В мире

Начало этому событию было положено 31 августа, то есть в тот день, когда состоялась с участием президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедова инаугурация проекта строительства трубопровода, который, как предполагается, станет в будущем доставлять в Китай тот туркменский природный газ, который в настоящее время предназначается России.

Такой видится ситуация специалистам агентства “Stratfor” (“China: Central Asian Rumbles”, August 31, 2007 г.).

В чем новизна подобной постановки вопроса? Дело в том,что до сих пор считалось, что неизбежной экспансии интересов Китая в направлении богатых энергоресурсами Центральной Азии могут и должны будут противодействовать западные державы. Ясное дело, прежде всего – американцы. В США и других развитых государствах уже давно выражалась обеспокоенность тем, что Китай может, рано или поздно, предпринять акции, способные вызвать дестабилизацию в Центральной Азии. Причем китайцы, в свою очередь, полагали, что именно американцы могут пойти или уже идут на принятие всяческих мер по выстраиванию препятствий на пути Поднебесной в этот регион. Страсти кипели нешуточные.

Вот как еще в свое время, к примеру, представлял касающуюся этого региона картину к 2018 году известный японский экономический эксперт Тадаси Накаме в своем исследовании “Три варианта будущего для Японии”: “Япония твердо укрепилась в качестве уважаемого мирового лидера спустя две декады. При таких условиях Япония, бок о бок с США, может использовать свою передовую технологию для обеспечения того, чтобы Китай мог облегчить свои продуктовые и энергетические затруднения, не прибегая к дестабилизирующему захвату ресурсов Центральной Азии и Южно-Китайского моря… Потребность в зерне в Китае, которому необходимо обеспечивать питанием дополнительные 12 млн. человек ежегодно, и массивный рост его энергопотребления вынудили китайское правительство обратить взоры на запад, на ресурсы Центральной Азии”. (T. Nakamae, президент “Nakamae International Economic Research” в Токио, журнал “Economist”, 21.09.98 г.).

Реакция со стороны китайских экспертов на такое видение ситуации на Западе (в том числе и в Японии) была, если можно так выразиться, адекватной. Вот что писал по этому поводу почти шесть лет тому назад Фредерик Бобен, корреспондент французской газеты “Le Monde” в Пекине: “Если верить некоторым китайским аналитикам, американская стратегия предполагает отторжение от Китая его западных окраин – Тибета и Синьцзяна – с целью возведения барьера в виде “мини-государств”, отрезающего его от углеводородных богатств Центральной Азии” (“La Chine s’inquiete d’une poussee americaine en Asie Centrale”, 27.09.2001 г.).

Как видите, поводов для взаимных подозрений касательно Центральной Азии у Китая и Запада во главе с США в прошлом имелось предостаточно. И сейчас их, наверное, хватает.

Но тем же американцам теперь в Центральной Азии, по-видимому, более актуальной представляется столкновение интересов Поднебесной не с Западом, а с Россией. Ибо они говорят уже не о потенциальном, а о реальном конфликте между Пекином и Москвой. И это в тех условиях, когда политические и военные связи между ними делаются все более и более интенсивными, прежде всего – в рамках ШОС (Шанхайской организации сотрудничества).

Агентство “Stratfor” говорит о начале российско-китайского конфликта из-за Центральной Азии как о формально свершившемся факте.

А вот “Economist” почти в то же самое время обращает внимание своих читателей на то, что “в России, в провластных средствах массовой информации было много проникнутых энтузиазмом разговоров о появлении ШОС в качестве противовеса НАТО” (“Not quite the pact that was”, ALMATY, BEIJING AND MOSCOW, From The Economist print edition, Aug 23rd 2007 г.). “Президент Владимир Путин”, по утверждению этого журнала, “сказал, что аналогия тут не совсем верна, но сам он не выглядел недовольным ею”. То есть складывается впечатление, что будто бы Россия в Китае продолжает видеть не столько соперника или, скажем, противника, сколько перспективного весомого партнера.

А между тем “Stratfor” утверждает, что “Россия пробуждается перед лицом опасности и начинает предпринимать контрмеры, развертывая сцену для обширного китайско-российского конфликта в Центральной Азии”. Тут возникает вопрос: отчего же считается, что именно сейчас, когда запущен проект прокладки газопровода из Туркменистана в Китай, формально начался конфликт между Москвой и Пекином? Почему же никто не всполошился еще в сентябре 2004 года, когда стало реализовываться строительство нефтепровода из казахстанского Атасу в китайский Алашанькоу?

Ответ тут простой. Нефть – это одно дело, а газ – другое. Нефть представляет из себя жидкость. Жидкие вещества могут транспортироваться не только по трубопроводам, но и еще по железной дороге, а также грузовым автотранспортом, баржами и танкерами.

А природный газ в том виде, в каком он добывается, не повезешь, скажем, через Каспий в танкерах и в вагонах-цистернах по железной дороге через Закавказье. Для этого понадобилось бы сжижать его. Но это сложная и, что самое главное, чрезвычайно затратная технология. В тех географических условиях, в которых находится Центральная Азия в целом и Казахстан, в частности, ее внедрение будет не оправданно. Во всяком случае - в обозримом будущем.

Так что все газодобывающие центрально-азиатские государства в плане экспорта были до сих пор привязаны к российской газотранспортной сети. Зависимость была настолько полной, что однажды в прошлом тогдашний глава правительства РФ В.Черномырдин, являвшийся ранее руководителем газовой промышленности страны, позволил себе, как утверждают российские тележурналисты, выразиться так: если вам не нравятся наши тарифы, возите самолетами…

Так вот, стартовавшая 31 августа реализация проекта строительства газопровода из Туркменистана в Китай означает, по сути, начало прорыва столь полной и безусловной зависимости. В этой ситуации России есть, надо полагать, отчего придти в сильное волнение. Российская компания “Газпром” является ответственной за поставки в Европу порядка четверти всего потребляемого ею газа.

Это – примерно 150 млрд. кубометров. “Но “Газпрому”, как утверждает “Stratfor”, “недостает умения и капитала как для выполнения своих европейских экспортных обязательств, так и для обеспечения поставок на российский рынок”.

Далее агентство отмечает, что для восполнения этого пробела Россия держит под своим жестким контролем экспорт природного газа из Центральной Азии посредством оставшейся от советских времен транспортной инфраструктуры, скупая каждую молекулу сырья, экспортируемого из Туркменистана (45 млрд. кубометров), Узбекистана (10 млрд.) и Казахстана (10 млрд.).

Сейчас приходит осознание того, что ситуация эта может кардинальным образом измениться. Ведь вслед за туркменским газом может переориентироваться вместо севера на восток и узбекское экспортное “голубое топливо”.

Так что за осознанием может, видимо, последовать и наказание. На первом этапе, скорее всего, будет со стороны Москвы предпринята попытка путем спокойных переговоров с лидерами Центральной Азии и напоминания им об “их приоритетах” договориться, что называется, “по-хорошему”.

Если она не удастся, следующим шагом, по мнению экспертов из агентства “Stratfor”, могут явиться предупреждения о том, что у России по-прежнему “очень длинные руки”. Потом дело может дойти - как это можно понять из витиеватых умозаключений все тех же западных специалистов-наблюдателей - и до физического устранения близких центрально-азиатским лидерам людей. Вопрос о том, насколько это реально, оставим на совести авторов такой версии. Мы приводим ее лишь с целью дать читателям представление о том, насколько же серьезна ситуация, которая тут рассматривается.

“Только один из них” – Россия или Китай – “может располагать природным газом Центральной Азии, и кто бы ни контролировал этот газ, он в конечном итоге будет контролировать регион”, - такое заключение выводят из этой ситуации авторы агентства “Stratfor”.

Газета “Экономика” от 14 сентября 2007 года.