирам надо было вырыть окоп для танка 6 на 5 метров и глубиной около метра. Пришлось попотеть и позавидовать механикам. Вырыли, загнали танк, укрыли сверху маскировочной сеткой. В обед пришел старшина с дневальными, принес в термосах первое, второе и компот. Жизнь начала опять обретать краски. Потянулись дни в обороне. Где-то, значит, воюют, над головой проносятся вертолеты и самолеты, а мы сидим или спим.
Но неожиданно объявили, что приезжает генерал и чтоб никаких жалоб на службу. Собрали нас всех у полевой кухни, пришел такой толстенький генерал, спросил как нас кормят, мы ответили что хорошо, товарищ генерал, даже перекармливают, и он, довольный уехал.
Под конец учений мы долбанули в небо из пушки холостым зарядом, пехота пошла в контратаку и мы победили.
Потом погрузили танки на жд платформы, сами в теплушки, приехали, разгрузились, отмыли танки от грязи, отдраили и покрасили в зеленый цвет, как учит коммунистическая партия, как завещал великий Ленин.
МИЛЛИОНЫ РУБЛЕЙ ПСУ ПОД ХВОСТ. ТАК СССР И РАЗВАЛИЛСЯ.

О начале учений объявили загодя. Старшина выдал по такому случаю новые пэша (полушерстяную форму), новые комбезы, новое белье. На складе получили сухпай на всю роту. Затарились. Ждем.
И вот долгожданная учебная тревога. Одели мы на новые подштанники (под которыми были старые) новую форму, сверху летний комбез, еще сверху зимний, автомат, противогаз, ящики с патронами, пистолетами, прочим необходимым в войне барахлом и побежали к ангарам. Загрузились по местам, механики завели моторы (здесь были заковыки, не у всех сразу завелись, зампотеху прищлось побегать и с помощью мата и ударов по макушкам шлемофонов ускорить мыслительный процесс их носителей).
Но меня эта суматоха волновала мало. Я в своей многослойной амуниции плотно, как пробка шампанского, воткнулся на свое место наводчика, отдышался и начал расслабляться и получать удовольствие от службы в Советской Армии.
Полку была поставлена задача произвести марш-бросок в сотню км и занять позиции у деревни Гадюкино. Бросок в колонне по пересеченной местности на склонных к закипанию танках занял всю ночь. Я дремал, временами приходя чуть в себя на кочках, когда бился шлемофоном или лицом об прицел, пушку, люк и прочее окружающее меня железо. Колонна часто останавливалась, зампотех прыгал по танкам и проверял температуру двигателей наиболее бестолковых водителей. Потом опять движение, качка и удары в голову.
Утром приехали. Водители вызывали жалость, так как были черные от копоти. В советских танках плохо видно дорогу, поэтому механики ездят открыв люк и высунув голову. От впереди едущего танка валит копоть и дым, пыль и мусор, и все в морду лица. В минуты их лицезрения становится почему-то приятно и радостно.
К танкам подъехали автозаправщики и залили в каждый по тонне с лихуем. Широко мы все таки жили, соляру лили без счетчиков и до горла.
За боевой подвиг механиков отправили спать до обеда, а наводчикам и командирам надо было вырыть окоп для танка 6 на 5 метров и глубиной около метра. Пришлось попотеть и позавидовать механикам. Вырыли, загнали танк, укрыли сверху маскировочной сеткой. В обед пришел старшина с дневальными, принес в термосах первое, второе и компот. Жизнь начала опять обретать краски. Потянулись дни в обороне. Где-то, значит, воюют, над головой проносятся вертолеты и самолеты, а мы сидим или спим.
Но неожиданно объявили, что приезжает генерал и чтоб никаких жалоб на службу. Собрали нас всех у полевой кухни, пришел такой толстенький генерал, спросил как нас кормят, мы ответили что хорошо, товарищ генерал, даже перекармливают, и он, довольный уехал.
Под конец учений мы долбанули в небо из пушки холостым зарядом, пехота пошла в контратаку и мы победили.
Потом погрузили танки на жд платформы, сами в теплушки, приехали, разгрузились, отмыли танки от грязи, отдраили и покрасили в зеленый цвет, как учит коммунистическая партия, как завещал великий Ленин.
МИЛЛИОНЫ РУБЛЕЙ ПСУ ПОД ХВОСТ. ТАК СССР И РАЗВАЛИЛСЯ.

О начале учений объявили загодя. Старшина выдал по такому случаю новые пэша (полушерстяную форму), новые комбезы, новое белье. На складе получили сухпай на всю роту. Затарились. Ждем.
И вот долгожданная учебная тревога. Одели мы на новые подштанники (под которыми были старые) новую форму, сверху летний комбез, еще сверху зимний, автомат, противогаз, ящики с патронами, пистолетами, прочим необходимым в войне барахлом и побежали к ангарам. Загрузились по местам, механики завели моторы (здесь были заковыки, не у всех сразу завелись, зампотеху прищлось побегать и с помощью мата и ударов по макушкам шлемофонов ускорить мыслительный процесс их носителей).
Но меня эта суматоха волновала мало. Я в своей многослойной амуниции плотно, как пробка шампанского, воткнулся на свое место наводчика, отдышался и начал расслабляться и получать удовольствие от службы в Советской Армии.
Полку была поставлена задача произвести марш-бросок в сотню км и занять позиции у деревни Гадюкино. Бросок в колонне по пересеченной местности на склонных к закипанию танках занял всю ночь. Я дремал, временами приходя чуть в себя на кочках, когда бился шлемофоном или лицом об прицел, пушку, люк и прочее окружающее меня железо. Колонна часто останавливалась, зампотех прыгал по танкам и проверял температуру двигателей наиболее бестолковых водителей. Потом опять движение, качка и удары в голову.
Утром приехали. Водители вызывали жалость, так как были черные от копоти. В советских танках плохо видно дорогу, поэтому механики ездят открыв люк и высунув голову. От впереди едущего танка валит копоть и дым, пыль и мусор, и все в морду лица. В минуты их лицезрения становится почему-то приятно и радостно.
К танкам подъехали автозаправщики и залили в каждый по тонне с лихуем. Широко мы все таки жили, соляру лили без счетчиков и до горла.
За боевой подвиг механиков отправили спать до обеда, а наводчикам и командирам надо было вырыть окоп для танка 6 на 5 метров и глубиной около метра. Пришлось попотеть и позавидовать механикам. Вырыли, загнали танк, укрыли сверху маскировочной сеткой. В обед пришел старшина с дневальными, принес в термосах первое, второе и компот. Жизнь начала опять обретать краски. Потянулись дни в обороне. Где-то, значит, воюют, над головой проносятся вертолеты и самолеты, а мы сидим или спим.
Но неожиданно объявили, что приезжает генерал и чтоб никаких жалоб на службу. Собрали нас всех у полевой кухни, пришел такой толстенький генерал, спросил как нас кормят, мы ответили что хорошо, товарищ генерал, даже перекармливают, и он, довольный уехал.
Под конец учений мы долбанули в небо из пушки холостым зарядом, пехота пошла в контратаку и мы победили.
Потом погрузили танки на жд платформы, сами в теплушки, приехали, разгрузились, отмыли танки от грязи, отдраили и покрасили в зеленый цвет, как учит коммунистическая партия, как завещал великий Ленин.
МИЛЛИОНЫ РУБЛЕЙ ПСУ ПОД ХВОСТ. ТАК СССР И РАЗВАЛИЛСЯ.

О начале учений объявили загодя. Старшина выдал по такому случаю новые пэша (полушерстяную форму), новые комбезы, новое белье. На складе получили сухпай на всю роту. Затарились. Ждем.
И вот долгожданная учебная тревога. Одели мы на новые подштанники (под которыми были старые) новую форму, сверху летний комбез, еще сверху зимний, автомат, противогаз, ящики с патронами, пистолетами, прочим необходимым в войне барахлом и побежали к ангарам. Загрузились по местам, механики завели моторы (здесь были заковыки, не у всех сразу завелись, зампотеху прищлось побегать и с помощью мата и ударов по макушкам шлемофонов ускорить мыслительный процесс их носителей).
Но меня эта суматоха волновала мало. Я в своей многослойной амуниции плотно, как пробка шампанского, воткнулся на свое место наводчика, отдышался и начал расслабляться и получать удовольствие от службы в Советской Армии.
Полку была поставлена задача произвести марш-бросок в сотню км и занять позиции у деревни Гадюкино. Бросок в колонне по пересеченной местности на склонных к закипанию танках занял всю ночь. Я дремал, временами приходя чуть в себя на кочках, когда бился шлемофоном или лицом об прицел, пушку, люк и прочее окружающее меня железо. Колонна часто останавливалась, зампотех прыгал по танкам и проверял температуру двигателей наиболее бестолковых водителей. Потом опять движение, качка и удары в голову.
Утром приехали. Водители вызывали жалость, так как были черные от копоти. В советских танках плохо видно дорогу, поэтому механики ездят открыв люк и высунув голову. От впереди едущего танка валит копоть и дым, пыль и мусор, и все в морду лица. В минуты их лицезрения становится почему-то приятно и радостно.
К танкам подъехали автозаправщики и залили в каждый по тонне с лихуем. Широко мы все таки жили, соляру лили без счетчиков и до горла.
За боевой подвиг механиков отправили спать до обеда, а наводчикам и командирам надо было вырыть окоп для танка 6 на 5 метров и глубиной около метра. Пришлось попотеть и позавидовать механикам. Вырыли, загнали танк, укрыли сверху маскировочной сеткой. В обед пришел старшина с дневальными, принес в термосах первое, второе и компот. Жизнь начала опять обретать краски. Потянулись дни в обороне. Где-то, значит, воюют, над головой проносятся вертолеты и самолеты, а мы сидим или спим.
Но неожиданно объявили, что приезжает генерал и чтоб никаких жалоб на службу. Собрали нас всех у полевой кухни, пришел такой толстенький генерал, спросил как нас кормят, мы ответили что хорошо, товарищ генерал, даже перекармливают, и он, довольный уехал.
Под конец учений мы долбанули в небо из пушки холостым зарядом, пехота пошла в контратаку и мы победили.
Потом погрузили танки на жд платформы, сами в теплушки, приехали, разгрузились, отмыли танки от грязи, отдраили и покрасили в зеленый цвет, как учит коммунистическая партия, как завещал великий Ленин.
МИЛЛИОНЫ РУБЛЕЙ ПСУ ПОД ХВОСТ. ТАК СССР И РАЗВАЛИЛСЯ.

О начале учений объявили загодя. Старшина выдал по такому случаю новые пэша (полушерстяную форму), новые комбезы, новое белье. На складе получили сухпай на всю роту. Затарились. Ждем.
И вот долгожданная учебная тревога. Одели мы на новые подштанники (под которыми были старые) новую форму, сверху летний комбез, еще сверху зимний, автомат, противогаз, ящики с патронами, пистолетами, прочим необходимым в войне барахлом и побежали к ангарам. Загрузились по местам, механики завели моторы (здесь были заковыки, не у всех сразу завелись, зампотеху прищлось побегать и с помощью мата и ударов по макушкам шлемофонов ускорить мыслительный процесс их носителей).
Но меня эта суматоха волновала мало. Я в своей многослойной амуниции плотно, как пробка шампанского, воткнулся на свое место наводчика, отдышался и начал расслабляться и получать удовольствие от службы в Советской Армии.
Полку была поставлена задача произвести марш-бросок в сотню км и занять позиции у деревни Гадюкино. Бросок в колонне по пересеченной местности на склонных к закипанию танках занял всю ночь. Я дремал, временами приходя чуть в себя на кочках, когда бился шлемофоном или лицом об прицел, пушку, люк и прочее окружающее меня железо. Колонна часто останавливалась, зампотех прыгал по танкам и проверял температуру двигателей наиболее бестолковых водителей. Потом опять движение, качка и удары в голову.
Утром приехали. Водители вызывали жалость, так как были черные от копоти. В советских танках плохо видно дорогу, поэтому механики ездят открыв люк и высунув голову. От впереди едущего танка валит копоть и дым, пыль и мусор, и все в морду лица. В минуты их лицезрения становится почему-то приятно и радостно.
К танкам подъехали автозаправщики и залили в каждый по тонне с лихуем. Широко мы все таки жили, соляру лили без счетчиков и до горла.
За боевой подвиг механиков отправили спать до обеда, а наводчикам и командирам надо было вырыть окоп для танка 6 на 5 метров и глубиной около метра. Пришлось попотеть и позавидовать механикам. Вырыли, загнали танк, укрыли сверху маскировочной сеткой. В обед пришел старшина с дневальными, принес в термосах первое, второе и компот. Жизнь начала опять обретать краски. Потянулись дни в обороне. Где-то, значит, воюют, над головой проносятся вертолеты и самолеты, а мы сидим или спим.
Но неожиданно объявили, что приезжает генерал и чтоб никаких жалоб на службу. Собрали нас всех у полевой кухни, пришел такой толстенький генерал, спросил как нас кормят, мы ответили что хорошо, товарищ генерал, даже перекармливают, и он, довольный уехал.
Под конец учений мы долбанули в небо из пушки холостым зарядом, пехота пошла в контратаку и мы победили.
Потом погрузили танки на жд платформы, сами в теплушки, приехали, разгрузились, отмыли танки от грязи, отдраили и покрасили в зеленый цвет, как учит коммунистическая партия, как завещал великий Ленин.
МИЛЛИОНЫ РУБЛЕЙ ПСУ ПОД ХВОСТ. ТАК СССР И РАЗВАЛИЛСЯ.

О начале учений объявили загодя. Старшина выдал по такому случаю новые пэша (полушерстяную форму), новые комбезы, новое белье. На складе получили сухпай на всю роту. Затарились. Ждем.
И вот долгожданная учебная тревога. Одели мы на новые подштанники (под которыми были старые) новую форму, сверху летний комбез, еще сверху зимний, автомат, противогаз, ящики с патронами, пистолетами, прочим необходимым в войне барахлом и побежали к ангарам. Загрузились по местам, механики завели моторы (здесь были заковыки, не у всех сразу завелись, зампотеху прищлось побегать и с помощью мата и ударов по макушкам шлемофонов ускорить мыслительный процесс их носителей).
Но меня эта суматоха волновала мало. Я в своей многослойной амуниции плотно, как пробка шампанского, воткнулся на свое место наводчика, отдышался и начал расслабляться и получать удовольствие от службы в Советской Армии.
Полку была поставлена задача произвести марш-бросок в сотню км и занять позиции у деревни Гадюкино. Бросок в колонне по пересеченной местности на склонных к закипанию танках занял всю ночь. Я дремал, временами приходя чуть в себя на кочках, когда бился шлемофоном или лицом об прицел, пушку, люк и прочее окружающее меня железо. Колонна часто останавливалась, зампотех прыгал по танкам и проверял температуру двигателей наиболее бестолковых водителей. Потом опять движение, качка и удары в голову.
Утром приехали. Водители вызывали жалость, так как были черные от копоти. В советских танках плохо видно дорогу, поэтому механики ездят открыв люк и высунув голову. От впереди едущего танка валит копоть и дым, пыль и мусор, и все в морду лица. В минуты их лицезрения становится почему-то приятно и радостно.
К танкам подъехали автозаправщики и залили в каждый по тонне с лихуем. Широко мы все таки жили, соляру лили без счетчиков и до горла.
За боевой подвиг механиков отправили спать до обеда, а наводчикам и командирам надо было вырыть окоп для танка 6 на 5 метров и глубиной около метра. Пришлось попотеть и позавидовать механикам. Вырыли, загнали танк, укрыли сверху маскировочной сеткой. В обед пришел старшина с дневальными, принес в термосах первое, второе и компот. Жизнь начала опять обретать краски. Потянулись дни в обороне. Где-то, значит, воюют, над головой проносятся вертолеты и самолеты, а мы сидим или спим.
Но неожиданно объявили, что приезжает генерал и чтоб никаких жалоб на службу. Собрали нас всех у полевой кухни, пришел такой толстенький генерал, спросил как нас кормят, мы ответили что хорошо, товарищ генерал, даже перекармливают, и он, довольный уехал.
Под конец учений мы долбанули в небо из пушки холостым зарядом, пехота пошла в контратаку и мы победили.
Потом погрузили танки на жд платформы, сами в теплушки, приехали, разгрузились, отмыли танки от грязи, отдраили и покрасили в зеленый цвет, как учит коммунистическая партия, как завещал великий Ленин.
МИЛЛИОНЫ РУБЛЕЙ ПСУ ПОД ХВОСТ. ТАК СССР И РАЗВАЛИЛСЯ.

Я бы построил государственной НПЗ на эти деньги, и всю прибыль пенсионерам. Усложнил бы жизнь владельцам остальных трёх, налогами, пошлинами, штрафами, и скупил в доход государства по бросовым ценам. Поднял бы документы о приватизации и нашел криминал. Заставил бы их заплатить штрафы миллиардные. И в итоге потихоньку всё предприятия крупные в госсектор. Денег в пенсионке будет завались.

Дед, помню, рассказывал: «Давным-давно, когда мне было вот как тебе сейчас, выехал я из Англии в Америку. Пароход назывался то ли «Теманек», то ли «Тетанек», забыл уже.
Так вот, сижу я, значит, на корме, закинул насвай, думаю. Тут ко мне подваливают двое, у одного трубка во рту, другой с тростью и так небрежно, сквозь зубы, по-культурному говорят: «Гуд ивнинг». Я им отвечаю: «Нихт ферштеен я по-вашему, господа добрые, я бывший подданный Российской империи, извольте говорить со мной по-русски».
А те полиглоты оказались, по-русски заговорили:
- Добрый вечер, милейший, Вы, надеемся, подданный ее Величества?
- Да, уж 27 лет как.
- А что же Вы, в таком случае, не говорите по-английски?
- А зачем мне ваш язык? У меня соседи сплошь таджики да узбеки, нам и русского достаточно.
- Вы, милейший, не уважаете Королеву, нас, капитана. У него, кстати, сегодня день рождения и все подданные ее Величества приглашены на банкет по такому случаю. Как же Вы его поздравите или Вы не выпьете за здоровье капитана, ее Величества Королевы и этот грандиозный корабль?
- Извините, но вера запрещает мне алкоголь, - ответил я им и выплюнул насвай за борт.
- Значит, не уважаешь, - говорят мне собеседники и начинают закатывать рукава.
Я свистнул своим из трюма, англичане мигнули своим в шезлонгах. И началась битва, не на жизнь, а насмерть. Я успел поставить фонари под глаза капитана, его помошника и 4 рулевых. Помню только, их унесли отдыхать в каюты, и тут меня вырубили.
Очнулся я в шлюпке. Начал кричать, как в бурю в пустыне, громко так, аж шлюпка начинала плыть. Долго так кричал, а когда туман развеялся, смотрю, а я в Кошкарату приплыл. Так с пор здесь и остался.

jumanjiqz 21.08.2018 в 14:38:49
В стране избыток бензина. Зачем запрещать российское, если оно дорогое? Дорогой бензин никто не будет покупать и Россия перестанет его поставлять. Все по законам рынка.
Но правительство, не по-рыночному, запрещает, значит не берут наш, дорогой. Отсюда логичный вывод: ради сверхприбылей владельцев НПЗ, возможно, отрабатывая их подношения, доят народ.

jumanjiqz 21.08.2018 в 14:38:49
В стране избыток бензина. Зачем запрещать российское, если оно дорогое? Дорогой бензин никто не будет покупать и Россия перестанет его поставлять. Все по законам рынка.
Но правительство, не по-рыночному, запрещает, значит не берут наш, дорогой. Отсюда логичный вывод: ради сверхприбылей владельцев НПЗ, возможно, отрабатывая их подношения, доят народ.

jumanjiqz 21.08.2018 в 14:38:49
В стране избыток бензина. Зачем запрещать российское, если оно дорогое? Дорогой бензин никто не будет покупать и Россия перестанет его поставлять. Все по законам рынка.
Но правительство, не по-рыночному, запрещает, значит не берут наш, дорогой. Отсюда логичный вывод: ради сверхприбылей владельцев НПЗ, возможно, отрабатывая их подношения, доят народ.

Я бы построил государственной НПЗ на эти деньги, и всю прибыль пенсионерам. Усложнил бы жизнь владельцам остальных трёх, налогами, пошлинами, штрафами, и скупил в доход государства по бросовым ценам. Поднял бы документы о приватизации и нашел криминал. Заставил бы их заплатить штрафы миллиардные. И в итоге потихоньку всё предприятия крупные в госсектор. Денег в пенсионке будет завались.

Дед, помню, рассказывал: «Давным-давно, когда мне было вот как тебе сейчас, выехал я из Англии в Америку. Пароход назывался то ли «Теманек», то ли «Тетанек», забыл уже.
Так вот, сижу я, значит, на корме, закинул насвай, думаю. Тут ко мне подваливают двое, у одного трубка во рту, другой с тростью и так небрежно, сквозь зубы, по-культурному говорят: «Гуд ивнинг». Я им отвечаю: «Нихт ферштеен я по-вашему, господа добрые, я бывший подданный Российской империи, извольте говорить со мной по-русски».
А те полиглоты оказались, по-русски заговорили:
- Добрый вечер, милейший, Вы, надеемся, подданный ее Величества?
- Да, уж 27 лет как.
- А что же Вы, в таком случае, не говорите по-английски?
- А зачем мне ваш язык? У меня соседи сплошь таджики да узбеки, нам и русского достаточно.
- Вы, милейший, не уважаете Королеву, нас, капитана. У него, кстати, сегодня день рождения и все подданные ее Величества приглашены на банкет по такому случаю. Как же Вы его поздравите или Вы не выпьете за здоровье капитана, ее Величества Королевы и этот грандиозный корабль?
- Извините, но вера запрещает мне алкоголь, - ответил я им и выплюнул насвай за борт.
- Значит, не уважаешь, - говорят мне собеседники и начинают закатывать рукава.
Я свистнул своим из трюма, англичане мигнули своим в шезлонгах. И началась битва, не на жизнь, а насмерть. Я успел поставить фонари под глаза капитана, его помошника и 4 рулевых. Помню только, их унесли отдыхать в каюты, и тут меня вырубили.
Очнулся я в шлюпке. Начал кричать, как в бурю в пустыне, громко так, аж шлюпка начинала плыть. Долго так кричал, а когда туман развеялся, смотрю, а я в Кошкарату приплыл. Так с пор здесь и остался.

Дед, помню, рассказывал: «Давным-давно, когда мне было вот как тебе сейчас, выехал я из Англии в Америку. Пароход назывался то ли «Теманек», то ли «Тетанек», забыл уже.
Так вот, сижу я, значит, на корме, закинул насвай, думаю. Тут ко мне подваливают двое, у одного трубка во рту, другой с тростью и так небрежно, сквозь зубы, по-культурному говорят: «Гуд ивнинг». Я им отвечаю: «Нихт ферштеен я по-вашему, господа добрые, я бывший подданный Российской империи, извольте говорить со мной по-русски».
А те полиглоты оказались, по-русски заговорили:
- Добрый вечер, милейший, Вы, надеемся, подданный ее Величества?
- Да, уж 27 лет как.
- А что же Вы, в таком случае, не говорите по-английски?
- А зачем мне ваш язык? У меня соседи сплошь таджики да узбеки, нам и русского достаточно.
- Вы, милейший, не уважаете Королеву, нас, капитана. У него, кстати, сегодня день рождения и все подданные ее Величества приглашены на банкет по такому случаю. Как же Вы его поздравите или Вы не выпьете за здоровье капитана, ее Величества Королевы и этот грандиозный корабль?
- Извините, но вера запрещает мне алкоголь, - ответил я им и выплюнул насвай за борт.
- Значит, не уважаешь, - говорят мне собеседники и начинают закатывать рукава.
Я свистнул своим из трюма, англичане мигнули своим в шезлонгах. И началась битва, не на жизнь, а насмерть. Я успел поставить фонари под глаза капитана, его помошника и 4 рулевых. Помню только, их унесли отдыхать в каюты, и тут меня вырубили.
Очнулся я в шлюпке. Начал кричать, как в бурю в пустыне, громко так, аж шлюпка начинала плыть. Долго так кричал, а когда туман развеялся, смотрю, а я в Кошкарату приплыл. Так с пор здесь и остался.

Я бы построил государственной НПЗ на эти деньги, и всю прибыль пенсионерам. Усложнил бы жизнь владельцам остальных трёх, налогами, пошлинами, штрафами, и скупил в доход государства по бросовым ценам. Поднял бы документы о приватизации и нашел криминал. Заставил бы их заплатить штрафы миллиардные. И в итоге потихоньку всё предприятия крупные в госсектор. Денег в пенсионке будет завались.

Я бы построил государственной НПЗ на эти деньги, и всю прибыль пенсионерам. Усложнил бы жизнь владельцам остальных трёх, налогами, пошлинами, штрафами, и скупил в доход государства по бросовым ценам. Поднял бы документы о приватизации и нашел криминал. Заставил бы их заплатить штрафы миллиардные. И в итоге потихоньку всё предприятия крупные в госсектор. Денег в пенсионке будет завались.

Если ёмкости заполняют песком только на высоту 5-10 см. То поступают мудро. Сотня кг массы удержит ёмкость от перемещения ветром и вандалами, а воздух смягчит удар при дтп.

Я бы построил государственной НПЗ на эти деньги, и всю прибыль пенсионерам. Усложнил бы жизнь владельцам остальных трёх, налогами, пошлинами, штрафами, и скупил в доход государства по бросовым ценам. Поднял бы документы о приватизации и нашел криминал. Заставил бы их заплатить штрафы миллиардные. И в итоге потихоньку всё предприятия крупные в госсектор. Денег в пенсионке будет завались.

Я бы построил государственной НПЗ на эти деньги, и всю прибыль пенсионерам. Усложнил бы жизнь владельцам остальных трёх, налогами, пошлинами, штрафами, и скупил в доход государства по бросовым ценам. Поднял бы документы о приватизации и нашел криминал. Заставил бы их заплатить штрафы миллиардные. И в итоге потихоньку всё предприятия крупные в госсектор. Денег в пенсионке будет завались.

Я бы построил государственной НПЗ на эти деньги, и всю прибыль пенсионерам. Усложнил бы жизнь владельцам остальных трёх, налогами, пошлинами, штрафами, и скупил в доход государства по бросовым ценам. Поднял бы документы о приватизации и нашел криминал. Заставил бы их заплатить штрафы миллиардные. И в итоге потихоньку всё предприятия крупные в госсектор. Денег в пенсионке будет завались.

Я бы построил государственной НПЗ на эти деньги, и всю прибыль пенсионерам. Усложнил бы жизнь владельцам остальных трёх, налогами, пошлинами, штрафами, и скупил в доход государства по бросовым ценам. Поднял бы документы о приватизации и нашел криминал. Заставил бы их заплатить штрафы миллиардные. И в итоге потихоньку всё предприятия крупные в госсектор. Денег в пенсионке будет завались.

Возмущаются чем? Футболкам.
"Ох, футболки вы мои, футболистки! Да пошто вы меня, горемычную, обидели, да на кого вы меня покинули?"

По моему, это не настоящая плита. Она должна быть армирована в ячеистую структуру, так как бетон хрупок на растяжение. И толщина мала, в молодости я бы головой ее пробил, едридмадрида там или его дружбана портфила.

По моему, это не настоящая плита. Она должна быть армирована в ячеистую структуру, так как бетон хрупок на растяжение. И толщина мала, в молодости я бы головой ее пробил, едридмадрида там или его дружбана портфила.

По моему, это не настоящая плита. Она должна быть армирована в ячеистую структуру, так как бетон хрупок на растяжение. И толщина мала, в молодости я бы головой ее пробил, едридмадрида там или его дружбана портфила.

Еще в одна тысяча девятьсот лохматом году меня назвали Болатбеком, о чем есть запись в книге ЗАГСа. Тогда собаки приветствовали меня лаем "Гав-гав" и "Тяф-тяф". Но тогда было советское время. В связи с приобретением независимости я переименовал свое имя в более гордое "Болатбол", о чем есть публикация в газете "СПИД-инфо". Но собаки продолжают гавкать по-старому. В связи с чем я хочу выразить гневный протест и обязать их хозяев обучить их казахскому языку. Поэтому прошу акимат ТуркО произвести перепись владельцев собак и наложить штрафы из-за не разговаривающих по-человечески собак.

Еще в одна тысяча девятьсот лохматом году меня назвали Болатбеком, о чем есть запись в книге ЗАГСа. Тогда собаки приветствовали меня лаем "Гав-гав" и "Тяф-тяф". Но тогда было советское время. В связи с приобретением независимости я переименовал свое имя в более гордое "Болатбол", о чем есть публикация в газете "СПИД-инфо". Но собаки продолжают гавкать по-старому. В связи с чем я хочу выразить гневный протест и обязать их хозяев обучить их казахскому языку. Поэтому прошу акимат ТуркО произвести перепись владельцев собак и наложить штрафы из-за не разговаривающих по-человечески собак.

Еще в одна тысяча девятьсот лохматом году меня назвали Болатбеком, о чем есть запись в книге ЗАГСа. Тогда собаки приветствовали меня лаем "Гав-гав" и "Тяф-тяф". Но тогда было советское время. В связи с приобретением независимости я переименовал свое имя в более гордое "Болатбол", о чем есть публикация в газете "СПИД-инфо". Но собаки продолжают гавкать по-старому. В связи с чем я хочу выразить гневный протест и обязать их хозяев обучить их казахскому языку. Поэтому прошу акимат ТуркО произвести перепись владельцев собак и наложить штрафы из-за не разговаривающих по-человечески собак.

Там, где жестко штрафуют, такие факелы не горят. Все сбросы, а это горючие газы, улавливаются, очищаются от вредных примесей типа серы, сжижаются и повторно перерабатываются или реализуются.
Этот цикл дорогой, и если можно договориться с экологами, то дешевле сжигать.

Еще в одна тысяча девятьсот лохматом году меня назвали Болатбеком, о чем есть запись в книге ЗАГСа. Тогда собаки приветствовали меня лаем "Гав-гав" и "Тяф-тяф". Но тогда было советское время. В связи с приобретением независимости я переименовал свое имя в более гордое "Болатбол", о чем есть публикация в газете "СПИД-инфо". Но собаки продолжают гавкать по-старому. В связи с чем я хочу выразить гневный протест и обязать их хозяев обучить их казахскому языку. Поэтому прошу акимат ТуркО произвести перепись владельцев собак и наложить штрафы из-за не разговаривающих по-человечески собак.