Мнения

Последний раз в этих краях я был то ли в девяносто пятом, то ли в девяносто шестом году. С той поры поменялось если не все, то очень многое. Южный Казахстан – это уже не самый дешевый по ценам на товары регион нашей Родины. На базарах самого Шымкента в эти дни помидоры стоили триста пятьдесят тенге за килограмм. Так же, как в Алматы. А на приграничном с Узбекистаном посту Черняевке, где цены на овощную продукцию традиционно были всегда дешевле, чем по всему Казахстану, торговки мне помидоры предлагали по триста тенге. Что тоже отнюдь не дешево.

И вот еще что заметно на границе. Совсем не видно потухших глаз на лицах наших земляков. Лица попадаются разные: раздраженные, хитрые, просветленные, мило улыбаюшиеся, но не отчаявшиеся. А с другой стороны, мы видим пестрый поток узбекских гастарбайтеров, пересекающих узбекско-казахскую границу, в толпе которых встретить понурый взгляд вовсе не в диковинку.

Хотя раньше, в середине девяностых, все было с точностью до наоборот. В то время узбеки, преисполненные оптимизма, надеясь на лучшие перемены, говорили мне:

– Вот подождите, пройдет еще каких-то десять лет, и мы от вас отгородимся золотым забором. Чтобы вы к нам яблоки воровать не лазили.

Однако на деле случилось обратное. И теперь уже нам впору устанавливать высокий забор на границе, чтобы хоть как-то контролировать безостановочный поток миграции из Узбекистана в Казахстан. Поскольку именно миграция оказалась на сегодня одним из решающих факторов, напрямую влияющих на социальное и экономическое положение Южного Казахстана.

Еще одно наблюдение. На протяжении ста километров пути от Шымкента до узбекской границы нам попались на глаза только три поста ГАИ. Один стационарный и два передвижных, оснашенных радарами, где водителей останавливают в основном за превышение скорости. И это совсем другая картина, доложу я вам, в сравнении с той, что была на заре нашей независимости. В то время едва ли не через каждые три километра пути вам навстречу из кустов выскакивал гаишник. Не вру. Как-то мы с приятелем насчитали тридцать два гаишника на всем стакилометровом протяжении пути от Ташкента до Шымкента.

Кстати, и поездки на такси сегодня в этих краях обходятся не так уж и дешево. И здесь прейскурант цен едва ли не сопоставим с алматинским.

Таксист Булат, стоило нам только приехать в Черняевку, меня подначивает:

– Слушай, – говорит он, – здесь такие есть девчата, прибывающие к нам нелегально с той стороны границы, что просто глаз оторвать невозможно. И всего за пятьсот тенге в час. Хочешь, заскочим?

– А давай я лучше тебе анекдот расскажу.

– Ну давай.

– Учительница спрашивает своих учеников:

– Ребята, скажите, кем работают ваши родители? Первым тянет руку отличник Петя.

– Мой папа, – говорит он, – работает гаишником. Он стоит на дороге и останавливает таксистов. У папы много денег. Наша семья живет хорошо… Следующей встает девочка Маша. Она с гордостью произносит:

– А моя мама – путана. Она выходит на трассу и там снимает водителей таксомоторов. Мы живем хорошо. У нас много денег. Наконец, последним поднимается из-за парты мальчик Вовочка. Смотрит на всех угрюмо и произносит:

– А мой папа – таксист. И если бы не эти менты на дорогах и не проститутки, то мы бы тоже жили хорошо!

Булат хохочет.

Дворец... для оралмана

Когда мы говорим об оралманах и о тех условиях, в которых порой мигранты обретаются, то услужливое воображение тут же рисует картину, изображающую в лучшем случае маленькие халупы из золоблока, стоящие где-нибудь на отшибе города, плюс полное отсутствие асфальтовых дорог и антисанитарию вокруг. Признаться, другой картины я для себя никогда и не представлял. До самого приезда в Шымкент. И лишь здесь я увидел строящийся на площади в триста гектаров современный коттеджный поселок для оралманов, застраиваемый двух- и одноэтажными домами – особняками. Я глазам своим не верю. И я интересуюсь у устроителей подобного чуда: как же вообще такое стало возможным?

Отвечает заместитель руководителя строительной корпорации «Ақ Ордасы» Сейткулов Турсунмат:

– В Узбекистане, в районе Сыр-Дарьи, есть казахские поселки, где казахи проживают на протяжении четырехсот лет. В то время не было строгого деления на земли узбеков и казахов. Но теперь, в современных условиях, все поменялось. Реалии другие. Поэтому присырдарьинские казахи приняли решение о переезде на свою историческую родину. Возглавил нас один из наших уважаемых аксакалов – Ибадулла Калыбеков. Но чтобы при этом не рассеяться по всему Казахстану, оставаться единым родом, мы пришли к решению обустраиваться в одном месте методом асара. Администрация Южно-Казахстанской области пошла нам навстречу в этом вопросе. Нам выделили участок земли, обешали помочь с подводом коммуникаций и газа. Те деньги, что нам государство выделяет по квоте как оралманам, а это в среднем по пять тысяч долларов на семью, уходят целиком на закуп стройматериалов. Мы строим типовые дома в трех вариантах общей площадью 230, 165 и 100 квадратных метров. Можно их назвать особняками. Окна и двери мы делаем сами. Выпускаем свой кирпич. Благодаря этому в среднем стоимость одного дома площадью в сто квадратных метров обходится нам в двести пятьдесят долларов за квадратный метр. По здешним ценам – дешево. Семья оралманов, таким образом, еще остается должна корпорации порядка двадцати тысяч долларов. Но ведь корпорация – это мы сами. Поэтому возле каждого дома мы возводим капитальную теплицу, способную приносить переселенцу около десяти тысяч долларов прибыли ежегодно. Чтобы он мог рассчитаться с долгами и в дальнейшем содержать своих домочадцев. Всего же в наш поселок предполагается переселить девятнадцать тысяч человек.

Будущее нации…

Сегодня в Шымкенте в очереди на предоставление земельных участков стоят шестьдесят тысяч человек. Причем не все из них готовы решать свои проблемы в правовом поле. А значит, отыщутся всегда чиновники, готовые за деньги оказывать содействие таким нарушителям. А после вспыхивают скандалы, связанные с незаконным приобретением земельной собственности. Ситуация во многом аналогичная той, что имеет место в Алматы.

Я задаю вопрос главному архитектору проектной организации «Нур-Саулет» Бакытжану Аширбаеву:

– Каким может быть здесь выход из тупика?

Он отвечает:

– Все дело в неверно составленном генплане, утвержденном в 2004 году, согласно которому на основании сведений, предоставленных городским статистическим управлением, предполагалось, что в городе Шымкенте в 2015 году будут проживать 600 тысяч человек. Соответственно, исходя из этих расчетов была определена территория проживания городского населения Шымкента.

Тогда как уже на сегодня численность шымкентцев выросла до восемьсот тысяч человек. Хотя кто-то говорит и о миллионе. Мы исходим при этом из косвенных подсчетов на основе потребления электроэнергии. Понятно, что на всех этих людей земли не хватает. Уже в 2005 году мы всю городскую территорию освоили. Все 35 тысяч гектаров земли, утвержденных по генплану. Следовательно, необходимо срочно корректировать генплан.

К нам идет сегодня большой поток оралманов. Из Китая, Турции, Узбекистана. Потому что Шымкент– это юг, это особая казахская ментальность, в конце-концов, это казахскоязычная область – поэтому все тянутся сюда. Пошел вал. Хлынул людской поток. Именно юг в представлении многих оралманов ассоциируется с землей обетованной. Мы с этим впервые столкнулись в Туркестане, где оралманы скупали земельные участки целыми районами. И они конкретно влияют на градообразующую структуру города. Вместе с тем не будем скидывать со счетов и демографическую составляющую, которая в последние несколько лет также демонстрирует устойчивый рост.

– А у властей города нет опасения, что слишком большая численность горожан может пагубно сказаться на экономике Южного Казахстана?

– У нас сейчас происходит процесс ломки прежних понятий и представлений. И если раньше, в советское время, города строились вокруг градообразующих предприятий, то сегодня мы от этого отходим. Ну сами посудите, в центре города стоит цементный завод, занимает огромные площади. Или, скажем, гидролизное предприятие. И если в советское время подобные объекты держали на своих плечах социальную сферу, то сейчас же этого нет. Там сидит какой-то частник, делает себе деньги. Ну и прекрасно. Но пусть он эти деньги делает где-нибудь на городской окраине. А не коптит воздух и не портит картину города монстрообразным видом принадлежащих ему заводских корпусов.

Тогда как город – это прежде всего сфера предоставления и получения услуг. Житель села приезжает сюда, чтобы сходить в театр, в парк, в музей, чтобы обрести эстетическое наслаждение. Вместе с тем – это центр образования, здравоохранения. И главное – город – это транспортно-логистический центр. Шымкент расположен на перекрестке дорог. Через нас проходит древний Шелковый путь из Китая в Ташкент и другие города Центральной Азии. С последующим выходом на арабские страны и Европу. И отсюда же идет прямая дорога в Россию. А это – рынки, товары, финансы, капиталы. Поэтому первым делом для подъема экономики области нам надо улучшать сервис на железной дороге. С тем, чтобы через каждые двадцать минут пропускать по ней пассажирские и грузовые составы, следующие по направлению в Россию. Второй момент – это строительство крупнейшего аэропорта в Центральной Азии с предоставлением соответствующих услуг. Все самолеты, вылетающие из Азии в Европу, вынуждены садиться на дозаправку в Ташкенте. Но сегодня ташкентский аэропорт оказался в центре города. И пилоты боятся сажать туда самолеты. Они вынуждены дозаправляться в Астане. А каждая такая посадка аэробуса приносит прибыль принимающей стороне. Так почему бы эти деньги зарабатывать не нам? При наличии соответствующей инфраструктуры. И наконец, момент третий – наличие автомобильных дорог, проходящих через Южный Казахстан. И это тоже большие деньги. Вот вам три компонента, которые просто к нам взывают: давайте что-нибудь предпринимайте. А что предпринимать? Необходимо в срочном порядке возводить складские помещения, терминалы, пункты переза-грузки и распределения товара.

По заданию Министерства сельского хозяйства у нас прорабатывается сегодня концепция по созданию гигантского склада овощей по аналогу с тем, что построен в Париже на пятистах гектарах земли. Они там у себя сидят и обеспечивают всю Европу свежей овощной продукцией. А почему мы так сделать не можем?

Приезжали французы, ознакомились с нашим предложением. Оно им понравилось. Принято решение о строительстве и совместной эксплуатации такого перевалочного склада. И к этому же складскому терминалу мы в своем новом генплане предлагаем привязать комплекс теплиц. То есть не так, как это строилось в советское время, десять тысяч квадратных метров, двадцать тысяч, но тепличные хозяйства, измеряемые миллионами квадратных метров. А это прежде всего означает, что мы своей продукцией можем круглогодично обеспечивать все население республики. И опять-таки, это дополнительные рабочие места, культура земледелия, применение самых передовых агропромышленных методик и технологий. Это XXI век. Главное – ничего не надо придумывать. У нас здесь на протяжении столетий казахи и узбеки выращивали овощную продукцию. Сюда же необходимо приплюсовать хлопок. Создание предприятий по выпуску текстиля. Это уже есть. Надо только развиваться дальше.

– Хорошо. Понятно. А сколько вообще будет проживать в Шымкенте жителей согласно вашему новому генплану?

– Предполагается, что к 2030 году здесь будут жить три миллиона человек.

– Я смотрю – вы намерены составить конкуренцию Алматы?

– Нет, с Алматы мы вряд ли сможем конкурировать по этим показателям, но вот с Астаной – да.

– А вы не могли бы более подробно рассказать о самом генеральном плане?

– Вот посмотрите по карте. У нас столько в центре города предприятий, которые не работают, но место занимают. Огромные территории, доставшиеся нам в наследство от Советского Союза. Их надо выселять. Та же тюрьма в центре города – ну что ей там делать? К тому же в самом городе штук двадцать больниц. У каждой из них своя кочегарка, своя отдельная прачечная, гараж, подсобные помещения. А отчего бы, скажем, на одной из окраин Шымкента не создать больничный городок со всей необходимой современной инфраструктурой? И то же самое с нашими образовательными центрами. Ну давайте построим большой студенческий городок, с помещениями, аудиториями, общежитиями. Облегчим жизнь и себе, и преподавателям. А здание вузов и больниц, что останутся пустующими в центре, передадим в аренду бизнесменам. Или, к примеру, нефтеперерабатывающий завод. Ну почему бы им, скажем, не сбазироваться с нефтехимическим институтом? Польза бы была и тем и другим.

И наконец, самая главная фишка, которую мы придумали, мы предлагаем сделать транспортное кольцо вокруг города. Поднимаем на опорах кольцевую эстакаду, связывающую весь город. Верхний ее участок – это платная автомобильная дорога. На нижнем этаже у нас размещается метро. И здесь же в кольце мы помещаем коммуникации: трубы отопления, электрические кабеля, питающие город, оптиковолоконные линии связи. Все в одном месте, кроме канализации и газа. И уже отсюда, с кольца, все эти тепловые и энергетические мощности распределяются на город. Схема абсолютно удобная в работе. То есть не надо раскапывать землю, чтобы проверить трубы и кабеля тепло- и энергоснабжения. Все на виду. И то же метро. Пустив его не под землей, а над ней, мы получаем значительную экономию средств. Мы даже подыскали иностранного инвестора, готового взяться за реализацию данного проекта стоимостью в два миллиарда евро.

– Хорошо. А что с этого будет иметь инвестор?

– Ну как же. Это оплата за проезд в метро, это платная автомобильная дорога и плюс ко всему мы ему даем по пятьсот метров земли, прилегающей с каждой стороны к кольцу. Здесь он может строить какие-то свои объекты, продавать их, сдавать в аренду. По сути – это золотое дно.

Причем новый наш генплан проработан настолько детально, что мы обращаем внимание даже на то, как будет завтра выглядеть наш город из космоса. И я могу вас заверить – он будет смотреться великолепно.

Серик МАЛЕЕВ