Добавить новость
Концентрация опасности на карагандинских шахтах сохраняется вероятность взрыва
Шрифт:
dead 03 Марта 2008 в 14:57:39
Дмитрий СУРИКОВ
Владелец компании «Арселор Миттал Темиртау» Лакшми Миттал приедет в Караганду 6 марта. Официальная цель визита – участие в Дне здоровья и безопасности труда на предприятиях компании. Впервые такое мероприятие прошло год назад, после чего администрация решила сделать его традиционным. Правда, еще совсем недавно Сатиш Тапария, генеральный директор «АМТ», называл одной из основных задач в этом отношении… борьбу с курением сотрудников. Об этом он заявил в канун нового года. Думается, приоритеты изменились после 11 января, когда в забое шахты «Абайская» погибли 30 горняков. Ожидается брифинг Лакшми Миттала, на котором, как ожидается, прозвучит его POSITция по этому вопросу.
Ну, а в преддверии событий независимые профсоюзы делают неутешительный анализ того, изменился ли подход к технике безопасности на карагандинских шахтах после январской трагедии. Рассказывает Павел Шумкин, аналитик Конфедерации свободных профсоюзов Казахстана:
- Уже длительное время мы через газеты обращались к шахтерам, чтобы они звонили нам и сообщали о случаях нарушения техники безопасности на угольных предприятия. Так вот, в прошлую пятницу нам позвонил горняк с шахты Кузембаева, входящей в Угольный Департамент АО «Арселор Миттал Темиртау». Он рассказал, что на шахте круглые сутки дежурит горный мастер вентиляции, с тем, чтобы восстановить датчик на нормальное функционирование в случае неожиданной проверки.
- То есть, сейчас датчик постоянно работает неправильно, не показывая истинной концентрации газа в забое?
- Да, именно так. По моей версии, происходит это вот почему: по моему убеждению, на всех карагандинских шахтах сейчас сумасшедшее количество газа. Быть мало его просто не может быть! Сам Мурат Перзадаев, исполнительный директор Угольного Департамента, официально заявляет, что сейчас при разработке пластов жирного угля выделяется 54 – 60 кубометров газа. В США, например, угольный пласт разрабатывается до уровня 20 кубометров метана на тонну угля. Дальше уголь считается неизвлекаемым. Взять 60 кубов, да помножить на 10 000 тонн угля, добываемого в смену! Такую планку карагандинские горняки сейчас берут, чтобы миллион тонн выдавать в год. И ведь они стараются даже не миллион дать, а 1 миллион 200 тысяч, перевыполнить план. И здесь простая арифметика – столько воздуха нет в шахтах, чтобы газ разжижить.
- Оборудование не справляется?
- Не справляются вентиляторы. Уже наконец-то сам Мурат Перзадаев заявляет, что надо менять 100 % вентиляторов на карагандинских шахтах. Он в открытую об этом сам говорит сейчас, хотя об этом надо было говорить 10 лет назад его предшественникам.
- Получается, если детекторы газа будут работать, как надо, они в любом случае сейчас будут показывать превышение концентрации метана? И шахты просто остановятся?
- Да, я к этому и веду. Сейчас диспетчер на промокашке пишет показания счетчиков, и только к концу смены аккуратно записывает в протокол, что надо.
- Получается, обстановка на шахтах такая, что авария может последовать…
- … в любую секунду! Не изменилось ничего с момента аварии на «Абайской». Нужно поменять не только оборудование. Нужно поменять всю идеологию. Сейчас у нас все, как в советское время – в стиле «а ну-ка, парни». Помните эти картинки из советских фильмов - бравые шахтеры маршируют с отбойными молотками на плечах. Но сейчас другое время. Нельзя хитрить, нельзя играть жизнями горняков!
- Такая ситуация с датчиками – она только на одной шахте, с которой вам поступил сигнал?
- Нет, я думаю, то же самое на всех. Я вам показал логику, по которой получается - не может сейчас не быть превышения концентрации газа в забоях, тем более с нынешней системой «одна шахта – одна лава». Не может не быть загазованности – на любой шахте.
- Как сами шахтеры к этой ситуации относятся? Они же не могут ее не знать. И, тем не менее, они добровольно рискуют жизнью?
- Вы сакраментальный вопрос задали. Что я могу ответить? Они люди подневольные, такая у них психология осталась до сих пор. В этом все дело. Потом, система так выстроена, что сами горняки ее изменить не могут. После взрыва на «Абайской», благодаря вниманию общества чуть-чуть что-то стало меняться. Но опять же (это мнение многих) – весь менеджмент ждет, когда эта тема уйдет в тень, шум поутихнет, и они опять начнут работать по-прежнему. Как 30 лет назад, как 40 лет назад – так и сейчас.
- Задам еще один сакраментальный вопрос - что же делать?
- Менять менеджмент. Менять технику. Обучать людей. Я вам расскажу о своих впечатлениях, как я опускался в американские шахты. Это было 15 лет назад. Я американских горняков под мышками щупал – вот такой был наглый советский гость. Засунул руку под мышку шахтеру – а он не потный. И понятно, почему. Он двигается только в пределах своего квадрата, ограниченного несколькими метрами. Сидит он в лаве на специальной машинке, дистанционно захватывает анкеры. И забивает их, не слезая с этой машины. План - 50 анкеров за смену. Делает все это, не выплевывая жвачку изо рта. У меня от такой картины слезы навернулись, истерика была. Это в то время, когда наши шахтеры под землей по 140 кг на себе таскают… У нас потогонная система труда, у них – научно обоснованная. В этом вся причина. Американец мне сказал – общее между нашими шахтами и их только одно – название «шахта». Других точек соприкосновения нет.
- Вернемся к сигналу с шахты Кузембаева. Как вы на него отреагировали?
- Как реагировать – это вопрос. Сам шахтер лично об этом говорить не будет – побоится лишиться работы. А так, кто докажет эту информацию? За руку никого не поймаешь. Его величество факт в руках у администрации. Даже правоохранительные органы ничего такого найти не могут. Что после этого говорить? Я занимался анализом после взрыва на шахте «Шахтинская», сидел с полицейскими и объяснял им, что да как. Тогда и убедился - у них нет специалистов, которые могли бы после взрыва установить причинно-следственную связь. Вот и «назначили» виновным в том взрыве шахтерский самоспасатель…
А вообще, правда состоит в том, что у нас кто бы ни был виновен во взрыве, его и наказать-то по закону никто права не имеет! Дело в том, что когда с Лакшми Митталом заключали договор по продаже шахт, он получил льготы. В том числе, было изменено законодательство. В итоге, сейчас у нас Правила техники безопасности не законодательный акт (как в России, например), а всего лишь ведомственная инструкция! В России за нарушение техники безопасности предусмотрена уголовная ответственность. А у нас - нет. Поэтому, когда после взрыва на шахте Ленина судили инженерно-технических работников, их адвокаты не оставили от обвинения камня на камне. А приговор этим людям стал чисто политическим решением, а не юридическим. По закону, никого осудить было нельзя, потому что закона такого нет. Зацепиться судебному расследованию было не за что. Все основание обвинения – это ведомственная инструкция. А ее кто хочет, тот нарушает, кто не захочет, нет… Вот такое у нас положение с безопасностью шахтерского туда.
Мнение
В одной из статей ведущего сотрудника Института угля и углехимии Сибирского отделения РАН, заведующего лабораторией газодинамики угольных месторождений, доктора технических наук Геннадия Полевщикова приведено такое мнение о причинах взрывов на шахтах:
- Техническое перевооружение шахт создало опасность там, где ее раньше и не ждали. В первую очередь - это использование высокопроизводительных угольных комбайнов. В результате образовался технологический разрыв между добычей угля и транспортированием на поверхность метана. Именно поэтому чаще всего и взрываются шахты с максимальной производительностью труда. При прохождении в сутки 10-15 метров лавы за бригадой не успеют никакие газоотводные вентиляционные комплексы.
В результате технолог на шахте сталкивается с типичной ситуацией так называемого информационного барьера - на фоне скорости разработки оборудование, да и целые группы специалистов просто не успевают анализировать информацию с датчиков и принимать правильные решения.
Вроде бы принято уповать на современную контролирующую аппаратуру из-за рубежа. Однако закупки систем контроля метана у западных фирм не обоснованны и не имеют перспектив. Есть серьезное несоответствие между программным обеспечением и самим компьютером - их не всегда удается адаптировать к российским условиям. И потому кемеровские шахты все больше отказываются от привозного оборудования и переходят на отечественное.
Стоит вспомнить, что Угольный Департамент «АМТ» принял решение закупать оборудование для контроля за концентрацией метана как раз западного производства. Оправдано ли это с учетом приведенного выше мнения специалиста?
Диалог
Владелец компании «Арселор Миттал Темиртау» Лакшми Миттал приедет в Караганду 6 марта. Официальная цель визита – участие в Дне здоровья и безопасности труда на предприятиях компании. Впервые такое мероприятие прошло год назад, после чего администрация решила сделать его традиционным. Правда, еще совсем недавно Сатиш Тапария, генеральный директор «АМТ», называл одной из основных задач в этом отношении… борьбу с курением сотрудников. Об этом он заявил в канун нового года. Думается, приоритеты изменились после 11 января, когда в забое шахты «Абайская» погибли 30 горняков. Ожидается брифинг Лакшми Миттала, на котором, как ожидается, прозвучит его POSITция по этому вопросу.
Ну, а в преддверии событий независимые профсоюзы делают неутешительный анализ того, изменился ли подход к технике безопасности на карагандинских шахтах после январской трагедии. Рассказывает Павел Шумкин, аналитик Конфедерации свободных профсоюзов Казахстана:
- Уже длительное время мы через газеты обращались к шахтерам, чтобы они звонили нам и сообщали о случаях нарушения техники безопасности на угольных предприятия. Так вот, в прошлую пятницу нам позвонил горняк с шахты Кузембаева, входящей в Угольный Департамент АО «Арселор Миттал Темиртау». Он рассказал, что на шахте круглые сутки дежурит горный мастер вентиляции, с тем, чтобы восстановить датчик на нормальное функционирование в случае неожиданной проверки.
- То есть, сейчас датчик постоянно работает неправильно, не показывая истинной концентрации газа в забое?
- Да, именно так. По моей версии, происходит это вот почему: по моему убеждению, на всех карагандинских шахтах сейчас сумасшедшее количество газа. Быть мало его просто не может быть! Сам Мурат Перзадаев, исполнительный директор Угольного Департамента, официально заявляет, что сейчас при разработке пластов жирного угля выделяется 54 – 60 кубометров газа. В США, например, угольный пласт разрабатывается до уровня 20 кубометров метана на тонну угля. Дальше уголь считается неизвлекаемым. Взять 60 кубов, да помножить на 10 000 тонн угля, добываемого в смену! Такую планку карагандинские горняки сейчас берут, чтобы миллион тонн выдавать в год. И ведь они стараются даже не миллион дать, а 1 миллион 200 тысяч, перевыполнить план. И здесь простая арифметика – столько воздуха нет в шахтах, чтобы газ разжижить.
- Оборудование не справляется?
- Не справляются вентиляторы. Уже наконец-то сам Мурат Перзадаев заявляет, что надо менять 100 % вентиляторов на карагандинских шахтах. Он в открытую об этом сам говорит сейчас, хотя об этом надо было говорить 10 лет назад его предшественникам.
- Получается, если детекторы газа будут работать, как надо, они в любом случае сейчас будут показывать превышение концентрации метана? И шахты просто остановятся?
- Да, я к этому и веду. Сейчас диспетчер на промокашке пишет показания счетчиков, и только к концу смены аккуратно записывает в протокол, что надо.
- Получается, обстановка на шахтах такая, что авария может последовать…
- … в любую секунду! Не изменилось ничего с момента аварии на «Абайской». Нужно поменять не только оборудование. Нужно поменять всю идеологию. Сейчас у нас все, как в советское время – в стиле «а ну-ка, парни». Помните эти картинки из советских фильмов - бравые шахтеры маршируют с отбойными молотками на плечах. Но сейчас другое время. Нельзя хитрить, нельзя играть жизнями горняков!
- Такая ситуация с датчиками – она только на одной шахте, с которой вам поступил сигнал?
- Нет, я думаю, то же самое на всех. Я вам показал логику, по которой получается - не может сейчас не быть превышения концентрации газа в забоях, тем более с нынешней системой «одна шахта – одна лава». Не может не быть загазованности – на любой шахте.
- Как сами шахтеры к этой ситуации относятся? Они же не могут ее не знать. И, тем не менее, они добровольно рискуют жизнью?
- Вы сакраментальный вопрос задали. Что я могу ответить? Они люди подневольные, такая у них психология осталась до сих пор. В этом все дело. Потом, система так выстроена, что сами горняки ее изменить не могут. После взрыва на «Абайской», благодаря вниманию общества чуть-чуть что-то стало меняться. Но опять же (это мнение многих) – весь менеджмент ждет, когда эта тема уйдет в тень, шум поутихнет, и они опять начнут работать по-прежнему. Как 30 лет назад, как 40 лет назад – так и сейчас.
- Задам еще один сакраментальный вопрос - что же делать?
- Менять менеджмент. Менять технику. Обучать людей. Я вам расскажу о своих впечатлениях, как я опускался в американские шахты. Это было 15 лет назад. Я американских горняков под мышками щупал – вот такой был наглый советский гость. Засунул руку под мышку шахтеру – а он не потный. И понятно, почему. Он двигается только в пределах своего квадрата, ограниченного несколькими метрами. Сидит он в лаве на специальной машинке, дистанционно захватывает анкеры. И забивает их, не слезая с этой машины. План - 50 анкеров за смену. Делает все это, не выплевывая жвачку изо рта. У меня от такой картины слезы навернулись, истерика была. Это в то время, когда наши шахтеры под землей по 140 кг на себе таскают… У нас потогонная система труда, у них – научно обоснованная. В этом вся причина. Американец мне сказал – общее между нашими шахтами и их только одно – название «шахта». Других точек соприкосновения нет.
- Вернемся к сигналу с шахты Кузембаева. Как вы на него отреагировали?
- Как реагировать – это вопрос. Сам шахтер лично об этом говорить не будет – побоится лишиться работы. А так, кто докажет эту информацию? За руку никого не поймаешь. Его величество факт в руках у администрации. Даже правоохранительные органы ничего такого найти не могут. Что после этого говорить? Я занимался анализом после взрыва на шахте «Шахтинская», сидел с полицейскими и объяснял им, что да как. Тогда и убедился - у них нет специалистов, которые могли бы после взрыва установить причинно-следственную связь. Вот и «назначили» виновным в том взрыве шахтерский самоспасатель…
А вообще, правда состоит в том, что у нас кто бы ни был виновен во взрыве, его и наказать-то по закону никто права не имеет! Дело в том, что когда с Лакшми Митталом заключали договор по продаже шахт, он получил льготы. В том числе, было изменено законодательство. В итоге, сейчас у нас Правила техники безопасности не законодательный акт (как в России, например), а всего лишь ведомственная инструкция! В России за нарушение техники безопасности предусмотрена уголовная ответственность. А у нас - нет. Поэтому, когда после взрыва на шахте Ленина судили инженерно-технических работников, их адвокаты не оставили от обвинения камня на камне. А приговор этим людям стал чисто политическим решением, а не юридическим. По закону, никого осудить было нельзя, потому что закона такого нет. Зацепиться судебному расследованию было не за что. Все основание обвинения – это ведомственная инструкция. А ее кто хочет, тот нарушает, кто не захочет, нет… Вот такое у нас положение с безопасностью шахтерского туда.
Мнение
В одной из статей ведущего сотрудника Института угля и углехимии Сибирского отделения РАН, заведующего лабораторией газодинамики угольных месторождений, доктора технических наук Геннадия Полевщикова приведено такое мнение о причинах взрывов на шахтах:
- Техническое перевооружение шахт создало опасность там, где ее раньше и не ждали. В первую очередь - это использование высокопроизводительных угольных комбайнов. В результате образовался технологический разрыв между добычей угля и транспортированием на поверхность метана. Именно поэтому чаще всего и взрываются шахты с максимальной производительностью труда. При прохождении в сутки 10-15 метров лавы за бригадой не успеют никакие газоотводные вентиляционные комплексы.
В результате технолог на шахте сталкивается с типичной ситуацией так называемого информационного барьера - на фоне скорости разработки оборудование, да и целые группы специалистов просто не успевают анализировать информацию с датчиков и принимать правильные решения.
Вроде бы принято уповать на современную контролирующую аппаратуру из-за рубежа. Однако закупки систем контроля метана у западных фирм не обоснованны и не имеют перспектив. Есть серьезное несоответствие между программным обеспечением и самим компьютером - их не всегда удается адаптировать к российским условиям. И потому кемеровские шахты все больше отказываются от привозного оборудования и переходят на отечественное.
Стоит вспомнить, что Угольный Департамент «АМТ» принял решение закупать оборудование для контроля за концентрацией метана как раз западного производства. Оправдано ли это с учетом приведенного выше мнения специалиста?
Диалог
 |
 |
|
Гость 
Гость 
