Шымкент

Идя по улицам Шымкента, твой взгляд то и дело упирается в вереницу незамысловатых новостроек. Выстроенные в ряд, они сливаются в гипнотическую линию, алюкобондная эклектика которой разрывается лишь пестрыми вывесками залов торжеств. Так сейчас во многих городах Казахстана. Шымкент же с еще большим рвением демонстрирует тебе наступление новых времен. Оно же сопровождается и желанием стереть последние воспоминания о прошлом, спрятать историю о себе в архивах и безжалостно разрушить старую архитектуру.

«Кому все это сейчас нужно?», - задает вполне риторический вопрос краевед Константин Подушкин, обращая мое внимание на обветшалый фасад сталинского дома. «Вроде как нам», - неуверенно отзываюсь я, думая про себя о том, что дом, скорее всего, снесут. Константин - член одной из известных в городе семей историков и археологов. Его предки по материнской линии переселились в Шымкент в конце 1920-х годов, скрываясь от политических гонений. Родственники же по отцовской линии обосновались в районе сегодняшнего Талдыкоргана еще в конце XIX века, мигрировав через некоторое время в Шымкент. Он с детства увлекается историей города и пока еще надеется, что общими усилиями удастся сохранить оставшуюся от неё часть.



Сталинский дом, который показывает мне Константин, был построен в конце 1930-х годов, по всей видимости, для номенклатуры, в районе свинцового поселка. В советские годы поселок был главным очагом промышленности Шымкента. Согласно легенде, именно на его предприятиях была отлита каждая 2 или 3 пуля для советских солдат во время ВОВ. Сегодня домов осталось не так много и большинство из них, вероятно, доживают свои последние годы – деревянные межэтажные перекрытия существенно ограничивают срок их эксплуатации. Один схожий по тематике дом, который даже и находится в центре города, утратил себя под алюкобондным слоем. Реконструкция, возможно, исправила бы их положение, но ни один из них не включен в реестр историко-культурных памятников.

Следом Константин переносит мое внимание на бывшее здание ДК металлургов, построенное в 40-х годах и выкупленное в 90-х местным частным университетом Мирас. «Шымкент был довольно развитым в культурном плане городом. До конца 90-х тут жила существенная прослойка интеллигенции, среди которых была профессура, музыканты, поэты и художники. Известная в Казахстане арт-группа Кызыл Трактор, к слову, тоже родом из Шымкента», - рассказывает он.

Пиком культурного развития для города стали годы горбачевской перестройки – конец 80-х. Тогда здесь было множество газет со свободной редакционной политикой, несколько театров, оперетта, цирковая студия, городской джазовый оркестр «Архиджаз» и даже диксиленд. «Каждую неделю в ДК «Металлургов» что-то происходило. Я сюда еще мальчишкой на танцы бегал. Потом вся интеллигенция стала уезжать, потому что не находила в Шымкенте нужной творческой реализации. В 90-е годы её здесь просто не могли обеспечить», - делится Константин воспоминаниями об этом месте.



После покупки и длительного периода эксплуатации, здание бывшего ДК было решено реставрировать. Первые попытки были далеки от изначальной стилистики классицизма, замазанная лепнина и аляповатый зеленый цвет, в который пытались выкрасить здание, грозил окончательно изувечить его облик. Оно также не включено в список архитектурных памятников, поэтому ни на какую помощь по его сохранению со стороны государства можно было не рассчитывать. «Тогда небольшая группа людей вышла пикетировать здание, потому что это переходило все границы. Но то был первый и последний раз. Впрочем, сейчас, как вы видите, здесь нормальный дизайнерский проект», - продолжает рассказывать Константин.



Тем не менее, не повезло многочисленным памятникам, которыми был окружен ДК. Прямо напротив университета стояла скульптура Калинина, сейчас от неё осталась только надпись, высеченная на камне. По словам Константина, исчез он из-за борьбы с советской идеологией, хотя к Калинину мало кто выдвигал претензии. Вокруг ДК разбит парк, где еще несколько лет назад стояли другие памятники. Из них в живых осталось только огромное изваяние Ленина. «Многие предлагали сделать на этом месте парк советской эпохи, но, как видите, скульптуры предпочли тихо и незаметно для всех убрать, хотя еще пару лет назад здесь оставалось несколько памятников. А вообще они стояли больше 20 лет с момента (обретения) независимости и только сейчас стали кому-то мешать», - с досадой говорит он.



В советские годы, по словам Константина, город застраивался по четкому плану, в котором все было просчитано на будущее и учитывались многие обстоятельства. Но с 90-х годов, когда начался значительный отток городского населения и приток сельского, ситуация в корне изменилась. «За последние 15 лет среди акимов Шымкента не было ни одного коренного жителя: «Им этот город безразличен. Отсюда такой временно-алюкобондный подход к его внешнему обустройству и наполнению культурной составляющей. А у города ведь есть своя история, и сейчас все это уходит», - объясняет он.

Сегодня в городе все еще немало зданий, представляющих собой определенную историческую ценность. Лишь единицы из них отмечены мемориальной доской, хотя большинство из них можно было обозначить хотя бы так. К примеру, гимназия №8 имени Дулати – старейшая школа города. Её левое крыло было построено еще в 1870-х годах. На одной части школы висит лишь памятная доска погибшему афганцу, который учился в ней. «Простая вещь, вроде бы. Но поставьте табличку о возрасте школы - это ведь будет иметь большое значение для горожан, для осознания ими пространства, в котором они живут. Для истории образования, в конце концов», - продолжает Константин.

В половине случаев подобные здания не реконструируются. Впрочем, есть и обратные примеры сверх реконструкции. Один из них – здание Пединститута, выполненное в духе сталинского ампира. Через год после реконструкции оно было снесено, и чуть позже на его месте появилось стеклянное студенческое общежитие, хотя рядом, по словам Константина, стояла безликая сталинская хрущевка, выполняющая те же функции. Официально оно не считалось архитектурным памятником, но в нем читал лекции Мухтар Ауэзов, училось множество археологов и историков, включая и династию Подушкиных. На вопрос Константина о том, почему строение снесли, он получил несуразный ответ - здание было аварийным.

Подобная участь настигла и дореволюционное здание областной филармонии. «Там Шамши Калдаяков написал государственный гимн. Причем, перед сносом приходило официальное письмо из Минкульта о том, что это памятник и нельзя убирать без согласования. А за год до этого филармонию еще и отреставрировали», - рассказывает Константин. Тем не менее, в 2010 году она получила новое и, мягко говоря, эклектичное здание с общежитием для актеров. Мотивировка сноса в очередной раз была ошеломительной – зачем людям сдалось это старье, нужно жить дальше.



Я тоже не смог получить внятного ответа. В день нашей поездки руководителя управления архитектуры и градостроительства Южно-Казахстанской области Бакытжана Аширбаева в Шымкенте не было. Я позвонил ему спустя несколько дней и в качестве ответа на вопрос услышал лишь: «Вы хоть знаете, сколько этим зданиям лет?», - кричал он в телефон. «Сколько?» - «Вот когда выясните, тогда и звоните спрашивать», - сказал он и бросил трубку.

Бюджеты – все, история – ничто

«Официально, в свод архитектурных памятников включено множество зданий, но появление в этом списке – не значит, что они берутся под охрану», - объясняет мне краевед и журналист Алексей Гончаров, рассказывая о состоянии исторического наследия в городе. В США, по его словам, если зданию больше 100 лет, оно автоматически переходит в разряд охраняемых государством. У нас подобная система не практикуется.



В бытность акимом региона Болата Жылкышиева было принято два важных решения по памятникам Шымкента. В их число включили Шымкентское городище, в котором пока еще видны остатки древнейшей кокандской цитадели и Никольский собор, построенный в 1914 году, в котором сегодня действует театр кукол. «Большинство других важных исторических памятников официально не охраняются и слабо реставрируются. Власти ничем это не мотивируют. Ну какие деньги можно срубить на памятниках истории?», - задается он еще одним риторическим вопросом.

Всерьез о реставрации Никольского собора заговорили три-четыре года назад, собираясь по окончанию работ разместить в нем музей искусств. Для этого уже выделили часть денег, на них был проведен анализ фундамента, который выявил нарушение гидроизоляции. Но из-за очередной смены акима проект свернулся. Каждый аким, по словам Гончарова, начинает собственную программу, не желая работать с опытом своего предшественника.



С городищем Шымкента складывается еще более парадоксальная ситуация. Шымкент признается многими историками древнейшим городом Казахстана и не так давно на городище были вскрыты слои, аналогичные слоям на городище Афросиаб в Самарканде. Археологам нужно продолжать раскопки, но им мешает стихийная застройка, начавшаяся на месте городища еще в советское время человеком, который как раз и вызвался охранять его от незаконного заселения. Алексей говорит, что управлению культуры неоднократно предлагали восстановить это здание по эскизам, но все, чего пока удалось добиться – установки маленькой таблички с неправильной датировкой возникновения городища: «Раскопав этот и другие объекты, мы получим отличный туристический проект. Но, по сути, городским властям все это глубоко безразлично».



Кроме того, однажды археологи чуть не упустили ценную находку из-за начала строительства котлована для нового торгового центра. По историческим планам на этом месте была караханидская баня. Строители начали копать и за два дня при свидетелях обнаружили два клада с серебряными монетами и ювелирными изделиями из драгоценных металлов.

В управлении культуры не хотят обращать внимание и на историческую часть Шымкента, где изначально планировалось создать город ремесленников и мастерских. Частично узбекская махалля была готова еще до независимости Казахстана, потом проект был прекращен. В этом же городке была старая мечеть Кошкар-Ата, построенная еще в середине XIX века, во времена кокандского ханства. Она действует и сегодня, но все что осталось от предыдущего здания – маленькая архитектурная форма. Несколько лет назад мусульманское духовенство снесло целое крыло старой мечети. «Мы спрашивали их почему, а они говорили, что в акимате им разрешили построить все заново. Это удивительно, что они сами не осознали историческую ценность этого здания», - говорит Алексей.



За пределами симпатии чиновников остается и дом первого уездного начальника Шымкента, построенного в XIX веке. Он не вошел даже в список памятников, хотя к истории города имеет самое прямое отношение. Пока еще не удалось установить когда, но здание было передано семьям врачей в качестве жилья, а несколько лет назад в нем проживало две семьи пенсионеров. «Дом уже изрядно изношен и оброс пристройками, но все это можно было бы расчистить и учредить в нём музей истории города. Никто не слышит этих предложений. Я пишу об этом с конца 80-х годов, на протяжении всей своей журналистской карьеры. Но реальных сдвигов нет. Хотя деньги находятся на что угодно», - с досадой замечает он.

Основная проблема обезличивания города видится ему в размытости населения выходцами из сельской местности, которым чаще всего безразличен Шымкент и его история. «Слова история и культура для них абстрактны. А те горожане, кто родился здесь – их не так много, во власти их почти нет. Лишь новый областной аким имеет небольшое отношение к Шымкенту 80-х годов. Впрочем, хуже, чем предыдущий аким – Аскар Мырзахметов, у нас уже не будет. У акимата при нем была лишь единственная задача – стать миллионником. Они только и мечтали, что об увеличении бюджетов».

Константин Подушкин же видит проблему в другом. «Если говорить с точки зрения историографии 19 века, Шымкент – это сартский город, как Сайран и Туркестан. Если посмотреть первую перепись Чимкента – 1892 года, то по её данным в национальном составе значительно доминировали именно Сарты». Большинству памятников, по его мнению, внимание не уделяется именно из-за сопряженности с узбекской культурой.

В управлении культуры сразу отказались от живых ответов на все эти вопросы. Впрочем, в официальном ответе на запрос они рассказали, что сегодня в список историко-культурных памятников входит 56 архитектурных строений и 378 археологических мест. Войдут они в список или нет, решалось по итогам специальной экспертизы. В ближайшее время реестр дополнят еще 100 наименований. О том, попадет ли в него что-нибудь из перечисленного выше, ничего неизвестно.

Музейный недострой

Изначальной целью нашей поездки был областной историко-краеведческий музей Южно-Казахстанской области, который в декабре прошлого года получил новое здание. В управлении культуры говорят, что музей просил его больше 10 лет, хотя, как выяснилось позже, вполне можно было обойтись реконструкцией прежнего. Строительство нового здания было начато в декабре 2013 года и закончилось к ноябрю 2014. Новый музей занял 2600 кв. м. и оказался на 233 кв. м. больше предыдущего.

Фактически же он появился на территории нового административного комплекса, куда вошли здания областного акимата, управления культуры, государственного академического театра, библиотеки и ряда других учреждений. В декабре музей, вместе с памятником Байдибеку би и монументом в честь 550-летия Казахского ханства, официально открыл экспозицию и продолжил работу, хотя по международным стандартам на её оформление отводится минимум год.



На вопрос, зачем было построено новое здание, управление культуры согласилось ответить лишь письменно. В полученном письме говорится, что акимат ЮКО руководствовался идеей развития туристических возможностей Шымкента и изначально был уверен в том, что новая историко-культурная зона станет «излюбленным местом отдыха горожан». Правда, в будущем. Если же смотреть на реальную обстановку, музей был оттеснен в нежилую часть города и сейчас он окружен обширными и пустынными территориями. Бюджет проекта ни ведомство, ни главный архитектор области Аширбаев называть не захотели.

В мае завотдела археологии и этнографии музея Агзам Рустемов написал в своем facebook, что, несмотря на увеличившуюся площадь, архитекторами не были предусмотрены фондохранилища для экспонатов. Кроме того, музейный комплекс не оснащен еще некоторой важной для него инфраструктурой – реставрационным залом и канализацией. Также здание потеряло один важный для экспозиции зал - природный.

Чтобы попасть в музей нужно совершить несколько автобусных пересадок при крайне неудобной организации маршрутов. Если выбрать такси, то в большинстве случаев тебя попросят показать дорогу. И ехать в ту часть города довольно накладно.



Возле здания нас встречает Агзам Рустемов и через лестницу ведет к себе в кабинет. Пол небольшого и душного помещения заставлен коробками с керамической утварью и другими археологическими артефактами. Усадив нас за стол, он рассказывает, что прежнее здание музея было построено в 1977 году на месте снесенного ранее райисполкома, построенного еще в XIX веке. Изначально оно проектировалось под магазин, но в тот же год градостроители Шымкента спохватились искать место для краеведческого музея, который работал в городе с 1925 года. Это здание пришлось кстати, даже несмотря на его несоответствие специализации. В 1979 году в музее появилась экспозиция, часть которой была сделана ландшафтными дизайнерами из Москвы.



«Главная проблема предыдущего здания была в том, что его подвал примыкал к жилому дому. Жители топили фонды. У нас было множество исторических документов, которые сильно страдали от этого», - рассказывает Рустемов. При всем этом работниками музея изначально обсуждался лишь вопрос строительства отдельного помещения для хранения экспонатов. Разговоры шли долго и безрезультатно, реставрацию вообще не считали выходом из положения. В какой-то момент областной акимат принял решение о строительстве нового музея. «Наше же видение заключалось в том, чтобы снести здание адвокатуры, стоящее недалеко от прежнего здания музея. Оно не представляет собой особую архитектурную ценность. А на его месте можно было бы построить фонд и соединить его с музеем галереей», - продолжил он.

В новом здании, по словам Рустемова, действительно нет фондовых помещений. Все экспонаты, не поместившиеся в музей, остались в том самом подвале: «Кроме того, в старом музее у нас было небольшое помещение, где мы проводили камеральную обработку артефактов, поступающих из собственных раскопок и из того, что отдают нам другие экспедиции. Мы как-то худо-бедно справлялись с тем, что было. Там, к тому же, была необходимая для этого вытяжка. Не подумайте, это не прихоть и не каприз, это важные составляющие музея. В новом здании у нас такого помещения нет».

Недавно музей посещала экспедиция международной ассоциации реставраторов из западных стран. Они работали на городище Отрар и попросили провести для них экскурсию, в том числе по реставрационному залу. «Когда я сказал, что у нас его вообще нет, куратор экспедиции опешила», - с неловкостью вспоминает он. «Когда на западе ставится вопрос о строительстве музея, привлекается общественность. Гражданским обществом все это обсуждается, поскольку это важный социокультурный объект. А у нас все делается в приказном порядке, без привлечения внимания людей. Сотрудников музея тоже не вовлекали в этот процесс, только дирекцию. С ПСД нас тоже не знакомили. Но мы пытались говорить о том, что необходимо учитывать при строительстве. Да кто нас будет слушать. Впрочем, о проблемах музея кроме нас тоже больше никто из работников не скажет».

Кроме того, по международным музейным стандартам каждый зал должен быть оснащен системой кондиционирования, а витрины, куда помещены экспонаты, обязаны быть герметичными. Это помогает сохранить их долговечность . В музее нарушены оба правила, но наиболее вопиющими выглядят щели в витринах. «В предыдущем здании экспонатам было куда лучше, чем в новом. А ведь из-за отсутствия фондов и надлежащих условий хранения экспозиция будет терять культурную ценность», - замечает Рустемов.



Главное к чему привел этот переезд – оттоку посетителей. Ранее музей находился в историческом центре города, где поток людей всегда большой. Точные цифры Рустемов назвать не решился, но заметил, что одиночные посетители в музей уже не приходят, в основном приезжают только группами.

Впрочем, он сказал, что сейчас дирекция музея ведет какие-то переговоры с управлением культуры о пристройке к музею фондохранилищ. Чуть позже в письменном ответе управление культуры подтвердило, что действительно, соответствующее письмо было направлено главному архитектору области в конце мая. Сам Аширбаев по телефону сказал, что вопрос рассматривается, а сразу фондохранилище не было построено из-за ограниченного бюджета. На мой вопрос о том, почему нельзя было дождаться и построить все сразу, он сказал лишь, что необходимо было делать все пошагово. Он также попытался отмежеваться от ответственности за строительство объекта. По его словам, он утверждает лишь то, как внешне будет выглядеть здание, но не более. Хотя в проекте объекта, сканированная версия которого оказалась в нашем распоряжении, значится место для его подписи.

В прежнем здании музея сегодня делает ремонт переехавшая в него библиотека имени Пушкина. На его территории от предыдущих хозяев осталась коллекция каменных балбалов и антикварных пушек. Вдоль окон строения за зелеными тряпками нагромождены экспонаты, их вынесли на улицу, чтобы не испортить во время ремонтных работ. Разместить их больше негде.



Директор библиотеки Шарбану Динасилова сразу согласилась ответить на наши вопросы и рассказала, что они получили это здание спонтанно, без каких-либо предварительных договоренностей: «Прежнее свое помещение мы арендовали в течение долгого времени, а предложение въехать в новое здание получили во время переезда музея». Нынешнее состояние здания она назвала хорошим, но требующим ремонта. «Ремонт мы делаем на деньги управления культуры. Сумма выделена существенная, она гораздо больше 10 млн. тенге», - пояснила она. Сгрудившиеся экспонаты директор назвала временным недоразумением, решение которого должно найтись в ближайшее время. А про состояние и наличие экспонатов в подвале она ничего не знает, поскольку еще не заглядывала туда.



Пресс-секретарь музея Гульмира Лазар приняла нас на следующий день. Директор, по её словам, находилась в отпуске, хотя её присутствие в музее нам подтвердили перед приездом. Лазар сразу назвала получение нового здания абсолютным благом, причем не только для экспозиции, но и для сотрудников – в прежнем административные кабинеты были слишком малы.



«То здание музея был для нас небольшим. Для экспозиции там было всего лишь 2 зала. Поместить наши экспонаты в нем было невозможно, и мы всегда просили пристройку или здание. И в этом году было принято решение построить для нас новое», - объяснила пресс-секретарь.

Экспонаты, которые складируются перед входом в прежнее здание, она также назвала вопросом времени. Они очень тяжелые и для их транспортировки нужна специальная техника, которая вся сейчас задействована на других стройках. Как только она освободится, вопрос должен решиться.

Замечание о температурном режиме и витринах она парировала, сказав, что все соответствует стандартам – наличие щелей никакой угрозы за собой не несет, а кондиционирование заменено системой вентиляции. Вот только постоянно ей пользоваться нельзя, поэтому они включают её периодически.

Предположения Рустемова об оттоке посетителей Лазар тоже подвергла сомнению: «К нам сейчас приходят и говорят: в каком красивом месте вы находитесь. Люди вообще гораздо чаще стали приходить смотреть экспонаты». «Возможно, раньше в том здании кому-то из сотрудников было выгоднее и удобнее находиться. Но почти все работники довольны нынешними условиями. Агзам Асхатович – единственное исключение. У него свое мнение. Мы, кстати, предложили ему кабинет для реставрации, он сам отказался», - с возмущением ответила Лазар.

Во время просмотра экспозиции Константин Подушкин заметил, что при переезде музей потерял большую часть советской экспозиции. Её заменил зал современного Казахстана, в витринах которого теперь размещены ручки нескольких банков, футбольные мячи, спортивные костюмы казахстанской сборной и многое другое. Оформлять экспозицию, по словам Лазар, музею помогал Аманжол Амантаев, сотрудник ТОО «Этно-Дизайн Казак», которое организовало работу 50 музеев по всей стране.



«Нельзя ведь регулярно одно и то же ставить? Копировать то, что было в прежнем здании – тоже нельзя. Нужно что-то новое показывать. Мы будем дальше обновлять экспозицию. У нас про старую никто и не спрашивает уже, наоборот, говорят, что им нравится новая. Ручки считаются экспонатами – это же тоже история. Сейчас АТФ Банк работает, а потом, может быть, его и не будет», - оправдывала она историческую ценность экспонатов.

Судьба музея, как и причина того, почему он был перенесен, остается до конца не понятной. «В этой ситуации проявилась всеобщая для казахстанского общества тенденция, когда чиновники в массе своей не прислушиваются к мнению и рекомендациям экспертов. При общем усугублении, все это может создать прецедент для подобного обращения и с другими музеями», - с беспокойством заметил напоследок Рустемов.

http://vlast.kz/obsshestvo/12787-ritm-obezlicivania-kak-symkent-teraet-kulturnyj-oblik.html