"Автомобиль ценой 3,5 млн покупаем по 17 млн" - казахстанец пожаловался на наценки

Скидка от соседей
«Около трех недель назад я покупал робот-пылесос от Tefal. В магазинах Sulpak и Technodom он стоил 399 тыс. тенге. Учитывая достаточно высокую стоимость, я решил сравнить цены на эту модель в других местах. У всех казахстанских продавцов цена была одинаковой, а в российских маркетплейсах она оказалась ниже. Разница в ценниках в тот момент доходила до 30–40%. В итоге я решил приобрести пылесос на Ozon, где он стоил около 200 тыс. тенге», – делится личной историей покупки президент Ассоциации казахстанского интернет-бизнеса и мобильной коммерции Константин Горожанкин.
Tefal не единственный бренд, на который распространяется описанная тенденция. «Курсив» сравнил цены в крупных казахстанских сетях и российских маркетплейсах на 40 популярных товаров из категории электроники и бытовой техники. В среднем Ozon или Wildberries выигрывают в цене на 20%. Но некоторые модели телефонов, телевизоров, утюгов и прочей малогабаритной техники разных брендов можно купить еще выгоднее – на 30 и даже 40% дешевле.
Для корректности сравнения учитывался только тот товар, продавцами которого выступают сами маркетплейсы – это Ozon Kazakhstan и ООО «Вайлд­берриз». Но на площадках можно найти товары международных брендов и от сторонних продавцов.
И в том, и в другом случае маркетплейсы заявляют о подлинности товара и распространении стандартных гарантийных условий на него.
Горожанкин отмечает, что пришедший ему через неделю пылесос исправно работает.
«Товар оригинальный, в упаковке, есть гарантийный талон, но как он, талон, работает в условиях санкций, пока не проверял».
Плата за белый товар
Первой причиной разрыва в ценах Горожанкин считает плавное обесценивание рубля по отношению к доллару и к тенге, которое наблюдается с начала года, а в последний месяц стало еще более заметно. Эту же причину назвали основной в торговой сети Sulpak.
В сети магазинов сотового оператора Kcell озвучивают и другую версию.
«Разница в стоимости товаров на маркетплейсах и в магазинах бытовой техники обусловлена в первую очередь представленным рынком. Объясню на примере мобильных телефонов. Существуют так называемые белые и серые рынки сбыта товаров. Как правило, производитель осуществляет ввоз и реализацию продукции через фирменные магазины либо официальных дистрибьюторов, то есть через белый рынок. Этот процесс подразумевает официальное декларирование ввозимой продукции, а также соответствующую выплату пошлин в бюджет», – говорит директор департамента розничного бизнеса АО «Kcell» Елена Сергеева.
В противоположность белому ввозу она приводит в пример товар, представленный на сером рынке, который попадает в страну в обход перечисленных процедур, что напрямую отражается на его конечной стоимости для потребителя.
«Стоит отметить, что для потребителя покупки на сером рынке гораздо выгоднее: при стоимости значительно ниже он получает товар, аналогичный по качеству, с сохранением всех заводских гарантий. В этом случае от разницы цен страдает государство, лишаясь выплат по пошлинам и налогам от официальных продаж», – добавляет она.
После официального ухода с российского рынка крупных международных брендов их продукция в стране действительно стала дешевле.
«На примере кейса с пылесосом можно заметить, что одинаковая цена во всех казахстанских сетях БТиЭ говорит о том, что Tefal регулирует стоимость и не дает казахстанским магазинам выигрывать друг у друга за счет цены. (…) Из России же компания Tefal официально ушла, и это значит, что она не имеет право регулировать там цены и заставлять маркетплейсы работать по одной цене», – говорит Константин Горожанкин.
Также с официальным уходом бренда из страны прекращаются его затраты на маркетинг, на содержание штата и офиса в этом регионе – а эти расходы повышают конечную стоимость товара.
«Во-вторых, российские маркетплейсы или те люди, которые поставляют туда свою продукцию, получили возможность завозить товары беспошлинно, по программе параллельного импорта, которая была принята в России на фоне объявления санкций. В связи с этим на некоторые товары в России сейчас цены значительно дешевле, чем в Казахстане», – добавляет Горожанкин.
Санкционная выгода
С «Курсивом» на условиях анонимности поделился информацией представитель одной из казахстанских розничных сетей.
«Если в прошлом году, после начала войны, российский рынок испытывал дефицит товаров и казахстанский рынок был интересен нашим северным соседям с точки зрения ассортимента и привлекательной цены, то сейчас ситуация полностью изменилась. Можно наблюдать, что никакого дефицита в соседней стране нет, ретейлеры смогли наладить поставки и нашли выходы даже на те бренды, которые покинули РФ. Более того, их товары стали дешевле».
Спикер объясняет это тем, что теперь товары стали ввозить параллельным импортом с развитых рынков, где они стоят дешевле.
«Дело в том, что на небольших рынках, к которым можно отнести Россию и Казахстан, производители продают свои товары дороже, чем на развитых, таких как Европа, США. Это обусловлено не только объемами реализации. Производители заранее закладывают в цену дополнительные риски, которые могут возникнуть на наших рынках – политическая нестабильность, кризис и так далее. Поэтому один и тот же товар, даже без учета логистики и объемов продаж, будет стоить в странах СНГ заведомо дороже, чем, например, в Европе».
По его словам, до февраля 2022 года большой разницы в ценах на товары в Казахстане и России не наблюдалось.
«Но сейчас получается так, что Россия покупает товар даже дешевле, чем он стоил тогда, когда его производители присутствовали на российском рынке официально. Причина – более дорогие отпускные цены производителей, представленных на рынке Казахстана».
Внутренний фактор
Спикер назвал «Курсиву» еще одну причину, из-за которой казахстанские ретейлеры уступают в цене российским маркетплейсам.
«В целом более 70% всей техники и электроники в стране покупается с использованием инструментов потребительского кредитования. Из них 90% – с помощью рассрочек. Но рассрочка это не бесплатная опция – в моменте за нее платит ретейлер. Данная статья расходов отсутствует у многих наших коллег по цеху из других стран и учитывается в ценообразовании конечного продукта».
Главная проблема, по его словам, не в самом инструменте рассрочки, а в том, что цены при его использовании не дифференцируются. В сетях товар, покупаемый в рассрочку, стоит как и товар, покупаемый за наличные.
«Одна из причин, почему на российских маркетплейсах дешевле, чем в казахстанских сетях – они продают товар за наличные. Если бы мы продавали тут за наличные по дифференцированным ценам, то у нас тоже был бы товар дешевле в среднем на 10% от нынешней цены».
Ретейлеры по требованию ряда банков не вводят разные цены в зависимости от способа оплаты.
«В случае нарушения данного условия банки прекращают сотрудничество. А когда 70% продаж приходится на потребительское кредитование, мы не можем отказаться от сотрудничества с банками. Получается замкнутый круг».
Что делают сети
Как сообщили в пресс-службе Wildberries, в первом полугодии продажи электроники в Казахстане выросли на 214% год к году. Однако в сетях говорят, что серьезной угрозы своему бизнесу в лице российских маркетплейсов не видят.
«В Sulpak покупатель получает высокий уровень сервиса, быструю доставку, возможность оформить товар в рассрочку и надежного продавца, который точно исполнит свои гарантийные обязательства», – говорит директор департамента маркетинга сети магазинов Sulpak Константин Иванюк.
Вводить на этом фоне дополнительные промоакции в компании тоже не планируют.
«В Sulpak всегда есть выгодные предложения – скидки, кешбэк или подарки к различным покупкам. Но эти активности не зависят от цен на зарубежных маркетплейсах».
В другой розничной сети нам сообщили, что пока не ощущают снижения продаж и большого перетока клиентов. На потребительское поведение в большей степени влияет возможность покупать товар в кредит или рассрочку, которые являются основными способами оплаты за БТиЭ в Казахстане.
Еще одно важное преимущество – скорость доставки. Казахстанские магазины имеют возможность доставлять товар в день покупки в больших городах. Также на российских маркетплейсах ассортимент меньше, если речь идет о крупной бытовой технике – холодильниках, стиральных машинах или кондиционерах.
«Преимущество сетей в экспертности. В наших магазинах можно проконсультироваться, получить полную информацию о товаре, задать вопросы. На маркетплейсах такой возможности живого общения нет. Чтобы сохранить свою актуальность в этих условиях, казахстанским магазинам нужно продолжать развивать свою экспертность», – сказал один из ретейлеров.
«Одним из вариантов выхода из сложившейся ситуации является внедрение торговцами белого рынка элементов конкуренции в части сервиса и дополнительных продуктов. К примеру, Kcell закладывает в стоимость смартфона пакет услуг от компании. В то же время для постепенного снижения серого импорта целесообразно рассмотрение вопроса об отслеживании поставок смартфонов на территорию страны на государственном уровне», – добавляет Елена Сергеева.

«Национальная служба новостей» со ссылкой на председателя Московского городского научного общества терапевтов Павла Воробьёва сообщает же, подобный список действительно есть, но он сообщает о тех препаратах, у которых заканчивается регистрация. Но это не значит, что уйдут и действующие вещества, так что россиянам бояться нечего.
«Да, такой список существует. В этом нет ничего особенного. У нас постоянно кончается регистрация одних препаратов, начинается регистрация других. Это все препараты, которые выпускаются десятками наименований с одним и тем же действующем веществом. Там нет ничего незаменимого. Это все в рамках нормальной практики. Регистрация конечна, она прекращается рано или поздно. Важно не путать химические вещества и готовые препараты. Вещества у нас остаются. Например, «Парацетамола» существует 200 разных наименований. Если 100 из них не будет, то что, страна встанет и перестанет лечить?» — высказался Воробьёв.
Напомним, ранее мы писали, что в России ожидается рост цен на глазированные сырки до 40%. Цена может достигнуть 120 рублей за штуку.

Несметные богатства
АО «ТНК «Казхром» восстал из пепла советских горнодобывающих предприятий в далёком 1995 году. В него вошли четыре предприятия.
Донской горно-обогатительный комбинат, основанный в 1938 году в городе Хромтау и специализирующийся на добыче и переработке хромовой руды. Этот вид руды с высоким содержанием оксида хрома (до 62 % Cr2O3) используется в металлургии для выплавки ферросплавов, для изготовления огнеупорных материалов, а также в химической промышленности для производства хромовых соединений. Разрабатываемые Донским ГОК залежи хромовой руды в составе основного месторождения имеют протяженность около 22 км в длину и 7 км в ширину. В 27 подразделениях комбината работают около 7 500 человек.
Актюбинский завод ферросплавов, чья история ведёт отсчёт от военного 1943 года. Завод производит высоко-, средне- и низкоуглеродистый феррохром, ферросилиций, а также металлоконцентрат во впечатляющих объёмах: более 740 тыс. тонн ферросплавов в год. В составе завода — два плавильных цеха, цех по переработке шлаков и вспомогательные цеха.
Аксуский завод ферросплавов, обеспечивающий рабочими местами более 6 тысяч человек и производящий более 1 млн тонн продукции в год. К слову, её большая часть отправляется на экспорт. В составе предприятия находятся четыре цеха с двадцатью шестью печами и комплекс по переработке шлака. Трудятся здесь более 6 000 человек.
Рудоуправление «Казмарганец», появилось уже при новых хозяевах, в 2004 году. Его основная задача - получение марганцевого концентрата для легирующих добавок при производстве стали различных марок. В состав «Казмарганца» входят еще два подразделения — Транспортная колонна и рудник «Тур». Месторождение «Тур» отрабатывается с 1997 года. По состоянию на 2018 год, мощность рудника составляет более 480 тысяч тонн марганцевой руды в год на обогатительных комплексах по переработке марганца.
Само собой, получить данные о реальных доходах империи «евразийской тройки» с этих предприятий, не представляется возможным. Однако, по подсчетам экспертов, АО «ТНК «Казхром» регулярно приносит своим владельцам большую часть дохода от всех казахстанских предприятий.
Как всё начиналось…
Что получает при этом наша страна, - вопрос другой. В прошлом году Общественный Фонд «Elge Qaitaru» пытался получить ответ на этот вопрос от правительства Казахстана, которое также является совладельцем богатств компании ERG.
Учредители фонда провели ряд пресс-конференций, на которых озвучили интересные факты из истории создания империи «Машкевич и Ko».
По информации фонда, ERG, появившаяся после ребрендинга ENRC, родилась в 1994 году, когда в страну пришла группа «иностранных» инвесторов в лице Ivedon International Ltd, Japan Chrome и Whiteswan Ltd. Как утверждали организаторы пресс-конференций, за «импортными» названиями стояли непрозрачные российские структуры и британские бизнесмены - братья Саймон и Дэвид Рубены.
- Правительство РК бесплатно передало им в доверительное управление ССГПО, крупнейший на территории бывшего СССР производителя железорудных концентратов и окатышей, «Казхром» (Донской ГОК, Аксуский завод ферросплавов, Актюбинский завод ферросплавов, уголь, энергетика) и АО «Павлодарский алюминиевый завод» (глиноземное производство, бокситовые рудники, энергетика), - сообщили спикеры.
- Но, как выяснилось позже, Japan Chrome не имеет никакого отношения к Японии.
По словам Абилова – Ержанова – Бейсембетова, приватизация предприятий вполне могла бы быть названа «прихватизацией». К примеру, в 1996 году половина акций в АО «ССГПО» была продана новым управленцам за $50 млн, из которых $25 млн государство обязалось вернуть обратно на счета ССГПО.
В 1999 году Верховный суд Казахстана своим решением фактически передал предприятия «трио» - Александру Машкевичу, Алиджану Ибрагимову и Патоху Шодиеву.
А затем, после череды манипуляций с пакетами акций предприятий, родилась Евразийская промышленная ассоциация (ЕПА), которая в 2006 году была ребрендирована в Eurasian Natural Resources Corporation (ENRC). В её состав входили ССГПО, «Алюминий Казахстана», «Казхром» и ряд других важных активов.
Откуда долги?
- В декабре 2007 года компания размещает свои акции на Лондонской бирже. На момент IPO рыночная стоимость ENRC составила $13,6 млрд, а доля государства упала до 20%. Простая арифметика показывает, что от продажи акций указанных предприятий бюджет страны должен был получить минимум $10 млрд. Однако, имеются большие сомнения в поступлении даже десятой доли этой суммы.
По словам «новых-старых» общественников, деятельность бывших управляющих, позже ставших собственниками стратегически важных крупнейших казахстанских предприятий, сложно назвать качественной и положительной.
- К 2012 году капитализация компании упала в три раза, а долги выросли до $5,1 млрд, - привели конкретные цифры учредители фонда.
- А к 2013 году финансовые показатели ENRC ухудшились совсем: за отчётный период 2012 года компания понесла убытки в $852 млн, а стоимость её акций упала на 80% по сравнению с 2010 годом. В 2011 за счёт займа «Самрук-Казына» на сумму $2 млрд, новые собственники обещали построить завод железорудного брикетирования и расширить мощности по производству окатышей на ССГПО.
Ни один из этих проектов не был реализован. Кроме того, в 2018 году Банк развития Казахстана (БРК) выдал заём на $360 млн АО «Евроазиатская энергетическая корпорация», дочерней компании ERG. А затем по причинам, о которых можно только догадываться, ENRC осуществил делистинг на Лондонской бирже, который не обошёлся без затрат со стороны нашего государства.
По сведениям фонда, ныне материнская компания ERG, в которой 40% принадлежит правительству Республики Казахстан, зарегистрирована в Государстве Люксембург. А текущее состояние компании выглядит тревожно в связи с высокой долговой нагрузкой, прежде всего казахстанских активов.
- 27 октября 2022 года мы направили заявление президенту страны, руководству правительства и правоохранительных органов. 15 декабря получили ответ от Минфина, в котором тот подтвердил, что по итогам 2021 года долг Евразийской группы составляет порядка $7 млрд, но ничего страшного в этом Минфин не видит, так как коэффициент соотношения чистого долга к EBITDA составляет примерно 1,5, – сообщил Уразалы Ержанов.
Представители общественного фонда, ссылаясь на документы, сообщили: казахстанские предприятия Евразийской группы, работающие в разных отраслях экономики, являются заёмщиками двух подсанкционных российских банков – ВТБ и Сбербанка.
- Мы в этом усматриваем не решение конкретных экономических проблем, запуск новых производств, создание рабочих мест, а закабаление казахстанских предприятий, – заявил Уразалы Ержанов.
Второй большой вопрос в отношении ERG – невысокая, с точки зрения представителей фонда, сумма дивидендов, которую Казахстан получил от Евразийской группы за пять лет. Третий вопрос к ERG – внутригрупповые займы, в которых, как отметили представители фонда, «министерство финансов тоже не видит ничего страшного».
- Это вызывает у нас недоумение, потому что эти деньги сформированы за счёт продажи природных ресурсов Казахстана и могли бы работать на благо экономики страны. Но они уходят за её пределы. Поэтому мы полагаем, что в этом случае также нанесён ущерб интересам экономики РК, – сказал Уразалы Ержанов.
Вопросы без ответов
В связи с чем общественники адресовали правительству РК ряд вопросов.
Какую сумму заплатили нынешние владельцы ERG в бюджет Республики Казахстан за первоначальные 80% государственных акций?
В 2007 году в компании ENRC доля государства составляла 20%, в настоящее время правительству Республики Казахстан принадлежит 40% акций ERG. Какая сумма была выплачена нашим государством за дополнительные 20% акций?
По какой причине сложилась ситуация, когда ERG – группа компаний, состоящая из двух частей, в которой одна часть (казахстанская) – казахстанские предприятия - реальные товаропроизводители, добывающие природные богатства нашей страны и выплачивающие непомерные долги по кредитам от иностранных банков, а другая часть (зарубежная) – материнская компания с многомиллиардными доходами, зарегистрированная в чужой налоговой юрисдикции? Не является ли умышленным перераспределение финансовых активов в ущерб интересам Республики Казахстан?
Как известно, Жумангарин С. М. – заместитель премьер-министра – министр торговли и интеграции Республики Казахстан и Жамаубаев Е. К. – заместитель премьер-министра – министр финансов Республики Казахстан являются членами совета директоров компании «Eurasian Resources Group S.a.r.l.» (Люксембург) (ERG). В то же время в Казахстане зарегистрировано Товарищество с ограниченной ответственностью (ТОО) с аналогичным названием, в руководящих органах которого отсутствуют представители нашего государства, и оно же фактически управляет деятельностью казахстанских предприятий, входящих в группу. Тогда в чём заключаются функции указанных членов нашего правительства по управлению 40% государственных акций?
По имеющимся сведениям, за период 2017 г. – 9 месяцев 2020 года казахстанскими предприятиями группы были выплачены в виде дивидендов в пользу материнской компании около 2 трлн тенге. Доля нашего государства (40%) должна была составить 797 млрд. тенге (более $2 млрд по курсу того времени). Какую сумму получил бюджет нашей страны? (Судя по тому, что по “делу Стати” в качестве дивидендов от ERG в пользу РК была заблокирована сумма всего лишь $48 млн долларов, ожидания скептические).
С чем связана высокая долговая нагрузка группы ERG, консолидированный долг которой по данным на конец 2020 года составлял более $8 млрд долларов, из которых около $5 млрд долларов приходится на долю казахстанских активов? Является ли это следствием неумелого менеджмента или это целенаправленная политика закабаления, если учесть то, что группа не открывала в Казахстане новых производств на такую сумму?
Учитывая то, что основными кредиторами группы ERG являются подсанкционные российские банки ВТБ и Сбербанк, не приведёт ли какое-либо нарушение договорных обязательств к тому, что стратегические предприятия страны окажутся в собственности указанных иностранных банков? Могут ли к этому привести проблемы, связанные с другими зарубежными активами группы?
Данные на конец 2020 года свидетельствуют о том, что казахстанскими предприятиями группы были выданы кредиты материнской компании, зарегистрированной в Люксембурге, и другим компаниям под общим контролем ERG на сумму более $2 млрд долларов, при этом сами эти предприятия имеют непогашенные долги перед российскими банками. Кроме того, АО «ССГПО», АО «Алюминий Казахстана», АО «Казахстанский электролизный завод» и АО «Евроазиатская энергетическая корпорация» имеют долги на сотни миллионов долларов США по кредитам, полученным от АО «Банк развития Казахстана» и АО «Евразийский Банк Развития», одним из учредителей которого является Правительство Республики Казахстан. Не является ли это «узаконенным» способом вывода денег за пределы Казахстана?
По состоянию на 30.06.2020 года АО «ТНК Казхром», АО «ССГПО», АО «Шубарколь комир» и другие предприятия группы инвестировали более 32.8 млрд тенге в компанию Eurasian Digital Ventures 1 Limited Partnership, зарегистрированную в МФЦА. В чём смысл этих инвестиций и какова их судьба на данный момент?
Отслеживает ли правительство Республики Казахстан как владелец 40% ERG состояние зарубежных активов группы (Африка, Южная Америка и др.), оценивает ли угрозы и риски, связанные с деятельностью ERG за пределами Казахстана?
Само собой, ответов на эти вопросы не последовало. Зато последовал иск от компании ERG.
Хром до Трампа доведет…
Между тем, зарубежные журналисты не только подтверждают опасения, высказанные учредителями фонда Elge Qaitaru, но идут ещё дальше в своих расследованиях…
Так, в 2018 году в Сети появились публикации о некоем Тефик Арифе (имя при рождении Тофик Арифов), уроженце славного города Джамбул (ныне Тараз), компания которого якобы располагается на 24-этаже «Трамп Тауэр». Авторы публикаций утверждали, что компания Bayrock Group, основанная этим самым Тефиком – Тофиком имеют прямое отношение к актюбинскому хрому. И что именно деньги актюбинского завода помогли ему стать бизнес- партнером Дональда Трампа при совместном строительстве Trump SoHo.
- Согласно аудиторскому отчету за 2016 год, основными акционерами «АЗХС» являются четыре фиктивные компании. Согласно «Панамагейт», три из них зарегистрированы на Виргинских Островах и в свою очередь, также имеют подставных хозяев, один них Полат Али, племянник Тефика Аруфа, - говорилось в публикациях.
- В 2011 году были слиты документы от лондонской фирмы Hamels Consultants (фирма, занимающаяся офшорными делами Аруфа), согласно которым, вся годовая прибыль (44 миллионов долларов за 2008) от хромового завода шла в организацию BVI, принадлежащую Тефику Аруфу. Согласно докладу «Байрок» за 2007, Аруф являлся лишь одним из каналов, по которому шло финансирование компании «Байрок». Другим каналом была многомиллиардная металлургическая империя «ENRC» и её председателя Александра Машкевича.
Вместе с тем, по словам бывших работников «Казхрома», согласно госпрограмме ваучерной приватизации, 10 процентов акций «Казхром» и двух плавильных заводов были выделены для их работников. Но летом 1999 года им было приказано продать свою небольшую долю в прибыльной хромовой промышленности Казахстана.
В сохранившихся копиях договоров купли-продажи значится, что акции переданы компании, зарегистрированной на Британских Виргинских островах. Цена - эквивалент 4 долларов США за акцию или всего 316 долларов США, в то время как, общая стоимость всех выпущенных акции «Казхрома» на тот момент составляла около 2,25 млн долларов США.
Когда восемь лет спустя ENRC вышла на Лондонскую Фондовую Биржу, то стоимость акций одного работника была оценена в 6,8 млрд. фунтов (или 13 млрд. долларов). В то время, более половины общего дохода «ENRC» приносил один только «Казхром», чья доходность оценивалась в миллиардах долларов.
Город – «сказка», город – «мечта»
На этом фоне интересно посмотреть, что сегодня представляет собой Актобе. Всего в городе 650 километров автодорог, 70% дорожного полотна промышленного города нуждается в замене. Проезд в автобусе стоит 150 тенге, но это при оплате наличными. Если же платить транспортной картой, то поездка обойдется в 80 тенге. Для пенсионеров и ряда других категорий граждан предусмотрен льготный проезд в 40 тенге. Тариф при этом общий для всех маршрутов.
У общественного транспорта в Актобе две проблемы: после 18:00 на рейс выходят только самые популярные маршруты, а в отдаленные районы автобусы ходят с большим интервалом. Маршруток в городе нет с конца нулевых. Примерно тогда же перестали курсировать троллейбусы. Единственный выход для припозднившегося горожанина — вызвать такси. В среднем поездка по городу обойдется в 500-700 тенге. Поздно ночью поездка на такси вытягивает в среднем на 1 000 тенге. Для жителей пригородных поселков, частные извозчики придумали особую услугу. Доехать домой можно за 200 тенге с человека. Но машина остановится не возле дома, а в центре поселка, и ловить такси в городе надо будет на специальных «пятаках»: возле рынка, железнодорожного или автовокзалов.
Заправиться в Актобе сжиженным углеводородным газом можно за 50 тенге за 1 литр. Дизельное топливо стоит 248.20 тенге, а бензин — от 205 до 380 тенге.
Экологическая обстановка в Актобе крайне неблагополучная. Вредные примеси в воздухе очень часто превышают ПДК. По оценкам «Казгидромета», уровень загрязнения в городе на уровне 8,5 баллов. По всей территории отмечается повышенное содержание диоксида азота и формальдегида в воздухе, а в районе таких промышленных предприятий как АЗХС, АЗФ, актюбинской ТЭЦ и возле поселка Кирпичный показатели превысили норму в 3 раза.
Летом город окутывает невыносимая вонь. У неё сразу несколько составляющих. Во-первых, в атмосфере присутствуют выбросы метана; во-вторых, канализация, построенная в конце 60-ых, не справляется с объёмом нечистот, потому что с тех пор население города выросло в три раза; в-третьих, очень часто случаются пожары на мусорном полигоне.
Самая востребованная специальность в Актобе – нефтяник. Только работать приходится вахтовым методом. Разнорабочий, не имеющий особых навыков, на месторождении может рассчитывать на 120-150 тысяч тенге за вахту. Опытный специалист получает 300-400 тысяч тенге. В самом городе легче всего найти работу в общепите. Хороший повар, который может готовить блюда для ресторана, может рассчитывать на 250 000 тенге и выше. Повар в кафе или столовой получает в среднем 120 000 тенге.
Найти работу не могут около 5% трудоспособного населения города. По неофициальным данным, две трети из них являются самозанятыми, то есть имеют стабильный доход, порой превышающий среднюю зарплату, но трудятся они нелегально, нигде не зарегистрированы и не платят налоги. Реальная минимальная зарплата по городу — 80 000 тенге.