Мнения

Ерлан КАРИН, секретарь НДП “Нур Отан” Кризис доверия
На днях ко мне наведался один мой товарищ. Как обычно, поговорить о делах, обсудить последние новости и события. И он в разговоре со мной с сожалением заметил, что на фоне кризиса, растущей безработицы, скачка цен да еще внезапно нагрянувшей девальвации тенге ему даже как-то неудобно говорить о проблемах казахского языка или, скажем, “белых пятнах” национальной истории.

Его волновало то, что кризис отодвинул на второй план много важных тем, которые удалось в последние годы как-то вывести на высокий уровень общественной дискуссии. Многие проблемы, как ему кажется, потеряли свою актуальность, перестали так остро звучать, как прежде. “Кому сейчас это нужно? Вряд ли сейчас эти темы могут всех волновать? Даже если эти вопросы так важны, как я думаю, насколько будет этично о них говорить именно сейчас?” - сокрушался он от собственных вопросов. Во многом с ним невозможно было не согласиться. Хотя, конечно, я и пытался убедить его в том, что общественная деятельность заключается как раз таки в формировании альтернативной повестки дня, выявлении и актуализации “второстепенных” на первый взгляд проблем, выработке предложений по их решению. Но речь сейчас не об этом, а о другом.

Об искренности и понимании. Об искренности желания что-то изменить и о понимании новых реалий. Об искренности переживания, что те или иные проблемы теряют на время свою актуальность, и понимании, что общество не скоро вернется к их обсуждению. Да, многое придется вновь начинать сначала, так как нужно осознавать, что сейчас есть другие, более важные проблемы. Хотя, мне кажется, кризис пока еще не научил нас чувствовать реалии.
Незадолго до девальвации тенге мне пришлось присутствовать на совещании у одного из акимов, который пытался убедить своих соратников в том, что влияние мирового финансового кризиса на нашу экономику не то чтобы сильно преувеличено, но просто надумано, и что простые люди якобы вообще не ощущают его. Я еще тогда подумал, что должно такого произойти, чтобы хотя бы признать сложность ситуации.

Во вторник меня поразил один из сюжетов в теленовостях. Руководитель одного из наших банков сам же запустил в сеть видеоролик, в котором записана шуточная инсценировка закидывания его самого ботинком на импровизированной им же самим пресс-конференции. Объяснил он собственный креатив очень просто: дескать, это розыгрыш, хотели всех развеселить, от суровых реалий отвлечь. Действительно, креативно. Тут страсти кипят, тенге девальвировали, банки пришлось национализировать, цены подскочили, дольщики митингуют, а некоторые банкиры, оказывается, думают, как народ развеселить. Между прочим, шутка удалась...

Но может, простым людям не хочется, чтобы чиновники и банкиры без конца их “разыгрывали”? Хотя я согласен, что инсценировка с закидыванием ботинка хоть и оригинальный, но абсолютно безобидный “розыгрыш”. Но не много ли этих “розыгрышей” - национализаций, девальваций и прочих “эпатажей”? Простые люди и так все меньше и меньше верят и банкирам, и чиновникам.

Между тем многим и без того кажется, что их “разыгрывают”. Поэтому банкирам и чиновникам надо в действительности позаботиться о том, чтобы за девальвацией тенге не произошла девальвация доверия к ним самим. Когда те, от кого зависит благополучие людей, ведут себя безответственно, финансовый кризис перерастает в кризис доверия.
Вот это и будет настоящий кризис!
И вот тогда в банкиров, олигархов, чиновников полетят настоящие ботинки. И не только ботинки.
Но я не уверен, что это будет так уж весело и смешно.

Галина ДЫРДИНА, главный редактор газеты “Фокус - Факты. Оценки. Комментарии” Косяк косяку рознь
Меня будут судить. Я совершила правонарушение, за которое меня привлекают к административной ответственности с вытекающими отсюда последствиями - штрафом до 20 месячных расчетных показателей (25460 тенге) и конфискацией всего тиража газеты.

В выходных данных первого номера “Фокуса”, который вышел в конце прошлого года, напечатаны две даты издания - 24 декабря и 29 декабря. Откуда вылезла эта четверка, одному компьютеру ведомо. При этом и на первой полосе, и на всех остальных полосах, и в тех же выходных данных указана правильная дата - 29 декабря 2008 года. Кроме того, я сама как человек законопослушный, обнаружив опечатку, отправила уведомление в Министерство культуры и информации. Правда, у меня есть смутные подозрения, что в Мининформе узнали об опечатке именно из моего уведомления, тем более что содержание протокола практически слово в слово повторяет мое письмо. Но тем не менее судить меня будут, не жалея для этого ни времени работников министерства и служителей Фемиды, ни бюджетных денег. Видимо, при сумасшедшем тираже первого номера “Фокуса” аж в тысячу экземпляров мой косяк нанес непоправимый ущерб информационной безопасности страны.

Всего в Кодексе об административных правонарушениях РК насчитывается около сорока составов правонарушений, касающихся СМИ, с серьезными санкциями - штрафами, конфискациями тиража, аппаратуры, приостановлением и даже запрещением выпуска СМИ. В декабре прошлого года, во время обсуждения последних поправок в Закон “О СМИ”, чиновница Министерства культуры и информации была несколько раздосадована выступлениями журналистов, не оценивших глубину демократичности Мининформа. Они утверждали, что обещанная ОБСЕ либерализация закона свелась главным образом к отмене дополнений, внесенных в закон пару лет назад бывшим главой этого ведомства г-ном Ертысбаевым. Это знаменитые поправки о необходимости перерегистрации СМИ в случае смены главного редактора и юридического адреса.

Вот я и думаю: для чего надо было принимать эти поправки, против которых поднялось журналистское сообщество страны и которые международные правозащитные организации назвали драконовскими и репрессивными? Чтобы накануне 2010 года их отменить и сообщить об этом миру как о великом достижении демократии в Казахстане? Я, конечно, не великий экономист, но предполагаю, что внесение этих поправок в закон и удаление их оттуда стоило денег, как, само собой, стоила денег собственникам СМИ придуманная Ермухаметом Кабидиновичем перерегистрация. Так почему же меня за одну цифру в выходных данных привлекают к административной ответственности, чреватой штрафом и конфискацией продукции, а г-на Ертысбаева за его дорогостоящую инициативу просто пересаживают из одного кресла в другое?

И почему наши большие начальники так упорно не хотят убирать из Уголовного, Гражданского и Административного кодексов статьи, по которым можно прихлопнуть любую газету и телеканал, а лишь без конца латают и без того уже латаный-перелатаный фиговый листок Закона “О СМИ”? И не хотят слышать даже ОБСЕ, которая голосом Миклоша Харасти, представителя этой организации по вопросам свободы слова и СМИ, убеждает Казахстан отменить в том числе закрытие СМИ и конфискацию тиража в качестве мер наказания?
Эти вопросы, похоже, стали риторическими...

Айдос САРЫМ, политолог Бороды - мало, а ботинка - недостаточно
Объявление Национальным банком политики ухода от искусственного поддержания тенге и перехода на новый обменный курс 150 плюс-минус 5% (особенно после заявлений министра экономики Султанова о “плавной” десятипроцентной девальвации) породило новый жанр журналистики о “бороде Марченко” и “ботинке для политиков”.

Непостоянство чиновников возмутило даже наших депутатов, которые назвали “спецоперацию” Нацбанка плохо подготовленной, вредной и “политически неграмотной”.
Разговоры о том, что необходимо девальвировать нацвалюту, ходили давно. Было очевидно, что искусственное поддержание тенге дорого обходится как для золотовалютного запаса, так и для отечественных производителей. Понятно было, что Нацбанк не может пойти на решительные меры, пока не наведет порядок среди ключевых игроков. Но зачем тогда было вводить в заблуждение общество и рынок байками о “планомерности”, а потом и вовсе нелепыми заявлениями о необходимости “продажи долларов”? Если это кризис-менеджмент, то я Бенедикт XVI!

Невольно вспомнилась кампания по девальвации, которая прошла 10 лет назад - в начале 1999 года. Тогда была примерно такая же ситуация: конъюнктура не позволяла девальвировать тенге во время и сразу после выборов. Но план политических мероприятий был разработан загодя: было расписано все, за исключением дня “Х”. Опасались социального взрыва, поэтому основной упор был сделан на информирование населения, “работу” с банками и обменными пунктами, пресечение любых спекуляций. Никогда, наверное, не забуду вечерний звонок тогдашнего министра информации А. Сарсенбаева, который сказал: “Возьми тот документ, который мы сделали осенью, и срочно лети в Алматы. Никому не сообщай о приезде”.

Рано утром на следующий день в Алматы мы уже сидели в Нацбанке, где прошло несколько совещаний и инструктажей, были намечены пресс-конференции, расписаны спикеры, начиная от председателя Дамитова, вице-премьера, министров и заканчивая учеными и экспертами. Министр информации проводил жесткие, доходящие до выкручивания рук переговоры с руководителями СМИ, от которых просили, требовали в период кампании сохранять “спокойную тональность”. Одновременно он в качестве ответственного за “информобеспечение” настойчиво требовал от премьера и коллег выдерживать медиапланы и графики, не раздражать прессу “капризами”, “отказами”. В день мы проводили два-три брифинга, распространяли несколько пресс-релизов, готовили десятки публикаций…

Если объективно сравнить кампанию 1999 года с кампанией 2009-го, то выбор явно не в пользу последней. Тогда, несмотря на технические сбои и трудности, все же удалось избежать “слива информации” игрокам, безумных спекуляций и главное - содержательных ошибок, нелепостей и разноголосицы. Прежде всего, думаю, потому, что была четкая политическая воля, были люди, которые не только не боялись принимать решения, но и имели мужество отвечать за их последствия. Кстати, после той кампании пресса нещадно отыгралась на Мининформе, но не на правительстве…

http://www.time.kz/index.php?newsid=9046