В мире

Автор: Сигал Самуэль

В 2007 году правительство Эквадора совершило нечто удивительное: оно узаконило банды, которые были причиной большей части насилия в стране. Затем в течение следующего десятилетия начались чудеса: уровень убийств и преступности в целом резко снизился.

Подход Эквадора к сокращению насилия очень далек от американского, в котором принято криминализировать банды. Вообще в США просто быть членом банды не является незаконным. Но поскольку известно, что многие члены банд занимаются незаконной деятельностью, правоохранительные органы США преследуют людей, которые согласно подозрениям, являются их членами. Полицейские используют большие базы данных (особенно в таких городах, как Нью-Йорк и Чикаго), чтобы получать информацию о молодых людях, часто из бедных сообществ. Также эти люди могут быть депортированы или заключены в тюрьму на годы. Когда мы говорим о криминализации банд, мы говорим об этом карательном подходе.

В Эквадоре беспрецедентное решение легализовать банды по всей стране обозначило иной подход. Страна разрешила бандам преобразовать себя в культурные ассоциации, которые могли бы легально зарегистрироваться, что, в свою очередь, позволило им претендовать на гранты и получать выгоду от социальных программ, как и другим организациям.

Такой подход понравился Дэвиду Браттону, социологу из городского университета Нью-Йорка, который с 1990-х годов утверждает, что политика США ошибочно демонизирует банды. Таким образом, в 2017 году, через десять лет после того, как Эквадор легализовал банды, он направился туда, чтобы провести этнографические исследования основных групп.

Оказалось, что эти группы подверглись потрясающей трансформации. Члены банд по-прежнему были очень активны, но они действовали больше как социальные движения или культурные группы. Ранее жестокие «латинские короли» работали во всем, от сферы обслуживания до анализа преступлений. И они сотрудничали с другими бандами, с которыми воевали в прошлом.

Браттон готовится вернуться в Эквадор для следующего этапа своего многолетнего исследования, которое будет сосредоточено на банде под названием «Хозяева улиц». Он только что выиграл грант Фонда Гуггенхайма в поддержку этой работы. То, что он обнаружил, может перевернуть основной подход США к борьбе с преступностью.

Я говорил с Браттоном о том, что он видел в Эквадоре, и применимости эквадорского опыта в других странах Латинской Америки и даже США. Стенограмма нашего разговора, слегка отредактирована для ясности.

Сигал Самуэль: как вы заинтересовались изучением уличных банд в Эквадоре?

Дэвид Браттон: в конце 1990-х я работал с рядом групп в Нью-Йорке, особенно с латинскими королями. Это было в период [мэра Руди] Джулиани и его политики «нулевой терпимости». Я написал книгу об этом в 2004 году. Я думал, что это конец истории.

Затем я получил электронное письмо от социального работника в Барселоне, который писал: «У нас здесь есть группа под названием «Латинские короли», мы в Испании ни с чем подобным не сталкивались. Можете ли вы помочь нам?». Так что я решил заняться этим вопросом. Я сказал им: «Не думаю, что вы должны использовать тот же подход, что и в Америке, эту «нулевую терпимость», потому что вы не поймете корень проблемы. Вам нужно привлечь их к сотрудничеству.

Они восприняли предложение всерьез и обсудили проблему с городским советом Барселоны. В 2004 или 2005 году совет объявил, что эти группы теперь будут восприниматься не как банды, а как культурные сообщества. Они обнаружили, что чем больше они сотрудничают с группами, тем меньше с ними проблем. Затем город Генуя в Италии перенял тот же подход. Они частично узаконили их, и произошло то же самое.

Затем мне позвонили из Эквадора. В 2007 Рафаэль Корреа победил на [президентских] выборах на платформе Гражданской революции: он сказал, что вместо того, чтобы просто сосредоточиться на правопорядке, безопасность будет основываться на социальном обеспечении. Кто-то рядом с Корреа задался вопросом: «Что мы будем делать с уличными бандами? В них состоят тысячи людей». Они придумали радикальную политику легализации. И это стало следующим шагом, потому что это был национальный подход, не ограниченный одним городом. Банды очень положительно отреагировали на инициативу.

Сигал Самуэль: и тогда преступность в Эквадоре начала уменьшаться, верно? В своем исследовании 2017 года вы отмечаете, что показатель убийств резко снизился после легализации банд — с 15,35 на 100 000 человек в 2011 году до 5 на 100 000 человек в 2017 году. Вы можете доказать, что это было на самом деле вызвано легализацией банд, а не другими факторами?

Дэвид Браттон: статистически вы можете доказать только корреляцию. И на самом деле, сначала я подумал, что, возможно, уровень преступности снижается, потому что страна реформировала полицию. Но мы провели год, путешествуя по Эквадору и беседуя со всеми лидерами [банд]. И когда вы общаетесь некоторое время, вы видите, как по-разному они реагируют на конфликты. Например, они [«латинские короли»] организовали один из самых больших концертов хип-хопа в истории, и они работали с другими ранее враждебными бандами бок о бок.

Мы обнаружили, что происходит это захватывающее явление мирного сосуществования. Ряд старших ребят работал с правительством или в полиции. Некоторые занимались анализом преступлений. Некоторые были в колледже, изучая конституционное право и социальную работу. Некоторые занимались предпринимательской деятельностью, становясь поставщиками питания или графическими дизайнерами.

Сигал Самуэль: как легализация изменила отношения в отдельных бандах, например, между мужчинами и женщинами?

Дэвид Браттон: женщины говорят, что положительно относятся к возможностям, которые имеют в бандах с момента легализации. Чем больше власти получают женщины — а они очень сильны там, занимают руководящие должности – тем легче группе даётся переход к легализации. Женщины в определенной степени смягчают банды, особенно если в них вовлечены дети. Срабатывает материнский инстинкт. Если вы придёте на встречу большой банды, то можете обнаружить в ней около 700 или 800 человек. И из них до 150 детей.

Сигал Самуэль: звучит очень позитивно, но, должно быть, были и проблемы. Что пошло не так, как вы рассчитывали?

Дэвид Браттон: действительно, всё было не столь гладко. Многие представители общественности все еще верят в более радикальную модель, которая гласит, что члены банд — преступники, и они не настолько просоциальны, как себя представляют. Члены групп с пониманием относятся к подобной позиции. Они говорят, что должны проявить себя.

Ситуация также зависит от города. Гуаякиль гораздо более консервативный город, чем Кито, так что там было нелегко. Местные политики не одобряют легализацию. Им приходится соглашаться с ней, потому что это федеральная политика, но они не вкладывают в её реализацию много денег.

Сигал Самуэль: насколько важны деньги в этом вопросе? В 2007 году в Эквадоре дела шли хорошо. Страна получила много денег от продажи нефти. Нужно ли правительству иметь много финансов под рукой, чтобы запустить подобную инициативу, финансировать социальные программы, которые поддержат переходный период?

Дэвид Браттон: эти программы не стоят больших денег. Они могут добиваться удивительных вещей с небольшим количеством денег и политической воли. Правительственные министерства потратили немного денег на социальные и культурные мероприятия. Министр культуры организовал поезд, который поехал в самые бедные общины Эквадора, чтобы организовать конкурсы уличных граффити и рисования. Был грант на профессиональную подготовку и создание общественного центра. Католический университет Кито оплатил обучение 15 женщин, которые стали медсестрами. Они никогда не смогли бы сделать это до легализации.

Сигал Самуэль: и, похоже, со временем эти сравнительно небольшие изменения имели волновой эффект.

Дэвид Браттон: да, и большая часть успеха заключается в том, что политика действовала в течение 10 лет [к тому времени, когда мы провели наше исследование], поэтому доверие и долгосрочные отношения за этот период выросли. Некоторые из этих парней присоединились к группам, когда им было 18 лет, а теперь им по 28. Они становятся бывалыми и учат младших членов: «Эй, вот как мы сейчас поступаем». Мы называем это «взрослением».

Сигал Самуэль: есть ли риск, что банды снова будут криминализироваться, когда к власти придут новые политические силы?

Дэвид Браттон: конечно. Когда Ленин Морено пришел к власти [после президентских выборов 2017 года], все задавались вопросом, что будет дальше. Все люди, с которыми мы работали, были уволены. Новая власть делает ставку на новых чиновников. Однако они не отменили политику. Прямо сейчас отношения достойные. Группы работают с университетами и пытаются убедить правительство в том, что это должна быть долгосрочная политика, независимо от того, кто у власти, потому что она работает.

Сигал Самуэль: как вы думаете, насколько универсален подход Эквадора? Может ли это сработать в других странах Латинской Америки?

Дэвид Браттон: мэр Барранкильи, Колумбия, планирует попытаться перенять модель. Я реально думаю, что в Колумбии можно достичь успеха. Около пяти лет назад члены [эквадорской] банды отправились в Боготу, чтобы рассказать о своем опыте. Они также ездили в Никарагуа и встречались с полицией и общественными лидерами. Теперь они хотят поехать в Сальвадор.

Сигал Самуэль: как вы думаете, это может сработать в США?

Дэвид Браттон: конечно! Наш подход, который мы экспортируем в остальной мир, очень моралистичен и бинарен — либо вы внутри, либо вне общества. Но так было не всегда. Исторически у нас были уличные социальные работники [которые работали с членами банд]. Активная борьба с бандами началась в середине 1970-х годов и получила мощный импульс в ходе войны с наркотиками в США. И сейчас все становится намного сложнее из-за законов о депортации. Так что теперь вы можете работать с людьми в бандах, только если они решили их покинуть. Но если бы у нас была рациональная политика…

Мы уже работаем в рамках инициативы Credible Messenger, которая была опробована в Нью-Йорке, и сейчас я работаю над ней и в Вашингтоне, округ Колумбия. Она предполагает работу с бывшими преступниками, некоторые из них были членами банды, и они становятся преобразующими наставниками для детей в системе или просто выходят из нее. Оценка в Нью-Йорке показала, что показатели рецидива снизились среди детей [участвующих в программе наставничества], и то же самое произошло в Вашингтоне.

Сигал Самуэль: считаете ли вы, что ваши исследования являются частью более масштабного движения за другие виды легализации или декриминализации — например, наркотиков или секс-бизнеса?

Дэвид Браттон: абсолютно. Все дело в прогрессивной, рациональной политике социального контроля. Есть идея, известная как «амплифиация девиации» — если вы хотите остановить поведение, худшее, что вы можете сделать, это запретить его. Социальная интеграция является наиболее продуктивным средством общественного контроля. У нас должна быть система, в которой взаимодействие большинства людей с властями будет максимально позитивным.

Государство не может просто сказать: «Это американская мечта, ты можешь сделать то, поэтому сделай это». Государство должно сказать: «Ты нам нужен, и мы собираемся помочь тебе вот этими конкретными способами».

Https://theidealist.ru/ecuadorgangs