Экономика

И происходит это после того, как Казахстан оказался, образно говоря, в «долговой яме»

Когда с месяц назад довелось встретить в южнокорейской прессе материал, где с восторгом расписывалось то, какие же восхитительные перспективы открываются перед бизнесом извне в нашей стране, нам показалось, что в нем нет ничего необычного. Мол, это один из тех обычных, расписывающих в радужных тонах казахстанские возможности материалов, которые в последнее время довольно часто появляются в зарубежных средствах массовой информации.

Сейчас, когда уже прошла весть о покупке «Кукмин Банком», снискавшим известность как крупнейший в Южной Корее кредитодатель, доли отечественного банка «Центркредит», та публикация уже не представляется обычной и случайной.

Особенно тут примечательно акцентирование внимания южнокорейцами на том, что они пошли на заключение названной сделки именно в такой момент, когда Центральная Азия только начинает пользоваться всеми выгодами от своих природных богатств. И, прежде всего, – от нефти и газа…

Вот в чем тут кроется закавыка. Те же газ и, тем более, нефть добываются у нас в основном транснациональными энергетическими гигантами уже давно. Но при общепризнанной развитости банковского сектора страны уровень его финансового посредничества в нефтегазовой отрасли Казахстана же и, особенно, при продолжающемся освоении крупнейших месторождений иностранными инвесторами был и остается минимальным.

То есть, если называть вещи своими именами, не очень-то, похоже, открыта была туда дорога для наших отечественных банков. А вот предположение, что они сами могли туда не очень рваться, представляется совершенно неуместной с учетом просто-таки бешеного повышения рентабельности в этой сфере бизнеса с конца прошлого десятилетия по настоящее время с учетом роста цен в период с начала 1999 года до середины нынешнего марта. За такой, в общем-то, непродолжительный отрезок времени они поднялись с $10 до $105 за баррель. То есть - в 10,5 раза.

Можно себе представить, сколь обильная, образно говоря, манна небесная посыпалась на тех, кто, так или иначе, вкладывал деньги в казахстанский нефтегазовый сектор с целью извлечения прибыли, да еще с ее щадящим финансово-налоговым режимом для крупнейших иностранных энергетических инвесторов.

Но этот, так сказать, праздник жизни до сих пор по большей части обходил стороной отечественный банковский сектор. За последние годы в стране вращалось большое количество привнесенных, в основном, отечественными банками денег и просто-таки колоссальные денежные суммы осваивались в нашем же нефтегазовом секторе. Но эти два процесса как бы происходили в совершенно не сообщающихся друг с другом сосудах, хотя и то, и другое относились к Казахстану.

Теперь первый процесс столкнулся с трудностями и изрядно затормозился. Из-за кризиса ликвидности в мировой финансовой системе поток новых кредитов из-за рубежа значительно уменьшился, а уже в этом году по полученным прежде долгам надо выплатить иностранным кредиторам $12 млрд. В том числе $7,5 млрд. – в первом полугодие.

Не понятно, откуда могут взяться столь огромные средства за такой короткий срок в стране, где приток экспортной выручки на 72% обеспечивается нефтегазовым сектором, если вся 15-летняя деятельность осваивающего крупнейшее из действующих месторождений совместного предприятия ТШО принесло Казахстану всего лишь порядка $20 миллиардов.

А ведь названная сумма вовсе не состоит из чистой прибыли, а еще включает в себя расходы на покупку товаров и услуг местных поставщиков, платежи за использование железной дороги, зарплату работников и т.д., и т.п. То есть объективно выплачивать за год $10-12 млрд. Казахстану будет очень сложно. Если не сказать большего. Такой финал продолжавшейся несколько лет кампании по привлечению извне на внутренний рынок все возрастающих объемов заемных денег выглядел бы как преднамеренное заведение нашей страны крупными игроками международного финансового рынка, да простится нам такое выражение, в «косяк», если бы…

Если бы Казахстан не предупреждали о том, к чему страна таким путем может придти. Но его предостерегали задолго до того, как грянул кризис ликвидности. Международные финансовые институты не могли не видеть, к чему шла ситуация в Казахстане.

Еще в октябре 2006 года МВФ дал звонок тревоги. Он поставил вопрос о том, что «Казахстан, где с 2000 года отмечаются среднегодовой рост на уровне 10% и стремительное увеличение денежных заимствований, рискует столкнуться лицом к лицу с возможным крутым поворотом на финансовых рынках, который де-факто сократит возможности по финансированию, предлагаемые крупными международными банками». Об этом в «Agrefi» (Frederic Therin «La crise actuelle du subprime vide les caisses des banques kazakhes», agefi.com, 20 septembre

2007 г
.) писали в прошлом году.

Одним из следствий сложившейся уже впоследствии ситуации воленс-ноленс представляется переход частями то одного, то другого казахстанского банка в собственность крупных иностранных банков. Главный же интерес последних в данном случае заключается, по-видимому, в получении непосредственного доступа к финансовому посредничеству в освоении углеводородных и прочих природных богатств Казахстана. Тот же южно-корейский «Кукмин Банк» такое обстоятельство и указывает практически открытым текстом в качестве одной из причин своего прихода в Казахстан.

До этого подобные приобретения делали в основном западноевропейские банки. Но предыдущие случаи, что тут скрывать, воспринимались как самые обычные сделки. А вот решение крупнейшего из кредитных банков Южной Кореи, которые в плане внешней экспансии, тем более в такие отдаленные регионы с неопределенным политическим риском, как Центральная Азия, вот уже более 10 лет проявляют чрезвычайную осторожность, - это уже как бы знак того, что происходит нечто куда более серьезное.

До Азиатского кризиса 1997 года именно южно-корейский бизнес и особенно банковский капитал отличался чрезмерной готовностью к повышенному риску в своих внешних экспансиях. Потом это очень больно ударило бумерангом. И они всего за июль-сентябрь 1997 года потеряли сразу $150 млрд.

Если сейчас «Кукмин Банк» в рамках задачи расширения своих глобальных операции решается придти в Казахстан, говоря при этом, что «через покупку этого пакета акций, мы войдем в регион СНГ (Содружество независимых наций)», можно себе представить, какой это важный для него шаг. Если такие чрезвычайно осторожные доселе структуры решаются теперь придти на наш финансовый рынок, значит, что называется, есть уверенность, что дело стоит свеч. Примечательно то, что при этом банковский сектор собственно Казахстана находится в сложной ситуации, а сам он, образно говоря, как бы попал в «долговую яму».

Но если здесь все так плохо, зачем крупным западным и восточным банкам косяком валить сюда? Не потому ли, что тут начался уже новый передел – финансовый?! Можно, видимо, и опоздать к шапочному разбору, если зазеваться. Именно поэтому, наверное, даже самые осторожные банкиры, отринув многолетнюю повышенную осмотрительность, решительно направляются сюда.

Казахстанским банкам до сих пор не очень-то удавалось оказывать финансовое посредничество крупному нефтегазовому бизнесу, осваивающему тут все большие месторождения. Крупным западным и восточным банкам в этом смысле особых проблем не должно быть, потому что они имеют давние партнерские связи с транснациональными компаниями, в том числе и энергетическими. Следовательно, получается, видимо, вот что. Вслед за международными тяжеловесами от нефтегазового бизнеса сюда для непосредственного оказания им услуг по финансовому посредничеству приходят соответствующие им по категории тяжести банковские тяжеловесы.

Транснациональные энергетические компании, приходя в прошлом сюда, тоже вначале имели в совместных предприятиях доли в районе половины или и того меньше. Сейчас почти во всех крупных проектах им принадлежит или все, или, по меньшей мере, преимущественная часть.

Можно предположить, что аналогичным образом, наверное, станет развиваться ситуация и в отечественном банковском секторе в скором будущем.

Ерберген САЛЫКОВ

Обзор иностранной прессы