Добавить новость
Нацбанк и морковка
Шрифт:
GoodZone 12 Декабря 2024 в 09:06:17
Национальный банк в заявлении для СМИ сообщил, что поднял базовую ставку до 15,25 процента, прогноз по инфляции на 2024 год повысил до 8-9 процентов, прогноз роста экономики понизил до 4-4,5 процента, а оценки роста ВВП в 2025 и 2026 годах снижены до 4,5-5,5 и 4,6-5,6 процента соответственно. Достижение главной цели - инфляции не более 5 процентов - перенесено на 2027 год. Курс тенге на тот момент упал уже до 511 за доллар, укрепившись до 4,73 к рублю, притом что Центробанк России опустил рубль против доллара существенно больше и для сохранения традиционной привязки “пять к одному” тенге пришлось бы обесценить до 540. Как говорится, и на том спасибо.
Привязка, впрочем, работает не только в части арифметики: само по себе рефлекторное поднятие базовой ставки в ответ на рост инфляции - это для постсоветских либерал-монетаристов ровно то же, что отдергивание руки от раскаленного утюга. В России ошпаренная инфляцией базовая ставка взлетела до фантастического 21 процента, у нас - отпрыгнула всего на один процент вверх.
Все сделанное Национальным банком Казахстана на упругой привязке к действиям Центробанка РФ - дело самое естественное, иной реакции быть просто не может. А ведь тем самым фактическим порядком констатирован отказ от выполнения основополагающих показателей национального плана развития Республики Казахстан до 2029 года, утвержденного совсем недавно - 30 июля.
Смысл, на котором выстроен подписанный главой государства план развития до конца его президентских полномочий, напомним, удвоение ВВП, для чего все его 39 целевых показателей расписаны по годам в привязке именно к экономическому росту. Само же удвоение ВВП расписано так: нынешний, 2024 год - рост на 6,4 процента, для разгона, так сказать, в следующем, 2025-м - уже 9,6 процента, в 2027-м выход на 11,1 процента прироста ВВП и далее таким темпом. Теперь же Национальный банк официально заявляет: в этом году задание президента будет выполнено на 62-70 процентов, в следующем - на 47-57 процентов, в 2027-м - на 41-50 процентов… В общем, чем дальше, тем хуже.
Заметим, что Национальный банк, обращаясь к журналистам, ничего не говорит о национальном плане, будто его и нет вовсе. Оно и понятно: в Нацбанке собраны не какие-то там царедворцы, а типа профессионалы. Они бы и сами за рост ВВП, но растет не экономика, а цены - их же усилиями.
Между тем по конституционному закону о Национальном банке его главная и единственная задача - обеспечение стабильности цен. Стабильность цен означает их неизменность, а не рост, пусть даже всего на пять пунктов, как декларирует Нацбанк. Мало того, даже пятипроцентное нарушение Национальным банком своей конституционной обязанности хронически для него недостижимо. Если поднять все регулярно публикуемые НБ Казахстана за последнюю четверть века основные направления денежно-кредитной политики, везде красной линией проходит обещание вогнать инфляцию в коридор 4-6 процентов или, как сейчас, до 5 процентов. И везде не в текущем году и не в следующем, а на отодвинутой дистанции в три-четыре года.
И всякий раз эта дистанция переносится на следующие годы, оставаясь… недостижимой. Получается натурально то же самое, что коммунизм, который в СССР всегда был на горизонте воображаемой линии, отдалявшейся по мере приближения к ней.
Вот кое-какие исторические хроники насчет роста цен в независимом Казахстане. 1993-й - последний год “деревянного” рубля: инфляция 2265 процентов. Нет, не ищите запятую, цены на самом деле выросли в 22 с лишним раза. 1994-й - первый год действия национальной валюты: индекс цен 1258. Следующий, 1995-й - цены выросли в 1,6 раза. Но это все про другой Национальный банк, в котором эмиссия тенге осуществлялась кредитным образом, профессионально безответственным и отчаянно коррумпированным, но суверенным.
А где-то с 1996 года это уже нынешний, управляемый извне Национальный банк: не кредитор первой инстанции, а конечный обменник на валютных торгах, продолжающий денежную эмиссию, но уже не кредитную, а обменную, уже не развивающую экономику, а инфляционную.
А с 2016 года Национальный банк добавляет к своей обменной инфляционной функции еще и роль заемщика первой инстанции для коммерческих банков, печатая для них прямо инфляционную и гигантских размеров сверхдоходность.
И вот подтверждающие правило исключения - это когда инфляция в Казахстане всего три раза перешагнула за рисуемую монетарным рулевым линию ценового горизонта: 1998 год - рост цен всего на 1,9 процента, 2012-2013 годы - рост на 6 и 4,8 процента и 2018-2019 годы - инфляция всего по 5,5 и 5,4 процента. Сообразили почему?
Первый раз - это следствие московского августовского дефолта 1998 года: рубль рухнул в два раза, тенге, соответственно, подорожал вдвое против российского импорта. Зато в 1999-м после наших досрочных президентских перевыборов инфляция уже 17,8 процента.
И 2012-2013 годы - это когда мир поверил, что глобальный кризис 2007-2008 годов преодолен и забыт, что политика количественного смягчения окончательно вылечила долларовую экономику. И это самые благодатные годы для “вывозной” экономики Казахстана: рекордный ВВП, рапорт о досрочном выполнении Стратегии-2030 и выдвижение программы “Казахстан-2050”. Но недолго музыка играла.
Ну и 2018 год вы наверняка уже вспомнили. Это когда в преддверии президентского транзита тарифы на электроэнергию и ЖКХ директивным образом снизили в диапазоне от 4 до 18 процентов. Так держали пару лет, а там еще и ковид. Зато в 2022-м компенсирующие 20 процентов ценового роста.
Если брать не возникающие извне экстремальные обстоятельства, а чисто внутренние, то наш монетарный регулятор ни разу не достиг своих же ориентиров. Получается вроде морковки, подвешенной перед осликом, чтобы тот побыстрее катил повозку “вывозной” экономики. Образ, я вам скажу, богатый: сразу несколько вариантов ответа на вопрос, кто придумал и подвесил морковку и почему ослик столь упорно гонится за им же отодвигаемой приманкой. Рисковать выдвижением однозначной версии мы бы не стали, зато наводящие вопросы, тоже с вариативными ответами, поставить стоит.
Вот смотрите: что по факту является целью многолетней политики Национального банка в качестве замыкающего игрока на валютных торгах, если не стратегия понижения курса национальной валюты? А разве неуклонное понижение курса местных денег не является базовым фактором роста всех цен на местном рынке? Но тогда разве не получается, что сам Национальный банк и подвесил перед собой недогоняемую морковку?
Если рост цен в местных деньгах стабильно в два раза выше, чем рост стоимости импорта, это без вариантов дело рук местного монетарного регулятора.
Оставим обидное: торги на местной валютной бирже спекулянтов-инсайдеров есть всего лишь прикрытие диктуемого из Москвы тренда на ослабление “суверенных” валют, диктуемого из Вашингтона. Допустим, неуклонная девальвация тенге - это плод суверенной политики Национального банка Республики Казахстан, диктуемой, допустим, не интересами иностранных владельцев Тенгиза, Карачаганака и Кашагана, а обстоятельствами непреодолимой силы: хронически убыточного платежного баланса из-за недостаточного возврата валюты, чрезмерного импорта и гигантского вывоза доходов от иностранных инвестиций и займов. Допустим. Но разве не запретительная стоимость местных денег, бессмысленная при отсутствии базового кредитования, блокирует национальный производительный кредит и инвестиции, обеспечивает засилье внешних займов и инвестиций, разгоняет как непосредственно монетарную инфляцию, так и инфляцию издержек местных производителей?
Пока у нас есть только вопросы. Но уже потихоньку приближается время ответов на эти вопросы.
Пётр СВОИК
https://time.kz/articles/moment/2024/12/11/natsbank-i-morkovka
Привязка, впрочем, работает не только в части арифметики: само по себе рефлекторное поднятие базовой ставки в ответ на рост инфляции - это для постсоветских либерал-монетаристов ровно то же, что отдергивание руки от раскаленного утюга. В России ошпаренная инфляцией базовая ставка взлетела до фантастического 21 процента, у нас - отпрыгнула всего на один процент вверх.
Все сделанное Национальным банком Казахстана на упругой привязке к действиям Центробанка РФ - дело самое естественное, иной реакции быть просто не может. А ведь тем самым фактическим порядком констатирован отказ от выполнения основополагающих показателей национального плана развития Республики Казахстан до 2029 года, утвержденного совсем недавно - 30 июля.
Смысл, на котором выстроен подписанный главой государства план развития до конца его президентских полномочий, напомним, удвоение ВВП, для чего все его 39 целевых показателей расписаны по годам в привязке именно к экономическому росту. Само же удвоение ВВП расписано так: нынешний, 2024 год - рост на 6,4 процента, для разгона, так сказать, в следующем, 2025-м - уже 9,6 процента, в 2027-м выход на 11,1 процента прироста ВВП и далее таким темпом. Теперь же Национальный банк официально заявляет: в этом году задание президента будет выполнено на 62-70 процентов, в следующем - на 47-57 процентов, в 2027-м - на 41-50 процентов… В общем, чем дальше, тем хуже.
Заметим, что Национальный банк, обращаясь к журналистам, ничего не говорит о национальном плане, будто его и нет вовсе. Оно и понятно: в Нацбанке собраны не какие-то там царедворцы, а типа профессионалы. Они бы и сами за рост ВВП, но растет не экономика, а цены - их же усилиями.
Между тем по конституционному закону о Национальном банке его главная и единственная задача - обеспечение стабильности цен. Стабильность цен означает их неизменность, а не рост, пусть даже всего на пять пунктов, как декларирует Нацбанк. Мало того, даже пятипроцентное нарушение Национальным банком своей конституционной обязанности хронически для него недостижимо. Если поднять все регулярно публикуемые НБ Казахстана за последнюю четверть века основные направления денежно-кредитной политики, везде красной линией проходит обещание вогнать инфляцию в коридор 4-6 процентов или, как сейчас, до 5 процентов. И везде не в текущем году и не в следующем, а на отодвинутой дистанции в три-четыре года.
И всякий раз эта дистанция переносится на следующие годы, оставаясь… недостижимой. Получается натурально то же самое, что коммунизм, который в СССР всегда был на горизонте воображаемой линии, отдалявшейся по мере приближения к ней.
Вот кое-какие исторические хроники насчет роста цен в независимом Казахстане. 1993-й - последний год “деревянного” рубля: инфляция 2265 процентов. Нет, не ищите запятую, цены на самом деле выросли в 22 с лишним раза. 1994-й - первый год действия национальной валюты: индекс цен 1258. Следующий, 1995-й - цены выросли в 1,6 раза. Но это все про другой Национальный банк, в котором эмиссия тенге осуществлялась кредитным образом, профессионально безответственным и отчаянно коррумпированным, но суверенным.
А где-то с 1996 года это уже нынешний, управляемый извне Национальный банк: не кредитор первой инстанции, а конечный обменник на валютных торгах, продолжающий денежную эмиссию, но уже не кредитную, а обменную, уже не развивающую экономику, а инфляционную.
А с 2016 года Национальный банк добавляет к своей обменной инфляционной функции еще и роль заемщика первой инстанции для коммерческих банков, печатая для них прямо инфляционную и гигантских размеров сверхдоходность.
И вот подтверждающие правило исключения - это когда инфляция в Казахстане всего три раза перешагнула за рисуемую монетарным рулевым линию ценового горизонта: 1998 год - рост цен всего на 1,9 процента, 2012-2013 годы - рост на 6 и 4,8 процента и 2018-2019 годы - инфляция всего по 5,5 и 5,4 процента. Сообразили почему?
Первый раз - это следствие московского августовского дефолта 1998 года: рубль рухнул в два раза, тенге, соответственно, подорожал вдвое против российского импорта. Зато в 1999-м после наших досрочных президентских перевыборов инфляция уже 17,8 процента.
И 2012-2013 годы - это когда мир поверил, что глобальный кризис 2007-2008 годов преодолен и забыт, что политика количественного смягчения окончательно вылечила долларовую экономику. И это самые благодатные годы для “вывозной” экономики Казахстана: рекордный ВВП, рапорт о досрочном выполнении Стратегии-2030 и выдвижение программы “Казахстан-2050”. Но недолго музыка играла.
Ну и 2018 год вы наверняка уже вспомнили. Это когда в преддверии президентского транзита тарифы на электроэнергию и ЖКХ директивным образом снизили в диапазоне от 4 до 18 процентов. Так держали пару лет, а там еще и ковид. Зато в 2022-м компенсирующие 20 процентов ценового роста.
Если брать не возникающие извне экстремальные обстоятельства, а чисто внутренние, то наш монетарный регулятор ни разу не достиг своих же ориентиров. Получается вроде морковки, подвешенной перед осликом, чтобы тот побыстрее катил повозку “вывозной” экономики. Образ, я вам скажу, богатый: сразу несколько вариантов ответа на вопрос, кто придумал и подвесил морковку и почему ослик столь упорно гонится за им же отодвигаемой приманкой. Рисковать выдвижением однозначной версии мы бы не стали, зато наводящие вопросы, тоже с вариативными ответами, поставить стоит.
Вот смотрите: что по факту является целью многолетней политики Национального банка в качестве замыкающего игрока на валютных торгах, если не стратегия понижения курса национальной валюты? А разве неуклонное понижение курса местных денег не является базовым фактором роста всех цен на местном рынке? Но тогда разве не получается, что сам Национальный банк и подвесил перед собой недогоняемую морковку?
Если рост цен в местных деньгах стабильно в два раза выше, чем рост стоимости импорта, это без вариантов дело рук местного монетарного регулятора.
Оставим обидное: торги на местной валютной бирже спекулянтов-инсайдеров есть всего лишь прикрытие диктуемого из Москвы тренда на ослабление “суверенных” валют, диктуемого из Вашингтона. Допустим, неуклонная девальвация тенге - это плод суверенной политики Национального банка Республики Казахстан, диктуемой, допустим, не интересами иностранных владельцев Тенгиза, Карачаганака и Кашагана, а обстоятельствами непреодолимой силы: хронически убыточного платежного баланса из-за недостаточного возврата валюты, чрезмерного импорта и гигантского вывоза доходов от иностранных инвестиций и займов. Допустим. Но разве не запретительная стоимость местных денег, бессмысленная при отсутствии базового кредитования, блокирует национальный производительный кредит и инвестиции, обеспечивает засилье внешних займов и инвестиций, разгоняет как непосредственно монетарную инфляцию, так и инфляцию издержек местных производителей?
Пока у нас есть только вопросы. Но уже потихоньку приближается время ответов на эти вопросы.
Пётр СВОИК
https://time.kz/articles/moment/2024/12/11/natsbank-i-morkovka
 |
 |
|
