Добавить новость
Обыкновенное чудо - Сотрудник музея купил у своей жены Коран за 320 тысяч тенге
Шрифт:
dead 27 Июня 2007 в 18:51:09
С приходом нового руководства музея-заповедника «Азрет-Султан» еженедельные пожертвования паломников, собираемые в мавзолее Хаджи Ахмеда Яссауи, «чудесным» образом возросли в несколько раз.
Собственно говоря, Альберт Сафуллин, назначенный 16 апреля этого года приказом министра информации и культуры директором музея-заповедника, полностью в должность еще не вступил, так как до сих пор дела до конца не принял. Он с самого начала отказался подписывать акт приемки-передачи и попросил, чтобы из министерства прибыла комплексная комиссия.
– У меня возникло, скажем так, много вопросов по инвентарной описи, – рассказывает Альберт Сафуллин. – К примеру, по описи должен быть большой дизельный генератор, а на деле он отсутствовал. Не было также плазменного телевизора. Правда, потом телевизор нашелся.
Комплексная комиссия, проведя проверку, выявила массу интересных фактов, которые должны расследоваться другими ведомствами. И сейчас в музее работает межведомственная комиссия, в составе которой сотрудники прокуратуры и финполиции. В частности, у проверяющих возникло много вопросов по закупу старинных вещей у населения. По этой статье из бюджета ежегодно выделяются немалые средства. Сейчас члены комиссии выясняют, как так получилось, что сотрудник музея заплатил 320 тысяч тенге за Коран 1907 года выпуска, который переиздавался три раза. Причем этот экземпляр, по всей видимости, хранился в библиотеке (имеются замазанные библиотечные штампы, и в справке комиссии указано, что замазывал их упомянутый сотрудник музея). Добавляет пикантности то обстоятельство, что супруга этого сотрудника работает в… библиотеке.
Особый интерес межведомственной комиссии вызывает схема учета пожертвований посетителей мавзолея Хаджи Ахмеда Яссауи. Как выяснилось, при подсчете пожертвований подписывалось два акта – один с реальными суммами, а второй чистый. Далее деньги поступали в бухгалтерию музея, и оттуда их через некоторое время забирали инкассаторы. В многочисленных жалобах, адресуемых в министерство жителями города, говорилось, что окончательно сдаваемые суммы были ниже собранных. Работа комиссии еще не закончена, и пока рано говорить, кто и в чем виноват, и виноват ли вообще. Однако хочется привести некоторые цифры. Согласно записям в журнале учета, в прошлом году пожертвования только один раз превысили 400 тысяч тенге за неделю, в другой раз составили 341 тысячу тенге, а в остальное время суммы варьировались от 90 до 251 тысячи. Теперь давайте сравним: с 20 по 27 апреля этого года в бюджет было сдано 365 тысяч тенге, в последующую неделю – 681,6 тысячи, и в дальнейшем суммы только возрастали. 15 июня в моем присутствии в инкассаторские мешки было упаковано свыше 1,2 млн тенге, поступивших в ящики для пожертвований за неделю. Что же изменилось? Может быть, увеличился поток посетителей?
– Сказать, что идет большой наплыв туристов, довольно трудно, – говорит Альберт Сафуллин. – Мы ведем учет посетителей, и такого резкого скачка нет. Такая же численность была и в прошлом году. За день мавзолей в среднем посещает около тысячи посетителей. С чем связано увеличение пожертвований, я ответить не могу.
Сейчас пожертвования считают другие люди, в число которых входят руководитель аппарата городского маслихата, представители горакимата, музея, СМИ, общественных организаций. Деньги пересчитываются, сумма актируется, и их сразу же забирают инкассаторы. Кроме того, Альберт Сафуллин ввел новое правило – отчет о собранных средствах еженедельно публикуется в местной газете «Туркестан». Надеемся, что проверка поставит все точки над «i» и объяснит все финансовые метаморфозы. Впрочем, денежный вопрос не самый важный, который волнует руководство.
– Когда я пришел сюда, то ужаснулся тому, в каком состоянии находится мавзолей, – с горечью рассказывает Альберт Сафуллин. – Потолки и стены почернели от влаги, на крыше растет трава, а на куполе проросло дерево. Вы представляете, там росло дерево, которое уже успело вытянуться сантиметров на 70. На потолке центрального зала – казанлыка, образовалась большая трещина, которая расширяется все больше. Я сразу же направил в министерство письмо, что нынешнее состояние мавзолея, по моему мнению, не соответствует его статусу и необходимо принимать экстренные меры. Также я направил письмо в РГП «Казреставрация». Оттуда сразу же приехал директор, мы вместе осмотрели мавзолей, и он при мне дал указания своим сотрудникам. В настоящий момент реставрационные работы уже идут.
По мнению Альберта Сафуллина, последняя реставрация, проведенная турецкими специалистами, больше навредила, чем улучшила положение. При возведении мавзолея использовались материалы, до качества которых многим современным производителям стройматериалов очень далеко. В 70-х годах прошлого века ученые провели анализ и выяснили, что кирпичи из мавзолея на сжатие выдерживают такую же нагрузку, как и современные высокопрочные кирпичи лучших марок, а морозоустойчивость превышает данный показатель современных высокомарочных кирпичей. Однако у них есть один недостаток – кирпичи из саруанского песчаника впитывают воду, как губка.
– Эти кирпичи капиллярным путем могут поднять влагу на высоту до 40 метров, что как раз составляет высоту мавзолея, – говорит А. Сафуллин.
Древние зодчие учитывали этот аспект и заложили защитный слой под мавзолеем, а также разработали систему естественной вентиляции. Но, как это часто бывает, потомки, желая сохранить или обновить исторический объект, нарушают баланс. И в результате требуются все большие и большие усилия, чтобы сохранить памятник.
С 1882 года, когда отремонтировали пробитую снарядами царских пушек крышу и заделали выбоины в стенах, мавзолей Хаджи Ахмеда Яссауи пережил одиннадцать реставраций. Результат был плачевный: первоначальную роспись замазали смесью краски, масла и клея, с мозаичных панелей казанлыка сбили изразцовые плиты, часть древних кирпичей заменили стандартными, новую кладку производили в полном противоречии со стилем мавзолея. Мозаичные панели разворовывали, стены забеливали известкой.
– Несколько лет назад, когда проводилась последняя реставрация, турецкие специалисты заливали фундамент под высоким давлением, – рассказывает директор музея-заповедника. – Однако они не использовали изоляционный материал, и поэтому сейчас стены пропитаны влагой. Ранее они, возможно, по незнанию, закрыли несколько окон и дверей. Поэтому здание не «дышит». Когда древние мастера шестьсот лет назад возводили этот мавзолей, у них все было просчитано, и это здание должно было вентилироваться естественным образом. И, скорее всего, в ходе различных реставраций эта система была нарушена. Кроме того, современная керамическая плитка, которую использовали турецкие реставраторы, не выдерживает никакой критики. Если оригинальные изразцы после шестисот лет в более или менее сносном состоянии, то плитка, не прослужив и десяти лет, приходит в негодность.
Также в негодность, несмотря на все усилия хранителей, постепенно приходят и экспонаты, хранящиеся в музее. Представьте себе: рукописи и ковры ручной работы XVII века, древняя керамика и ювелирные изделия хранятся в двух комнатах площадью 86 квадратных метров. Именно такое помещение отведено под четыре отдела и научно-вспомогательный фонд.
– Я неоднократно говорила прежнему директору о недопустимости подобного отношения к экспонатам, но он игнорировал мои замечания, – рассказывает главный хранитель музея Ботагоз Адилова. – Это хранилище никоим образом не соответствует требованиям. Нет никаких систем поддержки нужного температурного режима и влажности. Для каждого вида экспонатов – бумажных, тканных, деревянных или керамических – нужны соответствующие условия. Ювелирные изделия хранятся на простых стеллажах, тогда как должны находиться в сейфах. Ковры приходится скатывать в рулоны, обшивать тканью и хранить штабелями, тогда как каждый должен наматываться на отдельный валик. А где мне здесь валики поставить?
Альберт Сафуллин направил письмо в Министерство культуры с просьбой выделить средства на строительство отдельного современного хранилища, которое будет соответствовать всем нормам и требованиям. Ответ, по его словам, пришел положительный. Сейчас сотрудники музея с нетерпением ждут, когда министерство от слов перейдет к делу. Планы у нового руководства большие – это и оснащение всех исторических зданий комплекса системами мониторинга и видеонаблюдения, создание web-сайта, выпуск брошюр и информационных материалов, но, конечно, в первую очередь – обеспечение сохранности мавзолея.
– Он простоял шестьсот лет, и наша задача – чтобы он простоял еще как можно дольше, – говорит директор музея-заповедника.
Юрий ЕЛИСЕЕВ, Шымкент
Собственно говоря, Альберт Сафуллин, назначенный 16 апреля этого года приказом министра информации и культуры директором музея-заповедника, полностью в должность еще не вступил, так как до сих пор дела до конца не принял. Он с самого начала отказался подписывать акт приемки-передачи и попросил, чтобы из министерства прибыла комплексная комиссия.
– У меня возникло, скажем так, много вопросов по инвентарной описи, – рассказывает Альберт Сафуллин. – К примеру, по описи должен быть большой дизельный генератор, а на деле он отсутствовал. Не было также плазменного телевизора. Правда, потом телевизор нашелся.
Комплексная комиссия, проведя проверку, выявила массу интересных фактов, которые должны расследоваться другими ведомствами. И сейчас в музее работает межведомственная комиссия, в составе которой сотрудники прокуратуры и финполиции. В частности, у проверяющих возникло много вопросов по закупу старинных вещей у населения. По этой статье из бюджета ежегодно выделяются немалые средства. Сейчас члены комиссии выясняют, как так получилось, что сотрудник музея заплатил 320 тысяч тенге за Коран 1907 года выпуска, который переиздавался три раза. Причем этот экземпляр, по всей видимости, хранился в библиотеке (имеются замазанные библиотечные штампы, и в справке комиссии указано, что замазывал их упомянутый сотрудник музея). Добавляет пикантности то обстоятельство, что супруга этого сотрудника работает в… библиотеке.
Особый интерес межведомственной комиссии вызывает схема учета пожертвований посетителей мавзолея Хаджи Ахмеда Яссауи. Как выяснилось, при подсчете пожертвований подписывалось два акта – один с реальными суммами, а второй чистый. Далее деньги поступали в бухгалтерию музея, и оттуда их через некоторое время забирали инкассаторы. В многочисленных жалобах, адресуемых в министерство жителями города, говорилось, что окончательно сдаваемые суммы были ниже собранных. Работа комиссии еще не закончена, и пока рано говорить, кто и в чем виноват, и виноват ли вообще. Однако хочется привести некоторые цифры. Согласно записям в журнале учета, в прошлом году пожертвования только один раз превысили 400 тысяч тенге за неделю, в другой раз составили 341 тысячу тенге, а в остальное время суммы варьировались от 90 до 251 тысячи. Теперь давайте сравним: с 20 по 27 апреля этого года в бюджет было сдано 365 тысяч тенге, в последующую неделю – 681,6 тысячи, и в дальнейшем суммы только возрастали. 15 июня в моем присутствии в инкассаторские мешки было упаковано свыше 1,2 млн тенге, поступивших в ящики для пожертвований за неделю. Что же изменилось? Может быть, увеличился поток посетителей?
– Сказать, что идет большой наплыв туристов, довольно трудно, – говорит Альберт Сафуллин. – Мы ведем учет посетителей, и такого резкого скачка нет. Такая же численность была и в прошлом году. За день мавзолей в среднем посещает около тысячи посетителей. С чем связано увеличение пожертвований, я ответить не могу.
Сейчас пожертвования считают другие люди, в число которых входят руководитель аппарата городского маслихата, представители горакимата, музея, СМИ, общественных организаций. Деньги пересчитываются, сумма актируется, и их сразу же забирают инкассаторы. Кроме того, Альберт Сафуллин ввел новое правило – отчет о собранных средствах еженедельно публикуется в местной газете «Туркестан». Надеемся, что проверка поставит все точки над «i» и объяснит все финансовые метаморфозы. Впрочем, денежный вопрос не самый важный, который волнует руководство.
– Когда я пришел сюда, то ужаснулся тому, в каком состоянии находится мавзолей, – с горечью рассказывает Альберт Сафуллин. – Потолки и стены почернели от влаги, на крыше растет трава, а на куполе проросло дерево. Вы представляете, там росло дерево, которое уже успело вытянуться сантиметров на 70. На потолке центрального зала – казанлыка, образовалась большая трещина, которая расширяется все больше. Я сразу же направил в министерство письмо, что нынешнее состояние мавзолея, по моему мнению, не соответствует его статусу и необходимо принимать экстренные меры. Также я направил письмо в РГП «Казреставрация». Оттуда сразу же приехал директор, мы вместе осмотрели мавзолей, и он при мне дал указания своим сотрудникам. В настоящий момент реставрационные работы уже идут.
По мнению Альберта Сафуллина, последняя реставрация, проведенная турецкими специалистами, больше навредила, чем улучшила положение. При возведении мавзолея использовались материалы, до качества которых многим современным производителям стройматериалов очень далеко. В 70-х годах прошлого века ученые провели анализ и выяснили, что кирпичи из мавзолея на сжатие выдерживают такую же нагрузку, как и современные высокопрочные кирпичи лучших марок, а морозоустойчивость превышает данный показатель современных высокомарочных кирпичей. Однако у них есть один недостаток – кирпичи из саруанского песчаника впитывают воду, как губка.
– Эти кирпичи капиллярным путем могут поднять влагу на высоту до 40 метров, что как раз составляет высоту мавзолея, – говорит А. Сафуллин.
Древние зодчие учитывали этот аспект и заложили защитный слой под мавзолеем, а также разработали систему естественной вентиляции. Но, как это часто бывает, потомки, желая сохранить или обновить исторический объект, нарушают баланс. И в результате требуются все большие и большие усилия, чтобы сохранить памятник.
С 1882 года, когда отремонтировали пробитую снарядами царских пушек крышу и заделали выбоины в стенах, мавзолей Хаджи Ахмеда Яссауи пережил одиннадцать реставраций. Результат был плачевный: первоначальную роспись замазали смесью краски, масла и клея, с мозаичных панелей казанлыка сбили изразцовые плиты, часть древних кирпичей заменили стандартными, новую кладку производили в полном противоречии со стилем мавзолея. Мозаичные панели разворовывали, стены забеливали известкой.
– Несколько лет назад, когда проводилась последняя реставрация, турецкие специалисты заливали фундамент под высоким давлением, – рассказывает директор музея-заповедника. – Однако они не использовали изоляционный материал, и поэтому сейчас стены пропитаны влагой. Ранее они, возможно, по незнанию, закрыли несколько окон и дверей. Поэтому здание не «дышит». Когда древние мастера шестьсот лет назад возводили этот мавзолей, у них все было просчитано, и это здание должно было вентилироваться естественным образом. И, скорее всего, в ходе различных реставраций эта система была нарушена. Кроме того, современная керамическая плитка, которую использовали турецкие реставраторы, не выдерживает никакой критики. Если оригинальные изразцы после шестисот лет в более или менее сносном состоянии, то плитка, не прослужив и десяти лет, приходит в негодность.
Также в негодность, несмотря на все усилия хранителей, постепенно приходят и экспонаты, хранящиеся в музее. Представьте себе: рукописи и ковры ручной работы XVII века, древняя керамика и ювелирные изделия хранятся в двух комнатах площадью 86 квадратных метров. Именно такое помещение отведено под четыре отдела и научно-вспомогательный фонд.
– Я неоднократно говорила прежнему директору о недопустимости подобного отношения к экспонатам, но он игнорировал мои замечания, – рассказывает главный хранитель музея Ботагоз Адилова. – Это хранилище никоим образом не соответствует требованиям. Нет никаких систем поддержки нужного температурного режима и влажности. Для каждого вида экспонатов – бумажных, тканных, деревянных или керамических – нужны соответствующие условия. Ювелирные изделия хранятся на простых стеллажах, тогда как должны находиться в сейфах. Ковры приходится скатывать в рулоны, обшивать тканью и хранить штабелями, тогда как каждый должен наматываться на отдельный валик. А где мне здесь валики поставить?
Альберт Сафуллин направил письмо в Министерство культуры с просьбой выделить средства на строительство отдельного современного хранилища, которое будет соответствовать всем нормам и требованиям. Ответ, по его словам, пришел положительный. Сейчас сотрудники музея с нетерпением ждут, когда министерство от слов перейдет к делу. Планы у нового руководства большие – это и оснащение всех исторических зданий комплекса системами мониторинга и видеонаблюдения, создание web-сайта, выпуск брошюр и информационных материалов, но, конечно, в первую очередь – обеспечение сохранности мавзолея.
– Он простоял шестьсот лет, и наша задача – чтобы он простоял еще как можно дольше, – говорит директор музея-заповедника.
Юрий ЕЛИСЕЕВ, Шымкент
 |
 |
|
Гость 
