Закона.Нет

Типичная Бутырка. Начало «нулевых». С тех пор, правда, условия улучшились, но до голландских все равно не дотягивают.
фото: Михаил Ковалев

Российские тюрьмы, как заявляют власти, приближаются к европейским стандартам. Ах, как хотелось бы верить! Только вот про скорость приближения к этим стандартам власти почему-то молчат.
Молчат и про другую скорость — с которой Европа свои же стандарты усовершенствует. Насколько огромен разрыв между жизнью за решеткой у них и у нас?
«МК» нашел заключенного, который провел 6 месяцев в изоляторе Голландии и 6 месяцев в московской Бутырке (где, собственно, сейчас и сидит). Это тот самый уникальный математический случай, когда «шесть» и «шесть» — числа неравнозначные.

Как сидится в Европе и как в России? Две истории глазами арестанта. Мы публикуем их без комментариев.

СПРАВКА "МК"
40-летний рязанский бизнесмен Николай Землянухин обвиняется в «хищении кредита». Вины своей не признает. Арестовал бизнесмена заочно московский суд в 2010 году, а задержали его в амстердамском аэропорту в начале 2014-го. Российские полицейские полгода не забирали свою «добычу». Землянухин забросал их письмами с требованиями вернуть его на родину (предлагал даже экстрадицию за собственный счет). В августе Николая этапировали в Бутырку.

Николай довольно приятный арестант, из тех, кто не падает духом и не теряет чувства юмора. Удобно расположившись на скамейке в камере, начинает свой занимательный рассказ (внимательно слушаю его не только я, но и два надзирателя).



Хаарлем (Голландия), изолятор «Купол», около 1500 заключенных

...Из суда меня сразу привезли в один из старейших и красивейших тюремных замков Нидерландов, расположенный в центре города Хаарлем. Тюрьма в форме купола, потому ее заключенные так и называют — «Купол». Она аналог нашего СИЗО — люди там сидят до приговора или в ожидании отправки к месту отбывания наказания. Да-да, по голландским законам место отсидки можно выбирать. Самая длинная очередь — в тюрьмы, где есть рыбалка...

Номер, то есть камеру, мне дали одноместный. Небольшой, но уютный. Телевизор есть, холодильник, шкафчик, стол, стул, кровать. Увидел кофемашину (а рядом с ней пакеты с кофе и джем) — вообще обрадовался. Ну, думаю, выживу как-нибудь. В этой мысли еще больше укрепился, почитав расписание на стене: подъем в 7.00, потом завтрак, прогулка, досуг... Прилег я, свет приглушил (его можно регулировать, как тебе удобно), отопление поставил на комфортную температуру и про долю свою горькую думаю.

Вскоре пришел дежурный по коридору и, беспрестанно извиняясь, что потревожил, предложил мне... 8 видов меню. Это чтобы я выбрал, по какому типу питаться за решеткой буду. Смотрю, а там кошерное, халяльное, вегетарианское... на все случаи жизни. Я выбрал обычное, европейское. Еда была вполне себе пристойная. Йогурты, фрукты, колбаса, сыр — все, как я люблю. И раз в неделю (сразу на 7 дней) я заказывал кофе для кофемашины. Бесплатный.

На вторые сутки моего заточения дежурный сообщил, что за мной закрепили трех менторов (по одному на каждую смену). Это сотрудники, которые помогают решать любые вопросы. За 5 минут. Ну вот пример: как-то белье принесли с пятном, я позвал ментора — и простыню тут же поменяли. Менторы мои настаивали, чтобы я больше пил жидкости, больше двигался и употреблял витамины — говорили, неподдельно беспокоясь, что все равно кислорода-то мне тут не хватает. И я думал: да, не хватает, наверное. Я тогда еще не знал про Бутырку...

В одиночном номере (Николай часто называл камеру именно номером. — Прим. авт.) было не скучно, потому что общения в течение дня с лихвой хватало. На прогулке могли разговаривать друг с другом сколь душе угодно, в зоне рекреации играли в шахматы, шашки... Раз в неделю проводились соревнования по баскетболу и волейболу. Когда хочешь, можешь пойти в огромную библиотеку и в течение часа бродить там, выбирать книги, которые тебе потом принесут в камеру. Там же стоят компьютеры с Интернетом, но зайти с них можно только на сайты государственных органов и СМИ. Голландские зэки придумали способ связи с родными и друзьями — на сайтах некоторых газет вели переписку в комментариях к статьям. Кстати, удобно.

Два раза в неделю в «Куполе» можно было посещать образовательные классы. Были там, к примеру, уроки английского и голландского языков и чего-то там еще. Ей богу, я даже от всего этого разнообразия досуга уставал! Учителя все такие добрые, как в пионерлагере, общаются с тобой, будто хотят загладить вину общества за то, что оно на воле, а ты за решеткой.

Регулярно ходил на йогу. Мне коврик отдельный даже выделили. Занятия вела голландка, которая целый учебник по йоге написала и потом нам всем подарила по экземпляру с автографом. В итоге я стал даже спокойнее, чем был на воле. На свободе ведь я переживал за отобранный банком бизнес, за семью, а тут все проблемы ушли в сторону — сплошной релакс. Надзиратели повторяли, что учреждение создано не для наказания, а для перевоспитания.

В целом меня все устраивало, но арестанты постоянно возмущались. Один заключенный-голландец был недоволен, что телефоны только на этаже и в зоне рекреации. Он из другой тюрьмы приехал, и там в каждой камере аппарат стоит (звонят по карточкам, которые в изоляторе выдают, и все разговоры прослушиваются). Еще одному заключенному не нравилось, что нет душевой кабины в каждой камере. Сотрудники извинялись за это неудобство, говорили, что тюрьма слишком старая, ее трудно переоборудовать. Третий возмущался, что мало работ предлагают. Там ведь как было: 5 дней в неделю ты можешь по желанию по три часа работать. Тебе за это деньги перечисляют, которые можно потратить на что-то в местном магазинчике. Работа скучная — ремешочки какие-то делать, что-то склеивать, сшивать. Я ходил пару раз ради общения с другими заключенными. Со многими подружился, мы с ними обменивались всем, что у нас было.

И все-таки было две вещи, которые мне категорически не нравились. Первая: по их ТВ про Россию либо плохо, либо ничего. Надзиратели, чтобы я не расстраивался, часто повторяли, что русские очень добрые, а Путин крутой и победит Америку. Вторая: наркоманам давали метадон на первых порах — они ходили по коридорам «гашеные», что очень раздражало.

Первый стресс я получил при виде количества «сожителей». И это притом что мне явно повезло — у меня в камере было 4 человека (роскошь по здешним меркам). Но слышал про такие, где на 20 мест 28 заключенных. Я у них спрашиваю: «Как вы спали-то?» — «По очереди!».

Не понял я, почему тут постоянно перекидывают заключенных из камеры в камеру. Все время на сумках. Курили почти во всех камерах так, что я про кислород и думать забыл и сильно заскучал по метадоновым заключенным, которых сторонился на прогулке в голландской тюрьме.
Второй стресс — когда ты внутри камеры не можешь ни свет включить, ни окно приоткрыть. Надо звать «продольного» (так тут дежурного называют). Летом в камере душно, зимой холодно. Мне один надзиратель сказал: «Так и должно быть! Все по сезону».

Очередной стресс — в камере запрещено держать часы. Любые. Я вначале не поверил даже: что плохого в том, что заключенный будет знать, сколько сейчас времени? Ответа не получил ни от кого. Еще я не понял, почему отбирают обручальные кольца? Почему у меня забрали щипчики для ногтей, которые я купил в голландском изоляторе? Почему мыться нельзя чаще раза в неделю? Почему нельзя делиться вещами и едой с другими заключенными? От всего этого что — преступность повысится?!

Знакомство с местной пищей радости не принесло. Я когда в первый раз попробовал, искренне спросил у баландера: «Масло машинное добавляете?». После нескольких неудачных попыток переварить местные блюда с прискорбием расстался с этой дурной затеей: ем теперь только то, что заказываю в магазине. Досуг, вернее, полнейшее отсутствие оного, был самым печальным открытием.
Спортзал в Бутырке есть, но он платный — и это еще полбеды. Хуже, что попасть в него весьма сложно. За 6 месяцев мне удалось сделать это всего два раза. И когда я его увидел, не сразу понял, что это он и есть... Вы там были? Это крохотное помещение с перегородками и очень примитивными тренажерами.

Еще более странная ситуация с прогулками. На которые в отличие от спортзала заключенные имеют право по закону. Если сегодня банный день — то ты не гуляешь. Если кто-то из твоей камеры не хочет гулять — ты тоже не гуляешь. Но даже если прогулка все-таки состоялась, во время нее ты не можешь ни мяч погонять, ни поговорить с кем-то. Ходишь по кругу по цементному полу и слушаешь странные песни (говорят, в других московских СИЗО радио «Милицейская волна» крутят).

Мой вопрос «как передать факс адвокату?» все встретили с изумлением, переросшим в дикий хохот. Я смутился. В Голландии ведь это было обычным делом. Еще больше развеселил всех мой вопрос, почему я не могу сам дойти до кабинета, где встречаюсь с адвокатом (после того как пришлось долго ждать двух надзирателей-сопровождающих)? В Голландии в пределах этажа ты можешь передвигаться в дневное время суток с ключом-карточкой, которую тебе выдают. Потому там надзирателей раз в 10 меньше, чем в Бутырке.

В общем, в Бутырке я удивляюсь всему бесконечно. А сотрудники изолятора бесконечно удивляются моим просьбам. Как они возмущенно поднимали брови, когда я спросил: «Можно я во время свидания обниму жену?». Я подумал даже, что сказал самую ужасную пошлость в своей жизни. Но я понимаю, что виноваты не они. Точнее, они как раз совсем не виноваты. В большинстве своем надзиратели Бутырки добрые, милые люди, которые действуют на основании дурацких законов и ограничений.

Но позвольте, ведь эти же законы утверждают, что человек до суда невиновен. Тогда за что его наказывают? Жизнь в наших СИЗО — это ведь сущее наказание.

Ева Меркачева
http://www.mk.ru/