Наука и техника

Главный документ, на который должны были опираться все руководители Минобра, - государственная программа развития образования на 2011-2020 годы. И хотя речь в ней идет о всех сферах (от дошкольной до вузовской), говорить мы будем о самой обсуждаемой - общеобразовательной.

Министром, при котором эту программу приняли, был Бахыт­жан ЖУМАГУЛОВ. Он занимал этот пост с 2011 по 2013 год. Двенадцатый со времен независимости главный учитель страны в 2012-м дал интервью нашей газете. На вопрос: “Какие новшества ожидают систему образования в будущем учебном году?” - Бакытжан Турсынович ответил так: “Во-первых, мы приступим к активному распространению опыта Назарбаев Университета, Назарбаев интеллектуальных школ и АО “Кəсіпқор” на всю систему казахстанского образования. Во-вторых, в дошкольном образовании мы приступаем к внедрению раннего изучения английского языка, а в школах - к пилотному внедрению полиязычия в школьной программе и внедрению английского языка с 1-го класса. В-третьих, в школьном образовании и ТиПО мы начнем поэтапный переход на подушевой механизм финансирования”. Это лишь часть его ответа, но тенденция понятна.

Гладко было на бумаге...
Опыт НИШ (читай: обновленное содержание образования) повсеместно внедрит четырнадцатый министр Ерлан САГАДИЕВ. О том, что переход к трехъязычному образованию должен зависеть не от сроков, а от готовности школ и учителей, скажет пятнадцатый - Куляш ШАМШИДИНОВА. А закончить с подушевым механизмом финансирования школ должны при шестнадцатом - Асхате АЙМАГАМБЕТОВЕ (хотя в индикаторах реализации госпрограммы написано: “...в 2015 г. во всех организациях образования, кроме малокомплектных школ, внедрен механизм подушевого финансирования...”).

Именно при Жумагулове начали активно продвигать программу электронного обучения e-learning. По всей стране должны были по­явиться современные компьютерные классы и образовательные онлайн-платформы. И это тоже часть госпрограммы. Если верить грандиозным планам, то к 2015 году половина школ Казахстана должна была использовать электронные системы обучения, а к 2020-му - 90 процентов. С такими цифрами нам никакой карантин был бы не страшен! На бумаге мы были готовы к любым коронавирусам. Но в год завершения реализации госпрограммы с подачи министерства спешно записывали десятиминутные телеуроки, а учителя каждый день готовили презентации, чтобы объяснить новую тему. А что до Минобра, то здесь снова говорят о том, как важно развивать электронное обучение.

Строить не успеваем
После Жумагулова министром образования три года был Аслан САРИНЖИПОВ. При нем стали говорить не про двенадцатилетку (которую даже умудрились отменить, правда, передумали через несколько месяцев), а про модель “11+1”: один год ребенок учится в подготовительной школе, а потом еще одиннадцать - в обычной. В общем, в итоге мы к этому и пришли. Специалисты недоумевали: если сделать и в без того переполненных школах еще и нулевые классы, то детей сажать будет некуда. Но Саринжипов был уверен: к 2020 году за счет строительства новых школ эта проблема решится. Только через несколько лет в Минобре признали, что государство не успевает строить столько, чтобы поспеть за рождаемостью. А пять лет назад казалось, что горы можно свернуть. История перехода на 12-летнее обучение в этом смысле очень показательна. Пока реформаторы решали, как же ее внедрять, от первоначальной идеи практически ничего не осталось. Наверное, только специалисты помнят, что десятиклассники должны были сдавать тест, чтобы перейти в профильную школу (11-й и 12-й классы). Мечталось, что она будет работать на базе вузов, даже дополнительные общежития для этого строить собирались. Как раз к 2020 году должны были все закончить. Но, как всегда, что-то (в данном случае все) пошло не так. Нулевые классы, или предшкола, как их ни назови, это все те же подготовительные группы в детских садах или центрах развития. В школе дети фактически учатся 11 лет, но зато в первый класс могут принять даже пятилетку. Профильное образование свелось к тому, что сейчас десятиклассникам предлагают выбрать направление обучения - естественно-математическое или общественно-гуманитарное, к примеру. Правда, это совсем не про будущую профессию: просто одних предметов станет больше, а других меньше или вообще не будет. Но на 12-летку школы перешли. И главное здесь не цифры и модель, а содержание образования - обновленное, теперь уже хорошо всем известное.

На трёх языках
Тут сам бог образования велел вспомнить Ерлана Сагадиева, который стал министром в феврале 2016 года. Не было у Ерлана Кенжегалиевича того запаса времени, который позволил бы ему, как предшественникам, говорить о грядущих грандиозных изменениях в далеком 2020 году. До завершения реализации программы развития образования оставалось всего четыре года. Вот и начал он лепить образ, как часто пишут мои коллеги, главного реформатора казахстанского образования. В сентябре 2016-го в первый класс по обновленной программе, основанной на опыте и разработках НИШ, пошли первоклашки. Все прошло безболезненно. В следующем по новым стандартам учились уже четыре параллели: 1-е, 2-е, 5-е и 7-е классы. Тогда и были скандалы с учебниками, привыкание к аббревиатурам СОР и СОЧ и ускоренный курс на трехъязычие. Последнее, конечно, не было ноу-хау Сагадиева. В 2015 году (за пару лет до того, как Минобр начнет реализовывать эту, по сути, правильную идею) Аслан Саринжипов обещал: историю Казахстана, казахскую литературу и географию Казахстана будут преподавать на казахском, информатику, физику, химию и биологию в старших классах - на английском. Он искренне верил или очень убедительно говорил о том, что в нашей стране не должно быть разделения на казахские и русские школы - только единые, с тремя языками обу­чения. Когда все это будет? Догадайтесь! Конечно, к 2020 году. Волшебная цифра! Но опять же Сагадиев начал рьяно реализовывать эту идею - по крайней мере, 11 тысяч учителей прошли трехмесячные курсы обучения английскому. В 2017 году, отчитываясь перед депутатами, главный реформатор уверял: “Работа ведется. В целом на сегодняшний день результат достаточно положительный”. В марте 2019 года в 153 школах Казахстана (всего их почти 7,5 тысячи) уроки вели на трех языках. “Достаточно положительный “ опыт оказался недостаточно эффективным. Потом и нынешний министр Асхат Аймагамбетов повторил мысль предшественницы, сказав, что к трехъязычию школы будут переходить постепенно, по мере готовности. На этот раз даты не называют, хотя новая программа развития образования и науки уже принята. Теперь ждем рывка к 2025 году. О преобразованиях уже начали говорить. Сделает его Аймагамбетов или подготовит почву для следующего министра? Прогнозировать это можно с таким же успехом, с каким руководители Минобра называли конкретные сроки введения многострадальной 12-летки.

Комментарий в тему

Айкын КОНУРОВ, мажилисмен, руководитель фракции “Народные коммунисты”:

- Больше всего вопросов во время карантина возникло по проекту e-learning: никто не смог внятно ответить, почему казахстанские дети обучались по телевизору и какой уровень образования при этом можно от них ожидать. Каким образом будут восполнять пробелы в знаниях по всем предметам школьной программы, полученные в результате такого обучения? Между тем стоимость проекта - 35 миллиардов тенге. На эти деньги можно было приобрести планшеты всем малоимущим семьям Казахстана - и было бы больше пользы. Все это, безусловно, результат накопленных проблем и отсутствия элементарной преемственности действий у часто сменяющихся министров. Постоянные реформы и желание создать все более амбициозную стратегию по сравнению с предыдущим коллегой привели к неадекватности решений в профильном министерстве и полному развалу образования как многоуровневой системы.

В итоге мы погрузили в пучину безграмотности два поколения, что плохо влияет на экономику - система штампует невостребованных на рынке специалистов и способствует обнищанию людей. Конкурентоспособность человеческих ресурсов для любой экономики ХХI века является приоритетной. Поэтому мы постоянно поднимаем вопрос и требуем вкладывать в развитие человеческого потенциала, инвестировать не в сомнительные проекты, а в образование и здоровье казах­станцев.

Программа развития образования имеет очень важное значение для построения высокотехнологичной экономики. Ее целевые индикаторы были обновлены на 45 процентов, но ключевые из них не достигнуты. Главный касается качества обучения. Тестирование уровня грамотности (PISA) показало его снижение. Кроме этого наблюдается тенденция расслоения по качеству образования в зависимости от социально-экономического статуса семей. Это не отвечает принципам социальной справедливости, усиливает предпосылки для будущего социального неравенства, программирует у подрастающего поколения искаженную модель общества.

Наглядным примером стал рост импорта образовательных услуг, когда все, кто может, пытаются получить высшее образование за рубежом. Почти 14 процентов казахстанских студентов обучаются за границей, и это очень высокий показатель - в странах ОЭСР он составляет от 1 до 8 процентов. Анализируя это, мы не можем говорить, что наше образование развивается правильно.

Оксана АКУЛОВА, фото Владимира ЗАИКИНА и Романа ЕГОРОВА, Алматы
https://time.kz/articles/territory/2020/06/10/plodim-nedouchek