Культура

Есть такая малозаметная порода юрких людишек, состоящих при крупных начальственных особях. Они обитают во всех учреждениях и организациях – министерствах, акиматах, налоговых инспекциях, прокуратуре, полиции, в судах, в бесчисленных комитетах и управлениях.



Человечки эти не сидят в кабинете. Он им не полагается по чину, которого тоже у них нет. Технички имеют свои закуты для хранения вёдер с тряпками, у охранника есть застеклённая загородка с телефоном, а юркий человек не имеет даже норы, где бы он спрятал субтильное естество своё.

Чем занимается этот невнятный и невзрачный человечек, не отбрасывающий даже тени?

Он не секретарь. И не референт. У начальника есть уже секретарша - долгоногая бикеш с распущенными власами или плотно сбитая татешка, давняя боевая подруга, преданная шефу до самоотречения.

Он не помощник. Это место занято дальним племянником шефа или болашаковцем. Что часто одно и то же. И не телохранитель. Куда ему с грыжей.

В зарплатной ведомости он числится (если вообще числится) в неприметной штатной раковине, которую и матёрый ревизор без микроскопа не разглядит. Эксперт по делам экспертиз. Инспектор по вопросам инспекции. Советник не при делах. Замзавбухзалом.

Однако он - при начальнике. При барине. При Его Превосходительстве. Адъютант, гонец, дневальный, порученец, лакей, денщик, шустрила, разводила, помогайка, посыльный, прислуга за всё. Шестёрка, сквозняк, шнурок. Шнырь.
На аппаратных совещаниях не сидит со всеми за столом. Дежурит у двери, включает кондиционер, налаживает аппаратуру, проверяет микрофоны, разливает минеральную воду. Почтительно подаёт Их Превосходительству мобилу и принимает её на лету после разговора. Чиркает зажигалкой, меняет пепельницы.

С вышестоящими здоровается с почтительным поклоном, двумя руками, бережно поддерживая снизу начальственную длань. Чтобы не упала. С готовностью отзывается на кличку «Эй, кiм…»

Если шеф с друзьями подопьют и размякнут, то зовут его – iнiшек, братишка. Но за стол не сажают. Шнырям положено стоять поодаль с бутылкой водки, из лакейской деликатности обёрнутой льняной салфеткой.

Из истории Древнего Рима пришло к нам понятие – клиентела. «Нуждавшиеся в покровительстве люди втягивались в качестве патриархально-зависимых лиц в семьи богатых влиятельных патрициев. Зависимые люди назывались клиентами, а их покровители — патронами. Традиционно клиенты сопровождали своего патрона на форуме и поддерживали его на выборах (sic!) При этом патрон обязывался защищать своих клиентов в случае судебных разбирательств и поддерживать их минимальные жизненные потребности (!)».

Это же прямо точь-в-точь про нашего человечка и его покровителя - агашку. Рим как империя канул в Лету, а клиентела жива. Она неистребима, как плесень.

Если проводить параллели с животным миром, то наш человечек по повадкам и образу существования - шакал. По общему облику шакал очень похож на сильно уменьшённого волка, сообщает учебник зоологии. То есть какой-то недоволк.

Шакал и сам понимает, что ему никогда волком не стать. Но мечтать ему об этом не запретишь. А пока он знает своё место. Обгладывает кости, оставшиеся от пиршества крупных хищников. Пока те рвут жертву на части, держится поодаль, на почтительном расстоянии. Роняя слюну.

Этот тип почти всегда всплывает из социальных низов, из глубинки. Его малая родина – аул, село, райцентр, бесперспективный городишко. У него жена, малые дети и ипотека. В школе был середнячком. Способности средние, внешность смазанная, неопределённая.

Через десять лет после выпускного одноклассники не помнят его имени. Разве что его вечно влажные ладони, или несколько сальные волосы, или незначительный лоб, густо покрытый угревой сыпью. Его имя и позже никто не запоминает. С характерным «припоминающим» жестом, перебирая щепотью пальцев, говорят о нём – ну, этот ваш… аты кiм едi?

Его держат для деликатных поручений разной степени важности. Встретить гостей в аэропорту ночь-полночь. Устроить в гостиницу, утром отвезти куда надо. Накрывать «поляну». Подогнать им девочек для развлечений.

Написать «коллективное письмо» от лица «возмущённой общественности» и протолкнуть в подконтрольные СМИ. Сделать анонимный звонок куда скажут.

Подбросить дезинформацию во вражеский стан. На отчётных встречах шефа с населением изображать смиренные народные массы, задавая в микрофон правильные вопросы. Отвезти токалке шефа часть простодушных подношений от провинциальных ходоков – связку казы в коробке, пару ящиков черешни или бочонок икры.



Обеих жён шефа, подмазываясь в родственнички, шнырь называет женге. И обе женге его небезосновательно побаиваются. Бабу, как известно из синематографа, не проведёшь, она сердцем видит.

Он бот в соцсетях, где держит несколько аккаунтов. Это он пишет хвалебные комментарии под статьями, где упоминается имя шефа. Занятие это шнырь считает унизительным и потому не слишком напрягает фантазию: «Мыркымбай Итбаевич очень грамотный руководитель! Побольше бы таких руководителей!!!»

Очень часто шнырь не чужд перу и пописывает панегирики к юбилеям местных писателей-патриархов. Ему же доверяют сочинять здравицы для поздравительных адресов. И даже некрологи – но это нужно заслужить.

Он всё сделает в лучшем виде.

Все расходы, разумеется, оплачивает шеф из ему одному известных источников. «Сдачу оставь себе!» Это его, шныриный, честно заработанный кусок с барского стола. Иногда кусок буквальный. Когда хозяйский банкет плавно перетекает в сауну с вакханками или на охоту, он собирает остатки – непочатую бутылку коньяка, нарезку сырно-мясную, палки остывшего шашлыка и прочую «бациллу».

Шефа шнырь ненавидит. И восхищается им. И завидует ему. Никогда, никогда ему не стать таким могущественным, влиятельным, богатым. Как знать, как знать…

Некоторая призрачность существования даёт шнырю право на безобидные развлечения. Как бы между прочим, из чувства самосохранения, по машинальной привычке к стукачеству, он копит на хозяина компромат, записывая на гаджеты пьяный трёп, а иногда и секретные беседы, запоминая лица, имена, даты, явки-пароли, номера машин и телефонов.

Не по чьему- то там заданию, а по велению души. Так, на всякий случай. Если доведётся Хозяину крупно проколоться, вплоть до уголовного дела, шнырь будет первый, кто начнёт активно сотрудничать со следствием.

Неопределённость и сомнительность служебного положения шнырь компенсирует домашним тиранством. Муха не пролети, когда он отдыхает от трудов. «Папа устал, не шумите».

С брюзгливым выражением лица ест стряпню жены. Она, дурища, не видела, как накрывают столы у шефа, чем приличные люди питаются. И вообще могла бы выглядеть аппетитнее. Вот у шефа женщины, это да…

Было бы крайне легкомысленно полагать, что шнырь – безвредный субъект, неспособный на крупный отчаянный поступок или даже на преступление.

В середине 90-х годов начальник областного Таразского УВД полковник ТЕМИРБАЕВ, переведённый откуда-то из северных областей, принялся наводить порядок в насквозь бандитском городе. Специально подобрали человека, не замаранного связями с местной властной мафией.

Спустя месяц полковник был убит. У себя в рабочем кабинете. «Не надо нам ваших порядков, ағай».

Выстрелом в затылок.

Кто мог подойди к нему, сидящему за столом, со спины? Угадайте с трёх раз.

Нынешние патриции, чья кровь была поистине имперской, одряхлели и постепенно сходят со сцены.

Угадайте с одного раза, кто идёт им на смену.

Рисунки: Mурат ДИЛЬМАНОВ.
Автор: САЛИМА ДУЙСЕКОВА
Источник: http://www.ratel.kz/outlook/shnyr