Добавить новость
«Пламенный протест», или Живые факелы Казахстана
Шрифт:
строитель 09 Сентября 2011 в 08:14:35
Все чаще доведенные до крайности казахстанцы избирают страшную форму протеста: люди совершают публичный суицид. Как правило, путем самосожжения.
В День знаний в одном из окраинных микрорайонов Алма-Аты 45-летняя Кенжегуль Алинкулова облила себя керосином и подожгла себя на глазах многочисленных свидетелей и пятерых малолетних детей. На крайний шаг ее толкнули действия судебных исполнителей, которые пришли выселять ее из дома, подлежащего конфискации за мошенничества, совершенные ее мужем. Полицейским удалось затушить горящую женщину, и сейчас она находится в тяжелом состоянии в больнице. Но еще больший шок вызвали последующие действия судисполнителей: как только несчастную увезли, они вошли в дом и опечатали все имущество, включая детские вещи и школьные принадлежности. Впрочем, дети Кенжегуль нескоро пойдут в школу: отец за решеткой, мать в реанимации, а соседи приютили их только на время.
Не совсем типичные для Казахстана крайние формы протеста еще не стали повседневностью, но уже не вызывают какой-то особой реакции в обществе. Когда-то после развала СССР волна самосожжений захлестнула Узбекистан, где таким образом расставались с жизнью брошенные жены или те, кого заставляли выйти замуж не по любви. Однако теперь страшную инициативу подхватил Казахстан, где в отличие от Узбекистана, публичные суициды стали формой протеста против судебных решений или выселения из единственного жилья.
«Мне обещали... вместо жилья — тюрьма». С таким плакатом на груди на городской площади Уральска 2 августа пытался свести счеты с жизнью бывший детдомовец Александр Пуздриков. Облив себя бензином, он рассказал журналистам, что городские власти пообещали ему выделить квартиру, как это положено по закону детдомовцам. Однако буквально за несколько дней до его выхода на площадь он побеседовал с работником городской администрации, который лишил его всяких надежд на получение жилья, отрезав: «Что ты сделал для государства? Ничего! Тебе тюрьма положена!». Попытка суицида не удалась: когда парень поднес к себе зажигалку, ее выбил случайный прохожий, после чего бывшего детдомовца схватили полицейские и, вменив ему статью «сопротивление сотрудникам полиции», увезли в отделение.
В начале июля в Жанаозене, где уже четыре месяца проходит забастовка рабочих нефтяной отрасли, во время попытки властей разогнать лагерь голодающих нефтяников несколько человек также облили себя бензином, что заставило полицию отступить, причем несколько стражей порядка тоже были облиты бензином, что, возможно, возымело больший эффект.
Однако в июне два акта самосожжения закончились летальным исходом.
20 июня в Астане в офисе президентской партии «Нур Отан» сожгла себя женщина, чей сын был осужден за хранение наркотиков. До того она искала справедливость в различных инстанциях, но все заканчивалось одинаково – пересмотра дела не произошло. Последним шансом она избрала Общественную приемную президентской партии, но, судя по финалу, там ей тоже не помогли. Женщина скончалась в больнице, а в офисе партии «Нур Отан» ужесточили правила: теперь посетители обязаны оставлять все свои вещи на проходной.
Через десять дней в Актюбинске в здании районной прокуратуры Актюбинске поджег себя Айдар Сапаров. После того как огонь охватил мужчину, он выскочил на улицу, где пламя удалось сбить прохожим. Его история также связана с действиями правоохранительных органов: 18-летний сын Айдара был застрелен в его родном городе Алга. Полиция задержала преступников, однако, как утверждал Айдар, поймали не тех, а настоящие преступники, чьи имена ему известны, разгуливают на свободе.
Еще два публичных суицида произошли в мае, на этот раз оба случая связаны с выселением из квартир из-за неспособности выплаты банковских кредитов за ипотечное жилье.
24 мая 2011 года в Павлодаре Марат Нуркенов, увидев судоисполнителей, пригрозил броситься с балкона, если те посмеют тронуть его мать. Угроза не остановила судоисполнителей, действовавших в интересах ипотечной компании БТА-ипотека. И парень спрыгнул с десятого этажа, после чего судоисполнители продолжили выселение и оставили на улице рядом с телом погибшего семью из 11 человек, в том числе семерых детей.
Еще раньше, 6 мая, в городе Таразе при виде судоисполнителей сжег себя 46-летний Хасан Парпиев, купивший дом по ипотечному займу.
И, наконец, 20 апреля на одном из рынков алма-атинской «Барахолки» из-за конфликта с администрацией рынка попыталась сжечь себя предпринимательница. НЕй повезло: зажигалка не сработала, а свидетели происшедшего смогли отговорить ее от крайнего шага.
В 2010 году самосожжение было зафиксировано лишь в одном случае, когда заключенные подняли бунт в тюрьме поселка Гранитный, недалеко от Астаны. Годом раньше произошли два инцидента: житель села Акжар Атырауской области совершил акт самосожжения перед зданием прокуратуры в г.Атырау и погиб, а житель алма-атинского микрорайона Дархан Айдар Сайдеков облил себя бензином и пытался поджечь себя, протестуя против принудительного выселения.
2011 год уже стал самым урожайным по количеству подобных суицидов.
Психологи не склонны видеть связь между публичными самоубийствами и душевными отклонениями. Это, определенно, проблема социальная.
- Вряд ли это проблема отклонений в психике. Просто люди доведены до крайности. Когда отнимают самое ценное - дом, который является центром семьи, очагом, - подрываются основные принципы человеческого существования в социуме. С усилением кризисных проявлений мы будем все чаще, к сожалению, становиться свидетелями подобных происшествий, - считает психолог Виктор Марсаков. - Здесь нужна даже не психологическая помощь. Требуется индивидуальный подход к каждому ипотечнику или столкнувшемуся с судебной системой. Одним словом, необходимо предоставить человеку шанс, возможность исправить сложившуюся ситуацию, отнестись с определенной долей человечности, если такая в нас имеется. И вопрос этот решать, конечно же, не нам. А тем, кто по долгу службы вынужден сталкиваться с такими ситуациями, необходимы хотя бы базовые знания психологии. По сути, никто из них не знает, как проводить переговоры, и получается, что именно они подталкивают людей к крайнему шагу.
Правда, даже медицинским работникам разобраться в поведении дошедших до крайности удается крайне редко по вполне объяснимым причинам: все заканчивается либо летальным исходом, либо тяжелыми физическими и душевными травмами, не дающими возможность отследить приведший к трагедии путь.
Государство же вообще никак не реагирует на эту проблему, тем более что сейчас на пике другая тенденция, которая так и не нашла ни объяснений, ни решений – зашкаливающее число самоубийств среди подростков.
Как ведут себя представители власти, я убедился в 2009 году, когда себя пытался поджечь житель Дархана Айдар Садеков. Мужчина, обвязавшись бутылками с бензином, сидел на крыльце, ожидая прихода судисполнителей. Те не заставили себя ждать, придя вместе с участковыми полицейскими и сотрудниками районной администрации. Когда убеждения представителей власти не возымели действий, судебные исполнители направились в его сторону, а Айдар облил себя бензином… Полицейские, исполнители и работники администрации бросились врассыпную. Мужчина не рассчитал, что едкая жидкость может попасть в глаза – когда он закричал от боли, на помощь ему пришли журналисты, отобрав зажигалку, после чего они же вызвали врачей. Поразительно, но зная наперед о намерении Айдара покончить с собой, никто не позаботился о присутствии медиков.
Кстати, тот случай все же возымел свое действие, и суд пересмотрел свое решение о выселении. Точно так же алма-атинский бизнесмен Тахиржан Ахметов смог добиться исполнения судебного решения, вынесенного в его пользу в споре с бывшим компаньоном, только через несколько лет безуспешных обращений к администратору судов, он дважды в присутствии прессы отсекал себе пальцы. Примечательно, что и здесь после бесполезных увещеваний впечатлительных представителей администрации как ветром сдуло, бизнесмен остался наедине с прессой, которая и вызвала «скорую помощь».
Однако сейчас, когда все больше людей готовы идти на крайние меры, вряд ли такого рода попытки смогут возыметь действие. Тем более, что к реальному суициду приводит лишь одна угроза из десяти, а граждан, у которых возникли проблемы с ипотечным жильем или судебной ветвью власти, в Казахстане десятки тысяч. Но если судить по тенденциям, которые упорно не замечаются наверху, казахстанцы так и будут решать свои проблемы, превращая себя в живые факелы.
Андрей Гришин
Международное информационное агентство «Фергана»
В День знаний в одном из окраинных микрорайонов Алма-Аты 45-летняя Кенжегуль Алинкулова облила себя керосином и подожгла себя на глазах многочисленных свидетелей и пятерых малолетних детей. На крайний шаг ее толкнули действия судебных исполнителей, которые пришли выселять ее из дома, подлежащего конфискации за мошенничества, совершенные ее мужем. Полицейским удалось затушить горящую женщину, и сейчас она находится в тяжелом состоянии в больнице. Но еще больший шок вызвали последующие действия судисполнителей: как только несчастную увезли, они вошли в дом и опечатали все имущество, включая детские вещи и школьные принадлежности. Впрочем, дети Кенжегуль нескоро пойдут в школу: отец за решеткой, мать в реанимации, а соседи приютили их только на время.
Не совсем типичные для Казахстана крайние формы протеста еще не стали повседневностью, но уже не вызывают какой-то особой реакции в обществе. Когда-то после развала СССР волна самосожжений захлестнула Узбекистан, где таким образом расставались с жизнью брошенные жены или те, кого заставляли выйти замуж не по любви. Однако теперь страшную инициативу подхватил Казахстан, где в отличие от Узбекистана, публичные суициды стали формой протеста против судебных решений или выселения из единственного жилья.
«Мне обещали... вместо жилья — тюрьма». С таким плакатом на груди на городской площади Уральска 2 августа пытался свести счеты с жизнью бывший детдомовец Александр Пуздриков. Облив себя бензином, он рассказал журналистам, что городские власти пообещали ему выделить квартиру, как это положено по закону детдомовцам. Однако буквально за несколько дней до его выхода на площадь он побеседовал с работником городской администрации, который лишил его всяких надежд на получение жилья, отрезав: «Что ты сделал для государства? Ничего! Тебе тюрьма положена!». Попытка суицида не удалась: когда парень поднес к себе зажигалку, ее выбил случайный прохожий, после чего бывшего детдомовца схватили полицейские и, вменив ему статью «сопротивление сотрудникам полиции», увезли в отделение.
В начале июля в Жанаозене, где уже четыре месяца проходит забастовка рабочих нефтяной отрасли, во время попытки властей разогнать лагерь голодающих нефтяников несколько человек также облили себя бензином, что заставило полицию отступить, причем несколько стражей порядка тоже были облиты бензином, что, возможно, возымело больший эффект.
Однако в июне два акта самосожжения закончились летальным исходом.
20 июня в Астане в офисе президентской партии «Нур Отан» сожгла себя женщина, чей сын был осужден за хранение наркотиков. До того она искала справедливость в различных инстанциях, но все заканчивалось одинаково – пересмотра дела не произошло. Последним шансом она избрала Общественную приемную президентской партии, но, судя по финалу, там ей тоже не помогли. Женщина скончалась в больнице, а в офисе партии «Нур Отан» ужесточили правила: теперь посетители обязаны оставлять все свои вещи на проходной.
Через десять дней в Актюбинске в здании районной прокуратуры Актюбинске поджег себя Айдар Сапаров. После того как огонь охватил мужчину, он выскочил на улицу, где пламя удалось сбить прохожим. Его история также связана с действиями правоохранительных органов: 18-летний сын Айдара был застрелен в его родном городе Алга. Полиция задержала преступников, однако, как утверждал Айдар, поймали не тех, а настоящие преступники, чьи имена ему известны, разгуливают на свободе.
Еще два публичных суицида произошли в мае, на этот раз оба случая связаны с выселением из квартир из-за неспособности выплаты банковских кредитов за ипотечное жилье.
24 мая 2011 года в Павлодаре Марат Нуркенов, увидев судоисполнителей, пригрозил броситься с балкона, если те посмеют тронуть его мать. Угроза не остановила судоисполнителей, действовавших в интересах ипотечной компании БТА-ипотека. И парень спрыгнул с десятого этажа, после чего судоисполнители продолжили выселение и оставили на улице рядом с телом погибшего семью из 11 человек, в том числе семерых детей.
Еще раньше, 6 мая, в городе Таразе при виде судоисполнителей сжег себя 46-летний Хасан Парпиев, купивший дом по ипотечному займу.
И, наконец, 20 апреля на одном из рынков алма-атинской «Барахолки» из-за конфликта с администрацией рынка попыталась сжечь себя предпринимательница. НЕй повезло: зажигалка не сработала, а свидетели происшедшего смогли отговорить ее от крайнего шага.
В 2010 году самосожжение было зафиксировано лишь в одном случае, когда заключенные подняли бунт в тюрьме поселка Гранитный, недалеко от Астаны. Годом раньше произошли два инцидента: житель села Акжар Атырауской области совершил акт самосожжения перед зданием прокуратуры в г.Атырау и погиб, а житель алма-атинского микрорайона Дархан Айдар Сайдеков облил себя бензином и пытался поджечь себя, протестуя против принудительного выселения.
2011 год уже стал самым урожайным по количеству подобных суицидов.
Психологи не склонны видеть связь между публичными самоубийствами и душевными отклонениями. Это, определенно, проблема социальная.
- Вряд ли это проблема отклонений в психике. Просто люди доведены до крайности. Когда отнимают самое ценное - дом, который является центром семьи, очагом, - подрываются основные принципы человеческого существования в социуме. С усилением кризисных проявлений мы будем все чаще, к сожалению, становиться свидетелями подобных происшествий, - считает психолог Виктор Марсаков. - Здесь нужна даже не психологическая помощь. Требуется индивидуальный подход к каждому ипотечнику или столкнувшемуся с судебной системой. Одним словом, необходимо предоставить человеку шанс, возможность исправить сложившуюся ситуацию, отнестись с определенной долей человечности, если такая в нас имеется. И вопрос этот решать, конечно же, не нам. А тем, кто по долгу службы вынужден сталкиваться с такими ситуациями, необходимы хотя бы базовые знания психологии. По сути, никто из них не знает, как проводить переговоры, и получается, что именно они подталкивают людей к крайнему шагу.
Правда, даже медицинским работникам разобраться в поведении дошедших до крайности удается крайне редко по вполне объяснимым причинам: все заканчивается либо летальным исходом, либо тяжелыми физическими и душевными травмами, не дающими возможность отследить приведший к трагедии путь.
Государство же вообще никак не реагирует на эту проблему, тем более что сейчас на пике другая тенденция, которая так и не нашла ни объяснений, ни решений – зашкаливающее число самоубийств среди подростков.
Как ведут себя представители власти, я убедился в 2009 году, когда себя пытался поджечь житель Дархана Айдар Садеков. Мужчина, обвязавшись бутылками с бензином, сидел на крыльце, ожидая прихода судисполнителей. Те не заставили себя ждать, придя вместе с участковыми полицейскими и сотрудниками районной администрации. Когда убеждения представителей власти не возымели действий, судебные исполнители направились в его сторону, а Айдар облил себя бензином… Полицейские, исполнители и работники администрации бросились врассыпную. Мужчина не рассчитал, что едкая жидкость может попасть в глаза – когда он закричал от боли, на помощь ему пришли журналисты, отобрав зажигалку, после чего они же вызвали врачей. Поразительно, но зная наперед о намерении Айдара покончить с собой, никто не позаботился о присутствии медиков.
Кстати, тот случай все же возымел свое действие, и суд пересмотрел свое решение о выселении. Точно так же алма-атинский бизнесмен Тахиржан Ахметов смог добиться исполнения судебного решения, вынесенного в его пользу в споре с бывшим компаньоном, только через несколько лет безуспешных обращений к администратору судов, он дважды в присутствии прессы отсекал себе пальцы. Примечательно, что и здесь после бесполезных увещеваний впечатлительных представителей администрации как ветром сдуло, бизнесмен остался наедине с прессой, которая и вызвала «скорую помощь».
Однако сейчас, когда все больше людей готовы идти на крайние меры, вряд ли такого рода попытки смогут возыметь действие. Тем более, что к реальному суициду приводит лишь одна угроза из десяти, а граждан, у которых возникли проблемы с ипотечным жильем или судебной ветвью власти, в Казахстане десятки тысяч. Но если судить по тенденциям, которые упорно не замечаются наверху, казахстанцы так и будут решать свои проблемы, превращая себя в живые факелы.
Андрей Гришин
Международное информационное агентство «Фергана»
 |
 |
|
