Мнения

Представляете, чтобы в Беларуси обычные люди неделями поддерживали протест обычных работников, носили им еду и деньги? Kyky поговорил с Таисией Никитенко — студенткой-журналисткой из Витебска, которая стала пресс-секретарем лагеря протеста дальнобойщиков в подмосковных Химках. История из первых уст: почему Тася выбрала для себя этот путь, и чем живет лагерь фур и их водителей.



История присоединения Таисии Никитенко к протестам российских дальнобойщиков проста, и Тася не видит в ней никакого героизма. Началось все с бутербродов. «Я увидела в Твиттере, что дальнобойщиков гонят по Ленинградке, что ребята хотят поесть и выпить чаю. Я привезла им бутерброды, и так с ними и осталась», — рассказала Тася в эфире «Дождя». В беседе со мной добавляет: «Я очень хотела помочь, потому что мне понятна идея, за которую они сейчас бастуют».

Тася Никитенко на пикете в Москве у посольства Беларуси, фото из Facebook
Таисия Никитенко родом из Витебска, в Москву переехала, чтобы учиться в московском Институте журналистики и литературного творчества. Сейчас Тася на втором курсе. Когда она приехала в Химки, оказалось, что водителям здесь нужны не только и не столько бутерброды — им нужны люди. Во-первых, чтобы привозить еду, медикаменты и топливо — дальнобойщики проводят на стоянке круглые сутки, спят в своих машинах, и топливо им нужно, чтобы прогревать кабины. Во-вторых, чтобы рассказывать о событиях в СМИ. Государственные СМИ «сливают» протест, пишут о нем пренебрежительно, да и просто стараются как можно реже о нем упоминать. У независимых журналистов информации мало, да и та смешалась в кучу. Разные политические силы пытаются «присвоить» протесты, а лидерство в акциях уже пытались приписать себе разные люди, которых дальнобойщики и в глаза никогда не видели.
Интернет на стоянке в Химках, по словам Таси, глушат, стабильной связи нет — вся информация собирается по кусочкам, все коммуникации проходят не без проблем.
Когда девушка поняла, что может помочь чем-то большим, чем бутербродами, то без раздумий взялась за дело: решила остаться в лагере в Химках и помочь скоординировать его действия. Пропуски занятий, по ее словам, в университете принимают адекватно — ведь здесь она работает по своей прямой специальности.
Что происходит, и против чего бунтуют?

Кратко введем в курс дела тех, кто не слышал о протестах российских дальнобойщиков (или слышал только краем уха). 15 ноября в России был запущен «Платон» — система взимания оплаты за проезд большегрузных автомобилей (максимальной массой более 12 тонн) по федеральным трассам РФ. Название — сокращение от «плати за тонны». По правилам системы, перевозчик должен зарегистрироваться на сайте «Платона» и перед рейсом пополнять кошелек в своем аккаунте на сумму, нужную для оплаты запланированного маршрута. Стоимость одного километра дороги — 3,73 российского рубля (или приблизительно $ 1 за каждые 18,5 километров). За неоплату проезда предусмотрены штрафы: 5 тысяч рублей для водителей, 40 тысяч — для индивидуальных предпринимателей и должностных лиц, ответственных за грузовик, 450 тысяч — для юридических лиц. Штрафы за второе нарушение — до 1 миллиона российских рублей.

Новый дорожный сбор стал третьим логистическим налогом в России — там уже действуют транспортный налог и акциз на дизельное топливо. Неудивительно, что протесты начались еще до пуска «Платона». 10 ноября правительство России пошло на скидку: снизило цену на проезд до весны 2016 года до 1,53 руб/км, а до конца 2018 года — до 3,06 рубля. Но это не стало решением проблемы, и 11 ноября дальнобойщики начали первые акции протеста. Через неделю акции охватили уже 24 региона России. 25 ноября водители со всей России заявили, что намерены двинуться маршем на Москву. Через два дня в Москву въехало 200 дагестанских фур, а 4 ноября фурам удалось частично перекрыть МКАД, однако в целом «Поход на Москву» был сорван.

Госдума РФ на протесты отреагировала: депутаты согласились снизить штрафы за неоплату почти в 100 раз (5 тысяч за первое нарушение, 10 — за повторное), а вице-премьер РФ Дворкович пообещал, что система начнет работать не только по пред-, но и по постоплате. Медведев, однако, утверждает, что ввод «Платона» — правильное решение, а Путин и вовсе молчит о проблеме. Протесты продолжаются: водители фур не идут на компромиссы, их устроит только полная отмена «Платона». Под Москвой дальнобойщики разбили два лагеря: один — на юго-востоке, на Каширском шоссе, другой — на северо-западе, в Химках, где наша героиня, студентка Тася Никитенко, и стала пресс-секретарем.

Как дальнобойщики приняли студентку Тасю

Представьте ситуацию сами: хрупкая 19-летняя студентка координирует действия водителей 12-тонных фур. Спрашиваю у Таисии, не обижают ли ее суровые мужики, воспринимают ли серьезно: «Проблем, тьфу-тьфу, нет. Оберегают меня и кормят. Кто-то даже не совсем понимает, чем я занимаюсь, а кто-то считает, что я большая молодец. И мужики совсем не суровые: добрые, честные и гордые. Я их всех немножко люблю».

Тася взяла на себя много обязанностей: «Я держу контакт с прессой и правозащитниками, мониторю бытовые нужды, слежу за порядком». Все важные бытовые моменты девушка постит на своей странице в Facebook, а оттуда информация разлетается дальше. У одного из дальнобойщиков, Сергея, начинается сильная ангина — Тася ищет для него врача. Находит — на днях Сергею сделали операцию. Нужны вещи — высылает запрос: «Можно привезти солярку, питьевую воду, некрепких сигарет (типа синего винстона)».

Протесту не удается разрастись количественно, хотя желающих присоединиться много: полиция, ГИБДД и ОМОН просто не пропускают грузовики к стоянке, перекрывают все подъезды. Но с дальнобойщиками солидарны сотни простых москвичей: каждый день они привозят вещи и высылают деньги. «Поддержка потрясающая, меня тут совсем раскормили!» — благодарит Тася. — «Люди везут горячую еду бидонами, наполняют пустые канистры соляркой. Музыканты приезжают, да и просто люди приходят пообщаться. Первое время наши парни боялись всякой помощи. Сейчас все в порядке, но удивляются до сих пор». Представляете, чтобы в Беларуси обычные люди днями, неделями поддерживали протест обычных работников, носили им еду и деньги? Большинство просто побоялось бы ехать к лагерю. А тех, кто не побоялся бы, наверняка быстренько забрали бы «под протоколы».

Отчеты о тратах денег, которые россияне присылают дальнобойщикам, Тася каждый вечер выкладывает в сеть: снимает на фото чеки и постит фотографии на ту же страницу в Facebook. Деньги уходят на интернет, на топливо, на нужные продукты. У многих водителей, которые протестуют в Химках, дома остались семьи, а вместе с семьями — кредиты. Солидарные россияне привозят деньги и на их погашение, ведь пока дальнобойщики протестуют здесь, никакой зарплаты они не получают. Водители пишут трогательные расписки: «Я, такой-то и такой-то, взял из общей кассы столько-то рублей на погашение кредита». ФИО, дата, подпись. Каждый здесь готов отвечать за свои действия, каждый отвечает за себя. А юная Тася отвечает еще и за всех вместе.

Поддерживают, конечно, не все — хватает и злых языков. «Начиталась я в интернетах всякого за это время», — признается девушка. — «Но от мужиков ни одного грубого слова не услышала. Я с ними круглосуточно, поэтому я сама уже почти дальнобойщик».

История этого протеста еще не окончена. Тася рассказала мне, что в ближайшее время лагерь дальнобойщиков ждет важных встреч и решений. В пятницу, 11 декабря, в ее Facebook появилось очередное сообщение: «Перевозчики готовятся к крупнейшей акции, но все подробности пока держим в секрете, т.к. это может помешать осуществлению плана. Совсем скоро вы сами все увидите». Может, и в самом деле увидим.

http://news.21.by/society/2015/12/14/1147366.html