В Казахстане

Западно-Казахстанская газета "Надежда" опубликовала письмо 89-летней пенсионерки из Уральска Анастасии Ивановны Желтоуховой. В письме пожилая женщина с горечью рассказывает о том, как доживает свой век.

«Пишу ночью. Дневной свет ослепляет, и я вовсе не вижу ни строчки. Сейчас уже четыре часа ночи, 1 июня. Через восемь месяцев мне будет 90 лет. Я уже как 23-й год как вдова участника ВОВ. Мое поколение внесло большой вклад в Победу над фашизмом. Мы работали почти бесплатно, платили заем и несколько налогов. В 30-40-е пережили голод. Я работала бухгалтером-кассиром, была в почете, получала благодарности и премии. На пенсию ушла с автопарка в 1983 году. При этом я ни разу не была на больничном.
Я глухая, правый глаз (глаукома), левый глаз (хрусталик). Под ногами ничего не вижу, пишу в очках. С 2012 года суставы обеих ног начали страшно ломить. Еле передвигаюсь по дому. Родных у меня в Уральске нет. Есть два сына: один живет в Оренбурге, второй – в северном Казахстане, поэтому в 2009 году мне от горсобеса выделили работницу, которая приходит ко мне домой два раза в неделю, чтобы помыть полы и купить в магазине продукты. Но не всегда получается, чтобы она приходила помогать вовремя. Сейчас стало много государственных праздников, и они зачастую длятся по 7-10 дней. На это время я должна запастись продуктами. Особенно хлеб и батоны уже через 3-4 дня покрываются плесенью. Сама сходить в магазин я не могу, еле ноги передвигаю. За калиткой все бугры и ямы ждут меня, да еще и не вижу. Не знаю, кто отнесет мое письмо на почту. Возможно, буду просить прохожих на улице.
22 мая работница, ухаживающая за мной, ушла в отпуск, а затем — на пенсию. И ко мне временно приходила другая работница от собеса. Между ее визитами проходит примерно неделя. На это время я должна запастись хлебом. Хлеб покрывается за это время плесенью и черствеет. Такую буханку, если бросить в человека, убить можно. Я могу готовить только супы, поэтому мне нужен хлеб и другие продукты, конечно.
Постоянного работника вместо ушедшего примут неизвестно когда. Такие нынче законы. При этом временному работнику платят 50% зарплаты. Для работниц собеса я «чужая», их вообще не волнует моя беспомощность.
Сколько времени продлится такое положение, не знаю. Мне страшно об этом подумать. И сын не едет из Оренбурга. В последний раз приезжал 28 апреля этого года. Что с ним случилось?
Власть экономит на старых, больных людях. При этом чиновники воруют миллионы и миллиарды тенге, а получают за это 2-3 года тюрьмы, условные сроки или штрафы. В Казахстане много богатых людей. Они стали богатыми за счет простого народа. Простой народ – нищий батрак. Богатые платили бы батракам не 25-30 тысяч тенге, а гораздо больше, чтобы можно было жить морально и материально лучше. Сын мой как-то писал, что и эти несчастные гроши вовремя не получишь. А с задержкой в 2-3 месяца. Хозяин-богач решает свои дела, а батрак подождет, ему не впервой. Сын говорит, что на севере страны нужно постоянно покупать дорогой уголь. Сыну 59 лет, но ему работать за гроши еще четыре года до пенсии. Так что я свою пенсию делю на троих. Себе и двоим сыновьям. Наверное, все матери-бабки так поступают – не наши дети нам, а наоборот – мы им отдаем все, что сумели нажить при Союзе.
Чиновники едят все свежее, а мы беспомощные старики должны есть черствый заплесневелый хлеб. Извините за все, я не рада, что живу. Вот и решила написать в редакцию, пусть власть подумает о том, как отправляют работников смотреть за стариками 1 раз в неделю. Прошу опубликовать письмо. У меня сейчас осталось полтора батона до 7 июня».



http://nadezhda.kz/2017/06/28/не-рада-что-живу