Экономика

В событиях конца августа, когда все вдруг заговорили о банковском кризисе, самым впечатляющим моментом стал внезапный всплеск курса доллара в обменниках, чуть ли не до 140 тенге. Что, наложившись на слухи о скором падении казахстанских банков, и было воспринято всеми как непосредственное начало этого самого падения.
Между тем здесь произошла накладка во времени двух, в общем-то, содержательно отличных и где-то даже разнонаправленных процессов. Как если бы два поезда, идущие в разные стороны, вдруг столкнулись бы на общем полустанке. Да, точка пересечения здесь общая – вспыхнувший на мировых рынках денежный дефицит из-за дефолта ипотеки в США. Отчего в обоих наших «поездах» возникли проблемы сходные, но – с обратными знаками.
В первом случае – как-то восполнить резко ускорившийся отток капиталов из страны, во втором – как-то обойти вдруг возникшие препятствия для продолжения ввоза новых денег.
Первую задачу аврально решал Нацбанк – путем массированной распродажи своего ЗВР. И (ценой где-то под два миллиарда) – решил, курс тенге после напугавших всех конституционных выходных очень быстро успокоился, почти на прежних своих отметках. А кризис, который можно успокоить за три-четыре дня, – это, согласитесь, не такой уж и кризис.
Вторая задача еще только предстоит нашим коммерческим банкам: так или иначе уладить с европейскими кредиторами вопросы расчетов по прежним займам, а также и получения новых. И, можно не сомневаться, эта задача тоже не останется вообще без решения. Тем более что никакой такой уж экстренности здесь нет: графики обслуживания долгов расписаны по годам-месяцам, ко всему можно заранее приготовиться. А если какой из наших банков и попадет в затруднительное положение, то его кредиторы – они тоже не сумасшедшие, чтобы сразу душить партнера. Пойдут, конечно, и на отсрочки, и на выдачу новых займов под старые долги.
В результате уже проявившая себя нервозность – приостановка ипотечного и некоторых других видов кредитования, повышение ставок, замораживание строек… все это, вероятнее всего, как-то полунормализуется, и банковская жизнь, пусть и в ослабленно-ухудшенном варианте, но – продолжится.
Так что августовский инцидент можно считать почти исчерпанным…
Другое дело, что эта вспышка помогла высветить наперед те неувязки и противоречия в кредитно-финансовой, инвестиционной, внешнеторговой, да и вообще – в экономической политике правительства, Нацбанка и АФН, которые чем дольше будут продолжаться, тем большими неприятностями грозят обернуться в будущем.
И самая первая из таких неувязок – это как раз существование в нашей экономике двух уже упомянутых разнонаправленных и практически обособленных друг от друга процессов.
Первый – это добыча и продажа сырья за границу, извлечение соответствующей валютной выручки и то или иное ее расходование. Участники этого экономического оборота ни в каких банковских кредитах не нуждаются, напротив, сырьевой экспорт дает более чем избыточный валютный ресурс для любых видов инвестирования, и не только для самих этих отраслей, но и для развития всех других необходимых направлений, и для социальных нужд.
Доказательства?
Пожалуйста: только с 2000-го года, с начала роста сырьевых цен, суммарный экспорт Казахстана перевалил уже за… 150 миллиардов долларов!
Представьте себе, сколько «горбатиться» пришлось бы населению какой-то иной страны, сколько ума и труда пришлось бы вложить рабочим, инженерам, ученым и администраторам, если бы продавать за границу пришлось не то, что выкачивается-выкапывается из родной земли, а создается собственными руками и мозгами. Причем, прошу заметить, полученная из официальной отчетности сумма в 150 миллиардов, – она, по всей видимости, существенно меньше фактической валютной выручки. Поскольку не секрет, что основной наш экспорт ведется через офшоры или через посредников, или оформляется толлингом. Но пусть даже и официальные 150 миллиардов – куда они разошлись, на что потратились?
Из этого источника «накапали» государственные валютные ресурсы: ЗВР Нацбанка, средства Нацфонда, капитализация «Казыны». Все в сумме – меньше трети. Ну, еще мы имеем помпезное административное строительство в Астане, размахнувшееся как раз в эти годы и на эти деньги. Где-нибудь еще одна треть в это тоже была вбухана.
А также мы все с вами ходим во всем турецком, в домах у нас китайская мебель и корейская техника.
И, конечно же, до предела заполнили наши дороги иномарками.
Заграница тоже пополнилась нашими нефтедолларами – банковские счета, загородные замки, дорогие дома в лучших столицах, скупленные казахами отели на фешенебельных курортах – кажется, даже острова где-то на Средиземноморье…
Если что-то упустил, пожалуйста, продолжите список, но, боюсь, под этим можно подвести черту. Ни на что более производительное валюта от продажи казахстанского сырья потрачена не была.
Ах да! Есть еще одна составляющая, но только с ней, как бы сказать… все наоборот. При таком-то валютном изобилии экономика Казахстана оказалась… при огромном внешнем долге! Нет, речь пока не о тех $ 46 миллиардах, что успели назанимать казахстанские банки, – о них чуть ниже. Сейчас мы говорим о долгах небанковских субъектов, которых тоже набралось на такую же «круглую» сумму - $ 45 миллиардов. Причем львиная часть этих долгов – это внутрикорпоративные обязательства казахстанских дочерних компаний перед своими материнскими транснациональными офисами. Действительно, все наоборот: практически все такие «дочки» относятся к сырьеэкспортирующему сектору и, конечно же, они и обеспечивают «матерям» те сверхприбыли, которые потом им же и возвращаются в виде как бы заграничных ссуд или межфирменных кредитов.
Почему сырьевой бизнес играет с нашими фискалами игру в «дочки-матери» понять, наверное, нетрудно – так минимизируются налоги и обеспечивается подстраховка казахстанского резидента транснациональной компании. Что можно взять с юрлица, которое в долгах как в шелках!
Но вот почему правительство попустительствует такому – это понять куда труднее. Отговорка, что эти долги не опасны, так как государство за них не отвечает, – лукавство. Не опасны – пока цены на сырье так замечательно растут, а случись что – на этих долгах тоже можно «подорваться», как на заложенной бомбе. Государство по ним не отвечает, но экономика-то – отвечает! Например, массовой потерей рабочих мест и бюджетных поступлений.
Ну да ладно, зададим вопрос в общем: а укрепили ли все благодатные валютные годы экспортный потенциал страны?
Да нет, ничего такого не наблюдается. Помнится, где-то пару лет назад сам президент указывал правительству, что объем несырьевого экспорта у нас как застрял на отметке 2 миллиарда в год, так и не растет. Единственное, что можно поставить под сомнение в этой констатации, так это сами два миллиарда – суммированием каких таких несырьевых товаров Ел басы смог насчитать так много? (Разве что засчитать в несырьевой экспорт продажи нашего сырого, не в смысле влажности, зерна.)
Ну хорошо, пусть и два миллиарда – это ведь действительно мизер по сравнению с тем годовым 50-миллиардным уровнем, на который мировые цены взметнули сейчас казахстанский сырьевой экспорт!
Кстати, структура собственно сырьевого сектора – принципиально не улучшилась. Так, кое-где, кое в чем. Но ни новых переделов, ни новых видов продукции не добавилось. Новые НПЗ и нефтехимические комплексы – это все в планах-разговорах. В металлургии – то же самое. Да, что-то уже начало проектироваться-строиться и когда-то будет введено, но не поздновато ли?
Например, в итоге где-то семилетних обещаний, наконец-то, ожидается ввод первой очереди алюминиево-электролизного производства в Павлодаре (на государственные средства?!). Но… как раз к тому времени, когда запас свободных энергомощностей в Казахстане исчерпан, и в повестку дня встает вопрос многомиллиардных вложений в восстановление крайне обветшавшей энергетики, а также строительство новых ЛЭП и энергоблоков.
(Опять же – за государственные средства?)
Еще одна Астана на другом берегу Ишима – она уже построена, а вот ни новых экспортно ориентированных производств, ни инфраструктуры под них – не заложено.
Это – насчет возможности зарабатывать в будущем валюту не только за счет супервысоких (надолго ли?) мировых цен на сырье.
Но не лучше обстоят дела и с другим стратегически важным для национальной безопасности аспектом – потребности в валюте для завоза всего, не производимого в Казахстане.
Про индустриально-инновационную политику, импортозамещение и про кластеры – за все последние годы мы наслушались вволю. Ну а что на самом деле страна прибавила на этом направлении?
Здесь легче всего опять сослаться на нашего президента, он любит перечислять уже введенные или строящиеся объекты. Но, честно сказать, на его месте стоило бы поостеречься нажимать на эту тему. Список-то (даже если принять на веру все акимовские приписки и просто блефы на этот счет) получается и слишком куцым, и очень уж эклектичным, и вообще – натужным.
В конце концов все проверяется практикой, а она такова: если в 2000 году мы тратили валюты на импорт меньше девяти, то теперь тратим более… тридцати трех (?!) миллиардов долларов в год (статистика импорта, кстати, наоборот, очевидно занижена).
А на этих деньгах, между прочим, и держится не просто весь видимый фасад «экономического процветания» Казахстана (лучше сказать – городов Алматы, Астаны, Атырау, Актюбинска… и еще трех-четырех), но и трижды восхваленная социальная и межнациональная стабильность.
Сотни тысяч рабочих, прорабов и менеджеров на стройплощадках и еще больше – всей обслуги строительной отрасли, масса слесарей на СТО и мальчиков-девочек на автозаправках, совершенно невероятное количество молодых и не очень, ухоженных женщин (да и мужчин тоже) в неисчислимых бутиках, супермаркетах, торговых павильонах, крытых и не успевших «накрыться» (какое богатое русское слово – крыша!) рынках по всей стране, все это держится на импорте, импорте, импорте…
«Дутая» профессура в удесятеренном количестве наших «университетов» и «академий», собирающая взятки со студентов, кстати, кормится от того же.
Ну вот, на этом месте нам стоит сделать небольшой перерыв в обличительном пафосе против владельцев наших месторождений, шахт, рудников и металлургических комбинатов, а также и той части государственного аппарата, кому по должности полагалось бы как-то регулировать-оптимизировать направления получений и трат нефтедолларов. И перекинуться на критический разбор анонсированного выше второго, обособленного и идущего как бы «противоходом» процесса. Это – заимствование банками и небанковскими экономическими субъектами «дешевых» денег за границей.
Здесь обе наши темы как раз пересекаются. Дело в том, что экспортно-сырьевой сектор – он сам по себе в закачке потрясающе больших валютных масс в те потребительские сектора внутренней экономики, которые сейчас обеспечивают высокую текущую занятость и видимый эффект «всеобщего процветания», но по сути своей работают не на создание нового экономического продукта, а, наоборот, на «проедание» имеющегося, – не виноват.
«Сырьевики» (вкупе с коррумпированной госбюрократией, конечно) – они всего лишь(!) создали повышенный потребительский спрос внутри себя самих и – вокруг себя. А уже инвестиции в удовлетворение этого спроса – они и пошли «противоходом», за счет встречного стоку нефтедолларов (и коррупционных долларов тоже) из страны завоза в Казахстан заемных денег из Европы и США.
В конце концов, надо ведь и нам войти в положение Казкома, «ТуранАлема», «Альянса» и других системообразующих банков. При всем том, что все они у нас такие навороченные, с вальяжно респектабельными топ-менеджерами, самыми крутыми офисами и самым симпатичным персоналом, дающие стране долю ВВП большую, чем все сельское хозяйство (!?), и имеющие самые высокие в стране зарплаты-доходы, – они на самом деле к дающему стране валютный доход сырьевому бизнесу… не причастны!
Банки, обслуживающие «сырьевиков», – они другие, поменьше и потише, телевизионной рекламой казахстанцев они особо не атакуют, внешних займов им не надо вовсе, да и внутри страны массовый клиент их интересует постольку-поскольку.
Нашим же продвинутым (но – отодвинутым от сырьевого бизнеса) ведущим банкам внешний имидж жизненно необходим, поскольку только он и обеспечивает их кредито- (в обе стороны) способность. И вот возник такой симбиоз: поскольку страновой (читай – нефтяной) рейтинг Казахстана достаточно высок, вплоть до категории «инвестиционный», то этот рейтинг европейские заемщики до сих пор автоматически переносили и на ведущие казахстанские банки. Обеспечивая их теми самыми «дешевыми» (относительно, конечно, так как даже самые выгодные займы и казахстанские «евроноты» шли все равно под 8-9% годовых) деньгами.
Хотя (если честно сказать) до сегодняшнего дня наши банки-заемщики действовали не столько на инвестиционном, сколько на самом что ни на есть спекулятивном уровне. Кредитуя внутри страны именно «проедающие», а не созидающие проекты. Включая и откровенно спекулятивную земельно-строительную пирамиду.
И это хорошо, очень хорошо, что прозвеневший «звоночек» раздался не изнутри нашей экономики, а, пока, – снаружи.
Внутри же, подытоживая сказанное, мы имеем экономику, стоящую всего на двух и, к тому же, направленных в разные стороны, «ножках». Первая – это продажа сырья, и только на ней (пока) все и держится. Цапля, знаете ли, тоже стоит на одной ноге, и с голоду не умирает – пока лягушки рядом сами плавают. А когда ударят хотя бы легкие заморозки?
Вторая же «ножка» – внешние займы – она сейчас как бы вдруг чуть не подломилась и в ближайшем будущем тоже обещает все больше «хромать». Конечно, ресурсы для того, чтобы не дать «упасть» банкам-заемщикам в стране есть. Но они – государственные, из экономики же банкам извлекать особо нечего. Кроме земли и недвижимости, но как раз эта пирамида по банкам и ударит: стоит только начать «вытаскивать» из нее необходимые для обслуживания долгов деньги, как цены упадут, и «вдутые» в строительство средства обесценятся.
Если же правительству и Нацбанку придется «помогать» комбанкам уже своими ресурсами, то здесь, как говорится, стоит бутылочку только откупорить…
На сколько-то – хватит, а что потом?
Такой вот своевременный «звоночек».
Остается надеяться, что он все же не для… глухих.

Петр СВОИК