Виталий Калоев прокомментировал фильм, где его сыграл Шварценеггер

Виталий Калоев, подозреваемый в убийстве авиадиспетчера швейцарской компании Skyguide, из-за ошибки которого над Боденским озером столкнулись два самолета, дал первое интервью. Сейчас россиянин находится на принудительном лечении в клинике под Цюрихом, ожидая суда. Калоев не отрицает своей вины, но говорит, что не помнит, как совершал преступление, находясь в состоянии аффекта. В телефонном интервью "Комсомольской правде" он рассказал о том, что произошло в тот день, когда был убит авиадиспетчер Питер Нильсен.
"Я постучал. Нильсен вышел. Я ему сначала жестом показал, чтобы он меня пригласил в дом. Но он захлопнул дверь. Я снова позвонил и ему сказал: "Ихь бин руссланд" ("Я – Россия"). Эти слова со школы помню. Он промолчал. Я достал фотографии, на которых были тела моих детей. Хотел, чтобы он их посмотрел. Но он оттолкнул мою руку и резко показал жестом, чтобы я убирался... Типа как собаке: пошел вон. Ну, я промолчал. Понимаете, обида меня взяла. Даже глаза слезами наполнились. Я второй раз протянул ему руку с фотографиями и по-испански сказал: "Посмотри!" Он ка-а-ак хлопнул меня по руке... Снимки полетели... И там понеслось... Наверное", - сообщил Виталий Калоев, добавляя, что не помнит, как покинул дом авиадиспетчера.
Он утверждает, что пришел в дом к авиадиспетчеру для того, чтобы заставить его извиниться за свою трагическую ошибку: "Я решил заставить его покаяться. Я ему хотел показать фотографии своей убитой семьи, а потом вместе с ним пойти в Skyguide и позвать телевидение, чтобы они - Нильсен и Россье (глава компании) - перед камерой принесли мне извинения. Это мое желание не было ни для кого секретом".
Россиянин говорит, что не раз просил директора швейцарской компании устроить ему встречу с Нильсеном, однако тот отказывался: "Да, в 2003 г. я просил Skyguide показать мне Нильсена, а они его спрятали. А потом я получил факс-письмо. Skyguide попросил, чтобы я отказался от моей мертвой семьи: получил компенсацию и подписал бумаги, по которым соглашался, чтобы фирму больше не преследовали. Меня это возмутило. Я им позвонил и сказал, что хотел бы встретиться с Нильсеном и обговорить эти вопросы. Он сначала согласился, а потом отказался".
Калоев признается, что не жалеет о смерти диспетчера: "Как я его должен жалеть? Мне, понимаете, легче не стало от того, что он умер. Мои дети не вернулись..." Находясь в тюрьме, он не имеет возможности говорить по-русски, но по-настоящему страдает лишь из-за того, что не может посещать могилу своих близких.

Подозреваемый в убийстве выходец из Северной Осетии говорит, что лучше других понимает, каково сейчас родственникам жертв бесланской трагедии: "Беслановцев лучше меня никто не понимает. Я не знаю, как им жить дальше". "Я и по телевизору смотрел, и телеграмму с соболезнованиями послал президенту Северной Осетии... И написал, какие швейцарцы сволочи, они говорили мне: "Вам так и надо!" А врач здешний сказал: "Тебе должно быть легче. Потому что таких, как ты, уже много..." - рассказывает Калоев.
Россиянин сказал, что, как и многие жители Беслана, по-прежнему не видит смысла в дальнейшей жизни: "Пока у меня планы - дожить до суда. Но я его не боюсь. И не признаю. Я им так и сказал: швейцарский суд для меня ничего не значит. Для меня выше суд моих детей. Если бы они могли, они сказали бы, что я их действительно любил, что не оставил их, не позволил, чтобы они так бесследно пропали".