Мнения

Несмотря на финансовые трудности, протестность в обществе не приобретает опасных форм, а правящая в стране народно-демократическая партия "Нур Отан" по-прежнему сохраняет лидерство по известности и доверию населения. О настроениях казахстанского общества в кризисный период Фокусу рассказала директор фонда "Центр социальных и политических исследований "Стратегия" Гульмира Илеуова.

- Гульмира, в последнее время действия властей в области законотворчества вызывают протесты общественности. Сейчас журналисты пытаются помешать принятию закона о регулировании интернет-пространства. Вы думаете, такая реакция повлияет на решение властей?

- Я совершенно не удивлюсь, если власти такой закон все-таки примут. Ведь протестует против него лишь небольшой сегмент политически активных журналистов, а общественное мнение у всего общества в целом на эту тему просто отсутствует. И власти знают, что они не встретят такого сильного сопротивления, как, например, в случае с законом о свободе вероисповедания. Именно в отношении закона о регулировании Интернета общество однозначно будет инертным. При таком низком уровне получения информации из Интернета, какой существует в Казахстане, позиция по нему не сформирована, население не будет ни "за", ни "против". По нашим оценкам, количество людей, получающих информацию из интернет-источников, не превышает 7 процентов. Активно пользуется глобальной сетью всего 0,5-1 процент. Поэтому идти в эту сферу только из желания контролировать 1 процент населения недальновидно. Не думаю, что это стоит делать. Особенно сейчас, когда Казахстан хочет выглядеть демократическим государством в преддверии председательства в ОБСЕ.

Не в первый раз предпринимаются и попытки пересмотреть закон о свободе вероисповедания. В 1992 году он одним из первых был принят на волне демократизации, и он действительно очень либеральный. Результатом его принятия стало появление в этой сфере широкой свободы, государство совсем перестало ее контролировать. Но важность регулирования этой области высока, и неоднократные попытки власти внести поправки в закон о вероисповедании только подтверждают это. Думаю, рано или поздно государство внесет изменения. Президент сейчас наложил вето, но это похоже на пиар-ход с его стороны. Однажды он уже пользовался правом вето в отношении закона о СМИ, в который, кстати, как иногда кажется, свои поправки хочет внести каждый вновь назначенный министр культуры и информации.

- На ваш взгляд, казахстанское общество уже сформировалось в полноценное гражданское, способное отстаивать свои интересы?

- Безусловно, в обществе сейчас идет процесс поиска форм наиболее активными группами населения. Мы еще не пришли к сильному гражданскому обществу, но я могу совершенно точно сказать, что его вызревание идет достаточно активно. Неправильно говорить о том, что в Казахстане нет гражданского общества. В его классическом понимании у нас присутствуют все компоненты: политические партии, общественные, религиозные организации, НПО. Но если полноценное гражданское общество должно быть влиятельным или хотя бы способным защитить свои интересы, то у нас этого еще нет. Однако даже сейчас, если действия властей напрямую задевают и ущемляют интересы людей, они мобилизуются и протестуют. Возможно, пока эта инициатива не имеет продолжения. Решив свою проблему, люди расходятся. И я не вижу в этом ничего постыдного.

Некоторые вещи властям не удается навязать. Тот же закон о вероисповедании. В чем причина провала очередной попытки его ревизии? Закон касается огромного количества людей, и в случае с ним свою роль сыграли многие факторы. Есть определенные лобби, в Казахстане сейчас много групп, которые не являются приверженцами ортодоксальных видов религий. Вероятно, повлияло и общественное мнение за рубежом, на которое мы всегда оглядываемся. Позиция казахстанцев, думаю, тоже была учтена. Хотя опять же она не была задействована в чистом виде: не было опросов населения, показывающих, что поправки в этот закон не устраивают большинство.

- Создается впечатление, что общество "разбудило" скорое председательство в ОБСЕ. Люди стали предпринимать попытки отстаивать свои права...

- Нет, я так не думаю. Определенная эйфория была в 2007 году, возможно, еще и в прошлом, когда от этого события ждали позитивного влияния на демократизацию в Казахстане. Последняя и одна из самых больших иллюзий рассеялась в прошлом году, когда стало ясно, что столь ожидаемых внеочередных парламентских выборов не будет. Ведь на самом деле никто не обещал ОБСЕ многопартийного парламента. Это внутреннее дело Казахстана. Думаю, сейчас уже все успокоились и понимают, что на пост председателя мы заступим как есть. Времени на либерализацию законодательства перед председательством в ОБСЕ практически не осталось.

- Как известно, ОБСЕ объединяет страны с демократическими традициями. А в казахстанском обществе есть четкое понимание демократии?

- Безусловно. Последние несколько лет в своих исследованиях мы часто задавали респондентам такой вопрос: "Как вы оцениваете политические процессы, протекающие в Казахстане?" В ответах предлагались варианты: "страна уже достигла демократии", "страна постепенно движется к демократии", "мы идем к демократии, но у нас очень много проблем", "то, что построено в Казахстане, не имеет ничего общего с демократией". С 2002 года наблюдается такая картина: обычно первые два положительных варианта были равны либо чуть превышали два критических. Если сравнить данные за октябрь 2004-го и октябрь 2008 года, то обнаружим, что после парламентских выборов 2004 года среди населения имел место скепсис в отношении развития демократии в стране: доля тех, кто считал, что в нашей стране только декларируются демократические принципы (46 проц.), превысила долю тех, кто имел более оптимистичные оценки по этому поводу (39 процентов). Но в октябре 2008 года ситуация вернулась к состоянию 2002-го - доля положительных оценок (46 проц.) превысила долю негативных (40 процентов). При этом число тех, кто затруднился с ответом, не превышало 15 проц. по каждому опросу. Конечно, то колебание оценок, которое мы зафиксировали в опросах, было связано с определенными ожиданиями от деятельности нового политического образования, каким был на тот момент "Ак жол", и, соответственно, разочарованием в связи с полученным им невысоким результатом.

Кризис не пошатнул доверия

- В кризисные периоды, как правило, возрастают протестные настроения в обществе. Как сейчас чувствуют себя казахстанцы?

- По нашим данным, уровень радикальной протестности в обществе низкий. Безусловно, недовольных достаточно много. Экономические трудности сильно ударили по населению: у людей есть материальные сложности, проблемы с выплатой кредитов, у некоторых разрушились планы на улучшение жизни. Но это недовольство не приобретает крайние, экстремистские формы. В основном люди говорят о том, что будут писать в СМИ, обращаться в вышестоящие органы, напрямую к Президенту. Это, кстати, стало сейчас очень популярным. Какая-то часть населения (около 10-12 проц.) говорит о том, что они, возможно, уехали бы за границу. Но число тех, кто говорит о своей готовности поддержать силы, призывающие к насилию против власти, не превышает трех процентов. Максимум 5 проц. населения заявляют, что присоединились бы к деятельности партий, выступающих за жесткие действия по отношению к власти.

- И большинство населения поддерживает антикризисные меры и доверяет власти?

- Об антикризисной программе населению известно мало, практически ничего. Поэтому определить уровень поддержки программы по выходу из кризиса невозможно. Обществу известны такие меры, как вхождение государства в БТА и "Альянс Банк", девальвация тенге. И эти меры не одобряются. А о поддержке сектора МСБ, агропромышленного комплекса большинство населения не знает. Мы не наблюдаем широкой известности антикризисных мер и их поддержки, но в целом лояльность по отношению к действиям правительства присутствует (56 проц. ему доверяют), т.е. власть в Казахстане все-таки поддерживают, ей доверяют и относятся с уважением. Чего не могу сказать по поводу других экономических субъектов. Так, 57 проц. населения затруднились дать оценку деятельности ФНБ "Самрук-Казына", потому что не знают о нем ничего; только треть опрошенных доверяют деятельности банков.

Оппозиция повышает рейтинги

- Каковы процентные показатели популярности политических партий у населения?

- По показателям уровней известности и доверия - это наиболее часто задаваемые социологами вопросы - партия власти достигла своего потолка. Уровень ее известности, по последним данным, составил 92-93 процента. Второе место занимает партия "Ак жол" Алихана Байменова - свыше 50 проц. населения Казахстана знают эту партию. По нашим последним опросам, очень хорошо прибавила партия "Азат" Болата Абилова. Рост уровня ее узнаваемости составляет 10 проц., она сейчас на третьем месте. Не знаю, связано ли это с деятельностью самой партии или ее лидера, но она показала одну из самых высоких динамик роста известности. В наших условиях это хороший показатель, учитывая то, что партия практически не появляется на телевидении. В Казахстане телевидение - главный источник информации, почти 80 проц. казахстанцев из него узнают о ситуации в стране. Газеты, местные и республиканские, используются и цитируются в два-три раза реже. Так что даже если у партии есть свои печатные СМИ, то из них о партии и ее деятельности узнает небольшое количество людей. Поэтому рост известности на 10 проц. за два месяца - это очень хороший показатель.

По уровню доверия к партиям тоже безусловным лидером является "Нур Отан" - ей доверяют 65 проц. населения. И у "Ак жола", и у "Азата" доверие пока не получает положительного знака. Сами оппозиционеры связывают это с тем, что в обществе сформировался навязанный властью имидж оппозиции как врага стабильности и развития. Это, возможно, потому, что у нас гораздо шире представлена социально одобряемая позиция, чем индивидуальная. Когда мы спрашиваем о доверии к оппозиционным партиям, превалируют социально одобряемые ответы. В любом случае индекс доверия у них никогда не превышает индекса недоверия. Возможно, это связано и с объективными причинами: население не видит пользы от деятельности оппозиционных партий. Когда мы задаем респондентам вопрос, нужна ли в Казахстане оппозиция, большинство отвечает, что нужна, но не такая, как сейчас. Это самый часто выбираемый вариант ответа. Я с уверенностью могу сказать, что есть определенная тенденция по формированию негативного имиджа оппозиции в государственных СМИ и есть недоверие, которое складывается уже из оценки самим населением деятельности оппозиционных партий.

- Уровень известности необязательно означает в перспективе поддержку на выборах. Какая партия, на ваш взгляд, сможет на следующих выборах попасть в парламент

- В 2007 году партия "Ак жол" пользовалась большей электоральной поддержкой, чем "Адилет". Я всегда критично относилась к деятельности "Адилета", но сейчас меня даже удивляет их достаточно жесткая риторика в отношении правительства и курса власти в целом. Дело в том, что требование справедливости - одно из самых популярных в электоральных лозунгах. И чем сложнее будет экономическая ситуация в обществе, тем больше будет возрастать его жажда справедливости, поскольку неудовлетворенность в социально-экономическом плане обязательно найдет и политическое отражение. В такой ситуации само слово "Адилет" - "Справедливость" - в названии партии может сыграть свою роль. Пока по цифрам я не вижу высокого уровня доверия населения этой партии, но, активизировав свою деятельность и используя именно этот запрос электората, не исключено, что они могли бы добиться чего-то.

Партия "Азат", позиционирующая себя как радикальная оппозиция, всегда будет иметь точечную поддержку. В нашей стране есть регионы, всегда противопоставляющие себя общей линии государства. Тот же запад, Кызылординская область, иногда Костанай. Если оппозиция имеет хорошую аналитическую базу, которая сможет уловить и интерпретировать в свою пользу социальные настроения таких регионов и что-то им предложить, то в некоторых областях она может получить хорошую поддержку. Но не в масштабах всей страны. Например, в Таразе или Петропавловске, на мой взгляд, вообще невозможно переломить полнейшую лояльность к власти. Даже в межэлекторальный период 90 проц. людей говорят о том, что пойдут и проголосуют за действующую власть.

Что касается партии "Ак жол", то она без каких-либо усилий со стороны лидеров, по инерции, остается раскрученным еще с 2004 года брендом. И такие показатели говорят только о том, что наше общество тяжело принимает что-то новое.

- А оппозиция созрела для влияния на общество и работы с ним? Способна ли она, к примеру, мобилизовать протестный потенциал, как это происходит в некоторых постсоветских странах?

- Смотря с какой страной сравнивать. Так, как это делается в Кыргызстане, точно не может. Невозможен для Казахстана такой сценарий, чтобы уровень протеста возрос настолько, что 20-30 тысяч человек одновременно выйдут на улицы, причем не просто постоять, а силой захватить власть. Пусть даже не у всех в вышедшей толпе в Кыргызстане были экстремистские настроения. Но чтобы та часть, у которой они были, смотра зажечь на экстремистские действия всю страну... Такого в Казахстане не может быть.

Вариант сетевой революции, когда люди в считанные часы собираются без какой-либо подготовки, у нас уже превентивно пресекается. И если первый сценарий невозможен в силу слабой организации оппозиции и низкого уровня протестности в Казахстане, то вариант, когда наиболее активные деструктивные силы могут пойти сами и сподвигнуть других на крайние шаги, заранее просчитан, и предварительная работа по предотвращению проведена

Мне кажется, что и легальная, зарегистрированная оппозиция не способна дойти до крайности и поднять народ. Я надеюсь, что у ее лидеров есть гражданская ответственность и они понимают, что призывы к насильственным действиям опасны. Возможно, они готовы жертвовать собой. Но в какой степени они готовы жертвовать другими? В Кыргызстане проливается кровь, и люди проходят через это относительно свободно. Но в Казахстане я никогда не наблюдала такого экстремизма, я думаю, у нас совершенно иная культура.

Екатерина Больгерт, "Фокус"