Политика

Советник президента Молдавии Марк Ткачук расценил беспорядки в Кишиневе как «попытку государственного переворота.

«Уже сейчас мы можем точно сказать, что события, которые происходят сегодня, - не что иное, как попытка государственного переворота. Переворот, тщательно спланированный, продуманный и подготовленный оппозицией и конкретными людьми - Владом Филатом (лидер либерально-демократической партии), Серафимом Урекяном (альянс «Наша Молдова») и Дорином Киртоакэ (либеральная партия)», - заявил Ткачук, который руководил предвыборным штабом Партии коммунистов во время парламентской кампании.

Он подчеркнул, что «в Уголовном кодексе есть немало статей, чтобы виновные были наказаны по всей строгости закона».

«Cоветник президента: в Молдавии осуществляется попытка госпереворота»,

«INTERFAX.RU»,

7 апреля 2009 года

Комментарий: В советское время мы могли слышать о государственных переворотах лишь то, что они могут произойти и происходят в далеких от нас странах третьего мира – в Латинской Америке, Африке и Юго-Восточной Азии. После распада СССР они стали привычным явлением и в бывших союзных республиках. Особенно в тех из них, которые расположены на юге и на востоке. То есть в Закавказье и Центральной Азии.

В четырех (Грузии, Азербайджане, Таджикистане и Кыргызстане) из восьми республик, находящихся в этих двух регионах за прошедшие полтора десятилетия имели место государственные перевороты. Кое-где – даже неоднократно. Еще в трех (Туркменистане, Узбекистане и теперь Молдове) из них имели (по трактовке местных властей) место попытки государственного переворота.

В Закавказье первая силовая смена верховной власти произошла в Грузии. Это случилось в самом начале 1992 года. Тогда вместо Звиада Гамсахурдии пришел к власти бывший первый секретарь ЦК Компартии Грузии, бывший министр иностранных дел СССР Э.Шевардназде. Спустя 11 лет, поздней осенью 2003 года уже он сам был вынужден подать в отставку под силовым давлением оппозиции и поддержавших ее огромных масс людей.

В другой стране Закавказья, в Азербайджане кризис государственной власти, приведший к государственному перевороту в 1993 году, оказался прямым следствием неудач в войне, которую тогда эта республика вела с Арменией. В июне 1993 года части полковника Сурета Гусейнова, подняли мятеж в Гяндже (бывшем Кировабаде) с требованием отставки Абульфаза Эльчибея, избранного президентом Азербайджана летом 1992 года. Назревала гражданская война. В этих условиях движение Народный Фронт Азербайджана, чьи представители возглавляли как законодательную, так и исполнительную власть пошло на удовлетворение ультимативных требований полковника С.Гусейнова. Спикер парламента Иса Гамбар подал в отставку. Президент А.Эльчибей бежал в родное селение Келеки в Нахичеванской автономной республике.

Вакуум власти был вскоре восполнен. Гейдар Алиев занял пост председателя Верховного Совета, а Сурет Гусейнов стал премьер-министром. В октябре 1994 года снова разразился кризис. События, как и в предыдущий раз, начались в Гяндже, на малой родине С.Гусейнова. Там бойцы отрядов полиции захватили несколько зданий. Потом такой же отряд в Баку вторгся в здание прокуратуры и применил насилие в отношении прокурора республики. Ночью к гражданам Азербайджана по телевидению обратился Г.Алиев, ставший к тому времени президентом, и люди узнали, что снова произошёл мятеж. На другой день в Баку состоялся грандиозный митинг. Выступавший на нем Гейдар Алиев обвинил в путче премьер-министра Сурета Гусейнова, находившегося в тот момент, кстати, рядом с ним, и министра внутренних дел Ровшана Джавадова. Государственный переворот был сорван. С.Гусейнов был вынужден держать ответ на заседании парламента. Оправдываясь, он говорил так: «Если бы я намеревался совершить государственный переворот, то я осуществил бы его в Баку, так как мой кабинет находится всего лишь в ста метрах от кабинета президента». Но это ему не помогло. Парламентарии одобрили представление президента об его освобождении от должности премьер-министра. То, что удалось с А.Эльчибеем, с многоопытным Г.Алиевым не прошло. С тех пор утекло много воды. Клан Алиевых до сих пор правит Азербайджаном. Некоторое время назад уже президент Ильхам Алиев, сын Гейдара Алиева, предпринял решительные меры в отношении высокопоставленных лиц из своего окружения, заподозренных, очевидно, в нелояльности к нему.

В Центральной Азии государственные перевороты имели место в двух экономически наиболее слабых республиках – Таджикистане и Кыргызстане. В первой из них - в далеком теперь уже 1992 году. Во второй – в марте 2005 года. На событиях в Бишкеке и его последствиях нет смысла останавливаться подробно. Потому что о них написано и рассказано много. А что же касается государственного переворота в Таджикистане, о нем стоит поговорить.

В 1990-1992 гг. в Таджикистане трижды сменилось руководство. Но первые две смены – это были смены на посту первого секретаря ЦК Компартии Таджикистана. Жертвой государственного переворота стал последний первый секретарь ЦК и первый всенародно избранный президент Рахмон Набиев. В отличие от других центрально-азиатских глав государств, бывших прежде первыми руководителями республиканских компартий, он не смог сохранить власть и удержаться на президентском посту. В сентябре 1992 года после продолжавшихся неделями выступлений и манифестаций на улицах Душанбе он был вынужден оставить власть. Россия направила войска ему в помощь, но их оказалось не достаточно для восстановления контроля над страной. До марта 2005 года Р.Набиев оставался единственным в Центральной Азии лидером, которого вышедшие на улицы с протестами толпы людей вынудил уйти с поста главы государства. Потом по его пути пошел другой центрально-азиатский президент – Аскар Акаев.

Общее место у этих двух центрально-азиатских государственных переворотов – это то, они произошли и имели успех потому, что при этом режим правления в этих странах был предельно ослаблен и дезорганизован, а великим державам мало было дела до того, что может там произойти.

В случае с Туркменистаном речь идет о неудачном покушении на прежнего главу этого государства. Правда, ряд зарубежных наблюдателей склонялись к мысли, что это была инсценировка. Мол, на самом деле ни покушения, ни попытки государственного переворота не было. Но власти в Ашхабаде по следам этого происшествия арестовали и предали суду, помимо других, бывшего министра иностранных дел Б.Шахмурадова.

Москва, являющаяся главным медиатором в деле распространения демократического влияния Запада на Центральную Азию, официально ведет себя в отношении туркменского руководства исключительно корректно. Туркменские оппозиционеры, обосновавшиеся в Москве главным образом в Москве, долгое время тешили себя надеждами на перемену отношения руководства России к правящему в Ашхабаде режиму. Тем временем оно вело в том направлении весьма многосложную игру, имея в виду совсем иное. То есть – свои экономические и геополитические интересы. И эта игра продолжается поныне. Главное в ней – не перегнуть палку в отношениях с Туркменбаши.

Не одна только Москва старается не задевать без видимой причины нынешний Ашхабад. Туркменский газ, который по двум трубопроводам может идти через Казахстан потребителям в ближнем и дальнем зарубежье в огромных объемах, серьезнейший фактор на международном рынке энергоносителей. Когда речь идет о такой реальности, да тем более в условиях затяжного энергетического кризиса в мировой экономике, политические эмоции, как известно, безоговорочно уступают соображениям экономического порядка.

Международный нефтегазовый картель явно задает тон в политике в отношении сегодняшнего Туркменистана. Не зря же в свое время брался представлять интересы С.Ниязова сам Александер Хейг, небезызвестный американский политик и генерал. Одним словом, сильные мира сего ведут себя в отношении туркменского руководства по принципу «не буди лиха, пока оно тихо». А считаться с ним приходится. Когда в далеком сейчас уже 1992 году Туркмения перекрыла подачу своего газа на Украину, так пало правительство Витольда Фокина. Потом туркменские руководители стали прорабатывать грандиозный проект строительства нового газопровода в Европу через Турцию, и руководители ряда стран СНГ почувствовали себя плохо.

А когда же речь в Ашхабаде зашла о прокладке 900-километрового трубопровода до индустриальных центров Ирана, забеспокоились уже всерьез американцы… В российско-украинской «газовой войне», вспыхнувшей с новой силой в самом начале 2006 года и поставившей под угрозу энергетическую безопасность Западной Европы и ЕС в целом, нахождение компромисса оказалось возможной только благодаря тому, что была еще Туркмения, имевшая тогда возможность снабжать ту же Украину большими объемами газа за цену (50 долларов), которая была почти 5 раз ниже той, какую просили у украинцев россияне (230 долларов).

Борьба за решающее влияние на Украину – краеугольный вопрос отношений между Россией и Западом. Из этой борьбы никто уже никакого секрета не делает. Ни в западных столицах, ни в Кремле. В таких условиях в глазах Запада чрезвычайно важной представляется роль Туркменистана и особенно его лидера, практически единолично принимающего решения по самым важным для своей страны вопросам. В этих условиях у тех, кто хотел бы оспаривать власть у ныне правящего в Ашхабаде руководства, надежды на поддержку влиятельных внешних сил их предполагаемых попыток сменить тем или иным путем режим практически равны нулю.

Другое дело – Узбекистан. Правящий там режим за последние годы не раз оказывался в ситуации, когда его противники, выступая против него, шли на очень жесткие силовые меры. В Узбекистане до недавнего времени парламентские выборы по срокам совпадали с аналогичными выборами в Казахстане. Там они так же, как и у нас, проходили в 1999-м и 2004-м гг. Но на этом совпадения у парламентских выборов в Казахстане и Узбекистане до недавних времен кончаются. Зато есть общие чрезвычайные обстоятельства, предшествовавшие узбекским выборам в Олий мажлис как в 1999, так и в 2004 году. Это - взрывы. В 1999-м они прогремели в феврале в Ташкенте. А в 2004-м году – уже в марте. И опять в Ташкенте. А также в Бухаре. Погибли десятки ни в чем не повинных людей.

Но есть ли прямая связь между самими терактами и тем, что они происходили именно в год парламентских выборов? Однозначного ответа на такой вопрос нет. Но поскольку как в первом, так и во втором случае силовые акции имели место в столице страны, в Узбекистане и за его пределами стали говорить о попытках государственного переворота. Вообще следует сказать, что нынешнему правящему режиму в Ташкенте было брошено столько вызовов, что даже удивительно, как он до сих пор продолжает крепко удерживать власть в своих руках. При этом Узбекистан остается наиболее независимым в принятии решении государством в Центральной Азии. Чтобы не попасть в сильную зависимость от одной сильных держав узбекское руководство поочередно сближается то с Вашингтоном, то с Москвой, то с Пекином.

Астана ни с одним из мировых центров силы, имеющих свои интересы в регионе, на конфронтацию не шел, не идет и, если останется хоть какая-нибудь возможность избежать ее, не пойдет в обозримом будущем.

Так называемая многовекторная политика, проводимая руководством Казахстана в сфере внешних сношений, на деле, судя по всему, является воплощением максимальных стараний Астаны не допустить того, чтобы у кого бы то ни было из тех влиятельных международных сил, которые имеют свои интересы в этой стране, появился серьезный повод для недовольства ею. Такой тезис легко можно доказать недавними только примерами, связанными с выбором партнеров в сфере разработки нефтегазовых месторождений Казахстана и в вопросах транспортировки их продукции на международный рынок.

Во-первых, она вновь и вновь подтверждает свои обязательства по участию в обеспечении трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан сырьем (в середине ноября 2008 года Казахстан о своих планах ежегодно поставлять до 60 млн. тонн для закавказского направления).

Во-вторых, она в свое время никак воспрепятствовала приобретению китайской национальной нефтяной корпорацией канадской нефтегазовой компании «PetroKazakhstan», осваивающей месторождения Кумколь в Кызылординской области и владеющей заводом «Нефтеоргсинтез» в Шымкенте, а сейчас, по сообщениям, передать ей же часть акций в АО «Мангыстаумунагаз» в обмен на заем в 10 млрд. долларов.

В-третьих, совсем недавно она подтвердила заинтересованность в поставках своей нефти для трубопровода Бургас-Александропулос, который россияне собираются построить и поставить в строй совместно с болгарами и греками.

К слову сказать, в 2008 году Казахстан произвел немногим более 60 млн. тонн нефти. Уже сейчас у него не хватает нефти по обязательствам загрузки действующих маршрутов. Но при этом Астана продолжает брать все более и более повышенные обязательства.

В 2005 году был сдан в эксплуатацию трубопровод Атасу-Алашанькоу в Западный Китай. Китайская национальная нефтяная корпорация, получившая еще в 1997 году контроль над «Актобемунайгазом», разрабатывавшим лучшие месторождения Актюбинской области, в конце того же 2005 года заполучила - через покупку компании «PetroKazakhstan» – активы бывшего «Южнонефтегаза», разрабатывавшего лучшие месторождения Кызылординской области. Таким образом, она завершила реализацию своей системной задачи по выведению объема своих добывающих мощностей в Казахстане на уровень транспортных возможностей первой очереди только что сданной в эксплуатацию трубопровода Атасу-Алашанькоу. Кумколь и Жанажол, где сейчас китайцы добывают нефть и газ, находятся недалеко от Атасу.

Переход компании «PetroKazakhstan» под их контроль явно не соответствовал тем интересам, которые питали относительно нефтегазовых месторождений в Южном Казахстане россияне, а также индийцы. Российская компания ЛУКОЙЛ имел там даже совместное с прежними ее владельцами предприятие. То есть имела свои дивиденды от нефтедобычи на Кумколе. Индийцы в лице их национальной нефтегазовой компании были главными соперниками китайцев в борьбе за приобретение компании «PetroKazakhstan». И те, и другие проиграли, казалось бы. Но это не совсем так. Индийцам обещана поддержка в будущих таких сделках. Кое-что они уже получают.

А россияне из ЛУКОЙЛа тут же заполучили оффшорную компанию «Нельсон Рисорсиз», разрабатывавшую, в числе прочих, перспективные месторождения в той же Актюбинской области, рядом с Жанажолом.

Помимо этого, индийцы уже получили наилучшие преференции в деле изготовления и поставок труб для нефте- и газопроводов, так или иначе связанных с транспортировкой энергетического сырья из Казахстана. Это – большое подспорье для экономики Индии и бизнесменов-индийцев.

Россия же, которая все то время, пока действовала первая очередь трубопровода КТК, была недовольна его хроническим недогрузом и недостаточной прибыльностью, получила подтверждение обязательства Астаны по загрузке второй очереди.

Вашингтон тоже явно не в восторге как расширением присутствия Китая в нефтегазовой сфере Казахстана, так и бесконечными уступками Астаны притязаниям Москвы и российского бизнеса по усилению своих позиций в деле добычи нефти и газа в этой стране и их транспортировки на экспорт. Но американцы, в свою очередь, также не имеют никаких проблем в достижении тех уступок, которых они добиваются от казахстанского руководства.

Их успехи, скажем, в плане склонения руководства Казахстана к участию в обеспечении работы маршрутов, которые предполагают налаживание прямых, помимо России, связей из Каспийского региона в Европу, вызывают сильнейшее раздражение у Кремля.

Но во всех этих больших столицах – Вашингтоне, Москве, Пекине и Дели – есть, очевидно, давно уже понимание того, что Астана делает все, что может, идя навстречу интересам всех их и каждой из них. Что нельзя требовать от нее невозможное. Поэтому, видимо, они завели практику решать свои противоречия по Казахстану в тех случаях, когда они принимает острый характер, путем прямых контактов между собой. Приведем всего лишь один пример.

Осенью 2004 года возник очень серьезный международный конфликт в связи с казахстанским углеводородным сырьем, транспортируемым по трубопроводу Тангиз-Новороссийск. Но странным – на первый взгляд – образом Астана оставалась при этом сторонним наблюдателем. Занимались же урегулированием этой проблемы Китай, чья нефтяная компания добывает эту нефть в актюбинской области, и Россия, по территории которой она уходит на экспорт. Вот что в сентябре 2004 года писал об этом случае в статье под названием «Казахская нефть застряла в каспийской трубе» автор газеты «Коммерсантъ» Д. Бутрин: «За нее борются китайско-казахское СП и виргинский оффшор. Ситуация вокруг «СNРС-Актобемунайгаза», по данным «Ъ», обсуждалась на встрече премьер-министра Михаила Фрадкова и председателя госсовета КНР Вэнь Цзябао в субботу. Итоги переговоров на эту тему неизвестны - судя по всему, представитель КНР просто передал российскому премьеру документы, касающиеся конфликта. Тем не менее конфликт «дочки» CNPC, КТК и Kempster может стать причиной серьезных проблем России в заключении энергетического пакта КНР и РФ в ноябре 2004 года: в CNPC считают, что происходящее свидетельствует о слабой защите прав китайских инвесторов в России» (27.09.04 г.). Кстати сказать, китайская компания никак не выступала в качестве инвестора в России. Все производственные активы «СNРС-Актобемунайгаз» находятся на территории Казахстана. Да и сама она является казахстанским предприятием, платящим налоги в этой стране. Нефть, добытая ею, уходила в экспорт по трубопроводу КТК, вторым крупнейшим (после России) владельцем является Казахстан в лице его правительства в Астане.

Оффшорная компания «Kempster» предъявила права на это сырье на основе какого-то договора с компанией «Актобемунайгаз», заключенного еще до того, как последняя была правительством Казахстана передана под контроль китайской корпорации CNPC. То есть в данном случае китайская сторона, по норме вещей, просто должна была возложить ответственность по разбору этого конфликта и выполнение обязанностей по нему на казахстанское правительство. Иными словами, она вполне могла переадресовывать все претензии по давним обязательствам «Актобемунайгаза» в Астану и потребовать от нее восполнения всех своих убытков по прямым финансовым потерям и неустойке. Тогдашнее правительство России премьер-министра Михаила Фрадкова, если иметь в виду то, что суды (а именно по решению российского суда, куда «Kempster» подал свой иск, нефть, о которой идет речь, была задержана) в России не могут быть подотчетны исполнительной власти, тут было, по идее, вообще ни при чем. Почему оно, спрашивается, должно было заниматься последствиями спора, возникшего из связей казахстанского предприятия с оффшорной компанией?! Но в этом случае китайская сторона на самом высшем уровне подошла к решению этой проблемы не по юридической форме, а по сути.

Видимо, так, по сути, и решаются мировыми центрами силы, имеющими свои интересы в регионе, все самые важные связанные с Казахстаном вопросы. Сам же Казахстан в лице его властей в таких случаях остается, что называется, не при делах. То ли их оттесняют, то ли они сами отходят в сторону.

Впрочем, то, как поступает в таких случаях Астана, не важно. Важно только то, что она все имеющие отношение к Казахстану притязания мировых центров силы в меру своих сил и возможностей старается удовлетворить. А когда не может угодить им всем - оставляет их напрямую, путем прямых контактов, решать свои противоречия. Фактов, подтверждающих правомерность такого вывода, хватает.

Следовательно, мировые центры силы, так или иначе влияющие или могущие повлиять на ситуацию в Казахстане, не могут быть не довольны режимом правления в этой стране настолько, чтобы захотеть его смены. К тому же у них перед глазами сейчас отнюдь не вызывающий оптимизма пример того, что же может - допусти они это - получится в результате.

На Западе политические исследователи выводят заключение о дисфункции или утрате функциональной дееспособности власти в Кыргызстане. Случись такая же ситуация в Казахстане, в результате – в смысле энергетическом получится же, ясное дело, не столько второй Кыргызстан, сколько вторая Нигерия.

В этой далекой африканской стране местные лидеры в своих спорах с центральной властью о том, кому и сколько должно принадлежать от прибыли, которую платят добывающие нигерийскую нефть западные компании, зашли настолько далеко, что вместе с иранцами с их ядерной программой неоднократно сумели поспособствовать взлету цен на это сырье.

Казахстан, конечно, пока играет не такую важную роль в международном нефтегазовом рынке. Но тут уже присутствуют интересы практически всех крупнейших транснациональных нефтедобывающих компаний и важнейших потребителей нефти. При повторении чего-то похожего на то, что случилось в Кыргызстане, они пострадают. К тому же, если что-то начнется, не скоро удастся в такой столь неравномерно населенной стране восстановить порядок.

Так что попытка смещения действующего режима правления помимо воли мировых центров силы чревата тем, кто на это решится, большими, мягко говоря, неприятностями. В такой находящейся на стыке гигантского геополитического излома большой стране, которая, разделяя собой разные миры – Европу и Китай, исламский мир и Китай, православную Россию и мусульманскую Центральную Азию (в которую с недавних пор включают и Афганистан), - поглощает и в определенной мере погашает в себе их противоречия, которая, к тому же, в последнее время приобретает все большее значение для международной энергетической ситуации, воля и эмоций отдельных внутренних политических группировок мало что, по большому счету, могут решить. Они могут воображать себе многое. Но вопрос смены режима правления – хоть демократическим путем, хоть силовым путем – не в их власти. Так что в обозримом будущем государственный переворот в Казахстане маловероятен.