Экономика

Cколько неучтенных долларов уходит из Казахстана, минуя бюджет, никто не знает. Большой вопрос еще и в том, кто их хозяин.

Лидер компартии Казахстана считает, что экономика страны далеко не так благополучна, как говорят о ней государственные мужи

Мировой экономический кризис углубляется. Зарубежные, в том числе и российские, аналитики прогнозируют еще большее ухудшение ситуации в течение этого года. На этом фоне мрачных прогнозов особенно отрадно выглядят заявления казахстанских официальных лиц, утверждающих, что у нас и сейчас все хорошо, а будет еще лучше.

В таком ключе построено, например, интервью министра экономики и бюджетного планирования РК Бахыта Султанова, которое он дал одному из республиканских изданий.

Бахыт Турлыханович утверждает, что в Казахстане нет предпосылок для экономического спада и что принятые правительством меры по модернизации экономики позволят ей в нынешнем году развиваться без потрясений. А уровень инфляции в стране за первые два месяца 2008 года, по словам министра экономики, остался таким же, как и «в аналогичный период» прошлого года.

Звучит обнадеживающе, однако не все согласны с такой оценкой экономической ситуации в республике. Наш сегодняшний собеседник, профессор, доктор экономических наук, лидер компартии Казахстана Серикболсын Абдильдин считает, что в действительности экономика страны далеко не так благополучна, как говорят о ней государственные мужи.

- Серикболсын Абдильдаевич, как Вы оцениваете экономическую ситуацию в Казахстане в целом?

- Я считаю, что Казахстан на протяжении всех лет независимости никогда не выходил из кризиса. Тот экономический рост, который наблюдался после 98-го года, стал возможен лишь благодаря увеличению объемов добычи нефти. Кроме того, большую роль играет ее постоянное удорожание. Вы наверняка знаете, что первоначально договоры с иностранными компаниями, разрабатывающими казахстанские месторождения, заключались исходя из цены $19 за баррель, а сегодня цена барреля уже перевалила за $100.

Правда, сколько неучтенных долларов уходит из Казахстана, минуя бюджет, никто не знает. Большой вопрос еще и в том, кто их хозяин. Вроде бы внутренний валовой продукт растет благодаря нефти и газу, но при этом определенная доля средств оседает в иностранных банках на счетах Национального фонда, который сегодня составляет более $25 млрд. А сколько денег оседает в карманах иностранных партнеров Казахстана, понять невозможно. Но при всем при этом наши природные богатства помогают создать в стране видимость экономического благополучия.

Однако реальной экономики у нас нет. Уровень ее развития должен оцениваться по уровню внутреннего рынка. А мы даже при большом желании не сможем найти на наших базарах, в наших магазинах товаров отечественного производства - одежду, обувь и т.д. Да и львиная доля продовольствия к нам тоже завозится извне.

Казахстан за все годы суверенитета так и не смог достичь потенциала промышленного производства уровня 90-го года, не говоря уже об аграрной сфере.

В годы роста цен на нефть и, соответственно, экономики, когда темпы ее роста составляли 8-10%, президент всегда говорил, что Казахстан твердо стоит на ногах. Однако при первых же признаках кризиса мировой экономической системы ножки и у нашей сразу подкосились.

Нас все время заверяли, что наша банковская система очень прочная. Но с конца прошлого года становится все заметнее, что банки второго уровня не выдержали серьезного испытания, потому что на самом деле никакой устойчивости не было.

А сегодня нам говорят, что проявления кризиса пойдут экономике Казахстана только на пользу и что мы должны согласиться на снижение темпов роста ВВП, чтобы не было перегрева экономики. Но это просто какие-то детские игры!

- То есть Вы не согласны с утверждением, что экономика Казахстана не зависит от влияния процессов, происходящих в мировой экономике?

- В определенной степени с этим можно согласиться, поскольку мы со своей продукцией на внешний рынок не выходим, за исключением сырья, на которое есть спрос и цены держатся на хорошем уровне. Поэтому с этой точки зрения мировой кризис на самом деле не должен особо влиять на развитие казахстанской экономики.

Однако, как я уже говорил, финансовая система страны вызывает большую озабоченность. Банки второго уровня слишком долгое время бесконтрольно получали крупные кредиты извне, несоизмеримые с активами этих банков, и зарабатывали на разнице процентных ставок.

Но когда пришла пора возвращать долги, возникло опасение, что банки не смогут это сделать, и президент принял решение помочь им за счет налогоплательщиков, выделив из бюджета в виде займов огромные суммы. До сих пор, как известно, все займы у нас уходили, словно в песок. И будут ли они на сей раз возвращены в казну, сказать сложно.

Но, приняв такие меры, государство в лице президента получило возможность контролировать банки второго уровня. У них сейчас уже нет прежней самостоятельности.

- Но почему бы президенту не потребовать, чтобы банки завели к себе имеющиеся у них активы и таким бы образом решили свои проблемы? Ведь у каждого банка есть и движимость, и недвижимость, которые можно реализовать и за счет вырученных средств погасить внешние долги...

- Да это же понятно! Государство, по существу, собирается оказать помощь не банкам, а тем людям, которые являются их фактическими владельцами, их «крышей», то есть представителям правящей элиты. Мы же знаем, кто конкретно стоит за тем или иным банком.

Это из той же оперы, что правительство выделяет из бюджета деньги для решения проблем дольщиков. На самом деле дольщики никому не нужны. Бюджетная поддержка предназначена, в первую очередь, реальным хозяевам строительных компаний. И какой бы законный вид таким мерам ни пытались бы придать, они все равно незаконны.

- А что Вы думаете о тех мерах, которые правительство, Министерство сельского хозяйства предпринимают сегодня, чтобы удержать цены на продовольственном рынке? Насколько эти меры эффективны?

- Вообще цены на продовольствие являются предметом заботы любого правительства, потому что путь к решению проблем стабильности в обществе и взаимоотношения народа с властью лежит через желудок.

Но беда в том, что регулирование цен на продовольствие осуществляется безграмотно. Сдерживая волевым усилием цены на хлеб, правительство тем самым наносит вред малому и среднему бизнесу, который главным образом и производит эту продукцию. Необходимо действовать в рамках рыночных законов, законов равновесия. Не исключено, что производители хлеба попросту будут продавать его по каким-то теневым каналам, по той цене, которая им выгодна.

Если дорожает сырье, то неминуемо должна дорожать и готовая продукция. И насильно долгое время сдерживать цены просто невозможно.

- Что же в такой ситуации нужно делать?

- Необходимо открыто признать реальный уровень инфляции, не занижая ее в популистских целях и не обманывая народ, и в соответствии с ним проводить индексацию заработной платы бюджетников, пенсий, пособий, стипендий и т.д., постоянно проводя коррекцию. Причем увеличивать те же пенсии не на пару тысяч тенге, а скажем, в два раза.

Индексацию нужно закладывать в бюджет, как это делается в цивилизованных государствах. У нас же увеличение пенсий преподносится президентом как благодеяние.

- А как Вы оцениваете недавнюю попытку Казахстана поднять цены на экспортное зерно?

- Казахстанское товарное зерно составляет на мировом рынке зерна всего около 0,1%. Да, наше зерно твердых сортов очень качественное. Но когда казахстанская сторона заявила о своем намерении поднять цены, покупатели просто отвернулись от этой продукции. Поэтому Казахстану пришлось отказаться от своей затеи. Вот и все.

- Вообще правительственные меры по укреплению продовольственной безопасности не всегда получают одобрение общественности. Взять хотя бы те же квоты на импорт сахара. Что Вы думаете по этому поводу?

- Прежде всего, нужно сказать, что казахстанские производители сахара никогда не обеспечивали своей продукцией население страны.

- Погодите, Минсельхоз утверждает, что отечественные сахаропроизводители выпускают более 500 тысяч тонн в год...

- На душу населения по утвержденным медицинским нормам необходимо 46 кг сахара в год. Я это вам говорю, как человек, разрабатывавший в свое время Продовольственную программу страны. В Казахстане проживает 15 млн человек, то есть для обеспечения потребностей населения нужно около 700 тыс. тонн сахара в год. А фактически в Казахстане производят примерно треть от этого количества.

- То есть получается, что чиновники врут?

- Врут. В советское время, чтобы сахарные заводы работали в нормальном режиме, мы завозили кубинский желтый тростниковый сахар. Восемь казахстанских сахарных заводов 90-100 дней в году работали на своем сырье, а потом переходили на сырец. Сейчас эти партнерские отношения оборвались, поэтому приходится завозить сахар из других стран, в частности, из России и Беларуси.

А после введения ограничения на импорт сахара будет дефицит этой продукции, что обязательно приведет к ее удорожанию - по законам рынка. И нам не только из России надо сахар завозить, но и из Турции, чтобы покрыть наши потребности и не допустить повышения цен.

Поэтому я не могу понять смысл действий министра сельского хозяйства Есимова, инициировавшего введение квот. Либо он пытается создать какой-то ажиотаж, либо преследует некие свои глубинные цели, либо попросту обманывает, одурачивает публику.

- А Вы не знаете, насколько достоверна информация о том, что активы «Сахарного центра» Рахата Алиева перешли в управление компании, якобы принадлежащей зятю министра, г-ну Есимову?

- Я не знаю, насколько она достоверна, но думаю, что Алиев в курсе, куда делись его активы.

- Мне, честно говоря, не понятно, как же Казахстан собирается стать членом Всемирной торговой организации, если нашим производителям так страшен импорт более дешевой продукции...

- Я считаю, что все разговоры о присоединении к ВТО - это такой же популизм, как и затея с председательством в ОБСЕ. Зачем государству, не собирающемуся на самом деле следовать демократическим принципам, председательство в такой организации? Это вопрос только амбиций, более ничего.

Точно так же обстоит дело и с предстоящим членством в ВТО. Мы совершенно не готовы ни производить собственную продукцию в соответствии с требованиями Всемирной торговой организации, так как не имеем современных технологий, ни принимать на свой рынок тот поток товаров, который неизбежно хлынет из стран-участниц ВТО, поскольку в таком случае отечественный производитель просто погибнет, едва встав на ноги.

Стремиться к лучшему, конечно, надо. Но это стремление должно быть чем-то обосновано и подкреплено.

- По Вашим наблюдениям, на каком уровне сегодня инфляция в Казахстане?

- Как правило, нам говорят о 7-8% ежегодной инфляции, однако это наполовину меньше фактического уровня. В конце прошлого года официальный показатель составлял 16-20%, но это уже заниженные цифры. Реальная инфляция составляет 25-30%.

А вот курс доллара завышен. Его реальный курс, по моему мнению, 90-100 тенге.

- Как, по Вашим прогнозам, будет складываться экономическая ситуация в Казахстане в этом году?

- Я полагаю, что этот год будет нервозным и для населения страны, и для власти. Кризис будет усиливаться, а инфляция - расти.

Несомненно, что власть, правительство при наличии такого золотовалютного фонда могли бы сгладить острые углы. Но я боюсь, что президент на это не пойдет. Ему, по-моему, жалко дать деньги даже на решение вопроса о снабжении городов и населенных пунктов чистой питьевой водой.

Поэтому сама власть будет создавать проблемы, и год окажется довольно сложным.

Галина ДЫРДИНА

Источник: Новая газета