Мнения

Автор с цифрами в руках показывает, что ВТО начала оказывать негативное влияние на российскую экономику ещё до того, как мы в неё формально вступили. Капитал бежит из страны, потому что не видит для себя даже тех скромных перспектив, которые были.

- Михаил Геннадьевич, мы с вами решили поговорить об экономических итогах второго квартала. Сейчас все говорят о том, что произошло с 1 июля, про рост тарифов, но мало кто отдает себе отчет в том, что происходило с нашими финансами, с золотовалютными резервами в течение первого квартала. Хотя, конечно, у всех на слуху было жесткое падение рубля, которое он испытал в конце мая - первых числах июня.

- Экономические итоги еще не подведены, это будет ближе к концу этого месяца. В середине той недели были подведены финансовые итоги. В целом они производят неприятное впечатление. Хотя понятно, что это вызвано удешевлением нефти примерно на четверть и паникой определенной, которая с этим была связана. Но все-таки негативных сигналов значительно больше, чем позитивных. Скажем, у нас в два раза сократился счет текущих операций платежного баланса. Грубо говоря, разница между экспортом товаров и услуг и прочих краткосрочных переводов денег и импортом. Если в первом квартале было более 39 миллиардов долларов, то во втором квартале стало только 19,2 миллиарда долларов. Это практически двукратное падение, достаточно резкое, достаточно болезненное. И в основном оно связано не с товарами, а с другим балансом инвестиционных доходов.

Несмотря на удешевление нефти, торговый баланс у нас ухудшился не намного. Было ровно 59 миллиардов, стало 51 миллиард долларов. То есть снижение совершенно незначительное, и, учитывая глубину падения цен на нефть, могло бы быть и больше, просто падение было в конце рассматриваемого периода. А самое неприятное - это баланс инвестиционных доходов, который ухудшился сразу примерно на 10 миллиардов долларов. То есть, грубо говоря, у нас стало меньше приходить инвестиционных доходов, но значительно и очень сильно возрос вывод инвестиционных доходов из страны. То есть те инвестиционные доходы, которые раньше вкладывались в нашу страну, во втором квартале вкладываться перестали. Они стали выводиться.

Можно объяснять это разными причинами. Я думаю, что достаточно существенную роль сыграло присоединение России к ВТО.

- Уже сыграло, хотя мы еще даже бумаги не ратифицировали?

- Все понимали, что решение принято, что если первые лица государства сказали, что да, то деятели из «Единой России» поднимут руки так, как им скажут, и в те сроки, в которые им это скажут. Это партия, которая просто штампует решения, насколько можно судить, и ничего содержательного она не делает. Соответственно уже с середины декабря было понятно, что Россия в ВТО вступает. Какое-то время были колебания, какое-то время ушло на принятие решений, но во втором квартале мы увидели просто наглядное изменение поведения инвесторов.

- Насколько я понимаю, эта вечеринка в штаб-квартире в Женеве, на которой было объявлено, что Россия - член ВТО, - она ведь состоялась в конце декабря. Тогда мы могли бы уже что-то почувствовать и в первом квартале.

- Кое-что мы почувствовали. Потому что, например, Россия столкнулась с тем, что государственные банки заявили о прекращении кредитования животноводства, по крайней мере, производство говядины. Это было очень болезненно для многих регионов. После этого АвтоВАЗ объявил о том, что он переходит на импорт железа, которое он использует для автомобилей. Да, действительно, наши монополисты постарались, оно было дороже импортного, и эта ситуация была не один месяц. Но только после присоединения к ВТО АвтоВАЗ получил гарантии, что эта ситуация не изменится, что пошлины не вырастут, и перешел на импорт. После этого даже черные металлурги, которые были одними из ключевых лоббистов присоединения России к ВТО, немножечко поутихли.

А дальше люди стали читать, что же, собственно говоря, наподписывало правительство. Волосы стали вставать дыбом. Потом очень у многих были иллюзии. Ведь говорилось, что всем, кто понес какие-то убытки, из федерального бюджета эти потери компенсируют. За эти полгода непрерывных обещаний выяснилось, что, скорее всего, мало кому компенсируют. Даже немецкие производители лифтов, которые еще в Советском Союзе развернули свое производство в России, они просто бегали и говорили: что же вы творите, нам же будет выгоднее из Европы возить, из Китая. Но это, судя по всему, было мало кем услышано.

То есть это некоторая реакция, с одной стороны, вероятно, на присоединение к ВТО. С другой стороны, это может быть реакция на повышение тарифов и на общее усиление произвола монополий. Потому что в первом полугодии была пауза инаугурационная, чтобы товарищу Путину не слишком сильно портить картинку (хотя он сам себе ее испортил так, что никому и в голову не могло прийти). Но с каким бизнесменом ни поговоришь, то ощущение, что давление и монополий, и силового рэкета приобрело характер, когда люди уже просто устали. С другой стороны, в Европе кризис, можно много купить подешевле, можно кое-куда вложиться. И, в общем-то, люди начинают выводить деньги.

КАПИТАЛ БЕЖИТ ОТ НЕСТАБИЛЬНОСТИ

- Это то, что мы обычно называем оттоком капитала?

- Отток капитала - многоуровневый, но в целом да. Еще третий фактор вывода инвестиционных доходов - политический. Одно дело вкладываться в страну, в которой трудно и тяжело вести бизнес, но существуют правила, и примерно понятно, что Путин и «Единая Россия» - это навсегда. Глобальный бизнес работает и с Гаити, и с Нигерией, и со странами, в которых ситуация намного хуже, чем в России. Мы сравниваем Россию с воспоминаниями о Советском Союзе и с цивилизацией, которую мы видим в Европе. А глобальный бизнес сравнивает со странами, где есть другие инвестиционные возможности. Понятно, что в России лучше, чем в Египте, наверное, лучше, чем в Пакистане. И вот, глядя на политическую неопределенность... Те же себя утешали как? Ну ладно, сейчас выборы пройдут, поскандалят и во втором квартале наступит тишина.

- Вроде бы стабильность есть. Остался Путин.

- Во втором квартале тишина не наступила.

- Почему она не наступила?

- 6 мая. Потому что дезорганизация всего и вся. После 6 мая идет 12 июня, которое собрало очень много людей, хотя все должны были отдыхать, вообще-то говоря. То есть инвесторы видят, что политическая ситуация начинает меняться.

- Допустим, в Испании сейчас массы людей выходят на улицы, они протестуют против безработицы. И там даже больше людей выходит. И там нормальный такой левый протест, более опасный, чем этот аморфный, как мы говорим, хипстерский протест. Почему так инвесторы отреагировали именно на нас?

- Во-первых, они отреагировали на совокупность трех факторов, которые я перечислил. Во-вторых, протест в Испании институционален. Испания, по сути дела, в рамках Евросоюза, в рамках еврозоны, - она находится под внешним управлением. Мы всё это видели на примере Греции. Люди могут возмущаться как угодно, но любое правительство, которое придет, или почти любое, которое придет, будет контролироваться Евросоюзом. Потому что Испания свой суверенитет отдала Евросоюзу, как и Греция, и обратно взять очень тяжело. Поэтому протест людей, каким бы масштабным он ни был, к дезорганизации ситуации не приведет. То есть люди могут побить окна в «Макдоналдсах», люди могут побить окна в банках, но стратегические решения, которые кардинально изменят ситуацию, приняты ими не будут.

С другой стороны, в Испании - демократия. В понятие демократии закладывается, что люди могут возмущаться, и это нормально для инвестора. От этого он своей собственности лишиться не может. В России, с одной стороны, очень долго ничего подобного не было. С другой стороны, в России только наши официальные пропагандисты говорят о какой-то демократии, все прекрасно понимают, что у нас авторитарная система. Все прекрасно понимают, что если в Испании есть законы, которые читаются и выполняются, по крайней мере, в континентальной Испании, то в России, если вдруг произойдет смена «солнца», то кардинальным образом сменится всё. У бизнеса возникнет большая неопределенность. Я думаю, что в этих терминах бизнес, конечно, не рассуждает, потому что до этого не близко. Но значительно меньшие по масштабам выступления, чем в Греции и Испании, вызывают значительно большие опасения. Потому что политическая система менее устойчива, она не опирается на всеобщее принятие народом, всеобщий гражданский консенсус. Потому что если в южной Европе сменят правительство, оно будет действовать в рамках того же самого стиля поведения, тех же самых правил. У нас оно будет меняться, скорее всего, вместе с правилами.

Я не утверждаю, что усиление оттока инвестиционных доходов из страны вызвано именно протестами. Я думаю, что есть три фактора: рутинное усиление безумия правящей бюрократии и произвола монополий и произвола силовых коррупционеров. Второе - это присоединение России к ВТО, которое сократило стратегические возможности в России. И только третье - это протест. Тем не менее, о протестах совсем забывать тоже категорически нельзя.

ПОВЕДЕНИЕ КРИМИНАЛЬНОГО КАПИТАЛА - ХОРОШИЙ ИНДИКАТОР

Ну и, наконец, самое главное, что помимо инвестиционных доходов уходят деньги и так, уходят капиталы и так. В частности, очень интересно посмотреть на теневую сферу. Теневой капитал реагирует совершенно точно на политическую неопределенность, он реагирует быстрее, и он реагирует значительно заметнее. В первом квартале ушло 6,4 миллиарда долларов. Притом что в первом квартале прошлого года ушло 4,7, по-моему, миллиарда. То есть рост в полтора раза. Притом что во втором квартале прошлого года оттока практически не было (именно черных капиталов, которые государство не наблюдает никак). В этом году рост - 6,8 миллиардов ушло. То есть за полугодие ушло 13,2 миллиарда против менее 5 миллиардов в первом полугодии прошлого года. Грубо говоря, крысы опять побежали с корабля. В принципе - дело житейское, гораздо страшнее, когда крысы бегут на корабль. Потому что если у вас осуществляются криминальные инвестиции в страну, то дело может пахнуть любыми неприятностями. Но в целом это знак неприятный, потому что черный криминальный капитал, который государству не виден вообще, он реагирует первым, и реагирует, скажем так, наиболее умным образом.

- То есть это хороший индикатор?

- Это хороший индикатор. Потому что там минимальная правовая защита, соответственно максимально работают инстинкты. Это действительно, с моей точки зрения, крысы, которые самые умные из всех животных. Очень забавно, что сомнительные операции, так называемые серые сделки, - там есть рост по сравнению с прошлым годом, но совершенно незначительный, по итогам полугодия меньше чем на миллиард усилился этот отток. То есть идет, конечно, чуть-чуть ускоряется, но все это в рамках рутины. А вот черный капитал ускорил отток достаточно ощутимо. Это тревожит, это пугает.

Правда, это если сравнивать с аналогичным периодом прошлого года. Если сравнивать, скажем, с первым кварталом, рассматривать отток капитала в целом, у нас пропаганда не очень рациональная, не очень разумная, у нас же люди не учитывают такие вещи, как сезонность, то можно в принципе бить в барабаны, в литавры, кричать, что все замечательно. И действительно, на первый взгляд, все очень неплохо. Потому что в первом квартале у нас был катастрофический отток, почти 34 миллиарда. Это был максимальный отток капитала с момента выхода из кризиса конца 2008 - начала 2009 года. Причем чистый отток капитала снизился уже в марте месяце до 6 миллиардов, а за весь второй квартал отток стал всего 9,5 миллиарда долларов. Это чистый отток частных капиталов. В основном именно отток за счет теневых, нелегальных капиталов. Если смотреть отток капиталов легальных, то все более-менее ничего, даже меньше, чем год назад.

Но в целом, если смотреть по итогам первого полугодия, мы получаем очень большой отток. Мы получаем 43,6 миллиардов долларов. Это много. Ну и, конечно же, надо еще посмотреть интересное явление - увеличение внешнего долга. Мы привыкли считать, что у нас внешний долг очень маленький и растет очень слабо. И он действительно относительно небольшой и растет, но он растет уверенно на протяжении всего послекризисного периода. За первое полугодие он вырос почти на 40 миллиардов долларов и сейчас составляет 585 миллиардов. Это большая сумма, это уже исторический максимум. Конечно, можно говорить, что 64 процента нашего экспорта связано с ценами на нефть, если цены упадут, то все будет плохо. Но международные резервы у нас превышают 500 миллиардов долларов абсолютно устойчиво, даже если они чуть-чуть сократятся, то ничего страшного здесь нет.

НАША БЮДЖЕТНАЯ ПОЛИТИКА АБСОЛЮТНО ИРРАЦИОНАЛЬНА

- Но в этом году произошло два принципиально новых явления, которых раньше не было. Первое. Начал расти и растет уверенно, вырос за полугодие за 7 миллиардов долларов государственный долг. Ведь что такое внешний долг страны? Это внешний долг государства и внешний долг корпораций. Строго говоря, даже если корпорация принадлежит государству, государство по этому долгу может не отвечать. Конечно, у нас такие корпорации, как Газпром, Сбербанк, их не обанкротишь, все понимают, что, так или иначе, государство будет своими деньгами в случае чего расплачиваться. Но есть госкорпорации, за которые нужно платить, а есть госкорпорации, скажем, ВТБ, за которые, в случае чего, можно не платить. Другие банки есть, Сбербанк тот же самый. Свет на ВТБ клином не сошелся. Так что здесь ситуация для иностранного кредитора неоднозначная. И для нас тоже неоднозначная. Потому что, когда говорят: вот 585 миллиардов... Основная часть этих денег это частные долги. И если государство не захочет перекладывать бремя ошибок менеджеров государственных компаний на налогоплательщиков, оно это может не сделать, - ничего страшного. Прецеденты бывали.

Но вот государственный долг это его собственный долг. И вот он всегда у нас снижался, он был небольшой. Государство ударно расплатилось с основной частью долгов, даже заплатило штраф 1 миллиард долларов за срочную выплату. И вдруг на 7 миллиардов долг вырос. Причем вырос очень интересно. На 6,7 миллиарда долларов у нас выросли еврооблигации во втором квартале. То есть ни с того ни с сего, совершенно без каких-то объективных обстоятельств, без особой огласки после президентских выборов и перед инаугурацией государство взяло и разместило еврооблигации на 6,7 миллиарда долларов. Возникает детский вопрос: зачем? Федеральный бюджет захлебывается от денег.

В целом бюджетная политика Российской Федерации иррациональная. Мы зарабатываем очень много денег. Мы накапливаем их в федеральном бюджете. 6,5 триллионов рублей - это неимоверная сумма. И при этом не занимаемся модернизацией, развитием страны. Когда мы говорим о модернизации, сразу видим автомобильные дороги, дешевое ЖКХ, новые линии электропередач, новые возможности для бизнеса и т.д.

ОФФШОРНАЯ АРИСТОКРАТИЯ НЕ ДОПУСТИТ НИКАКОГО РАЗВИТИЯ

- У меня «Сколково» перед глазами сразу.

- Ну да, чудесный девелоперский проект. Взяли картофельное поле, согнали с него каких-то ненужных ученых, сделали пассы руками, и сразу недвижимость вокруг резко повысилась в цене. Здесь очень важно, с моей точки зрения, нежелание заниматься развитием вообще. Нежелание просто потому, что я чиновник, если я буду развивать страну, значит, что-то нужно делать. А зачем мне что-то делать, если у меня и так все хорошо? Правильный портрет на стену повесил, и ко мне никаких претензий ни у кого быть не может. Любая деятельность - это угроза ошибок, особенно когда занимаетесь модернизацией после 25 лет игнорирования этого дела. Страшно, неинтересно и зачем напрягаться.

Второе. Любое развитие, инициируемое государством, противоречит либеральной идеологии. Либеральная идеология исходит из того, что все должно происходить само собой, а государство должно быть таким ночным сторожем с уровнем ответственности ночного сторожа, но при этом с зарплатой, как у министра. А лучше, как у руководителя частной корпорации. И отказ от модернизации - это реализация в том числе и идеологических констант.
Это нормальная внутриаппаратная разборка. Потому что если заниматься развитием, главным министерством будет то, которое будет заниматься развитием. Это неважно, миннауки, минэкономразвития, минрегионразвития или гидрометцентр, - важно, что минфин будет отодвинут на позицию обычного финансового директора. И он не будет вторым правительством Российской Федерации, как было при Кудрине, как есть сейчас. Это аппаратно неинтересно. Поэтому минфин занимается тем, что оно не дает денег. Это его функция, которая обеспечивает его аппаратное влияние.

- И пока он не дает денег, он интересен.

- Он велик, он самый главный. Дальше неприятная вещь, но наше руководство ведь не только основную часть бюджетных денег хранит за пределами России в карманах наших стратегических конкурентов. Ведь огромная часть правящей бюрократии недаром называет сама себя оффшорной аристократией. Люди, которые действительно хранят всё за рубежом. Если они будут заниматься модернизацией, Россия начнет конкурировать с предприятиями развитых стран, того же самого Запада. Начнет создаваться неудобство. Если Россия начнет производить такие вот чашечки, то она тем самым начнет отнимать деньги у тех, кто сейчас поставляет эти чашки в Россию. Вот эти вот ручки, вот эти вот столы, вот эти вот стулья и т.д.

Я еще лет 10 назад поинтересовался, когда в очередной раз пришел на работу в государство, что же у меня в кабинете есть российского производства. Я нашел. Деньги в моем кошельке все еще печатаются в Перми на фабрике Гознака. И то могут через некоторое время объявить, что это нерентабельно,нужно куда-нибудь перевести.

Но любое развитие - это создание конкуренции с Западом. А как вы будете конкурировать с людьми, в карманах которых лежат ваши деньги - и частные, и общественные? Это очень рискованно.

ОТКАЗ ОТ РАЗВИТИЯ - ЭТО МАССОВОЕ УБИЙСТВО

И, наконец, самое последнее, с моей точки зрения, - это коррупция. Не все в жизни объясняется коррупцией. Точно так же, как не все в жизни объясняется силой тяжести. И коррупция здесь не главный фактор. В Китае тоже довольно заметная коррупция. На два порядка ниже, чем у нас, но все равно достаточно заметная. Но, тем не менее, китайская коррупция совершенно не мешает модернизации, а кое-где даже и помогает, как это ни кощунственно звучит. Но у нас, когда деньги держатся на счетах западных банков, в западных ценных бумагах, это заведомо убыточно. Одновременно с этим берутся кредиты, государство влезает в долги, размещает ценные бумаги. Оно свои деньги разместило под два процента и берет взаймы под семь процентов. Это коммерчески неэффективная деятельность. Но если вы долгие годы, уже практически десятилетия, занимаетесь коммерчески неэффективной деятельностью, неужели тот, кто получает разницу, немного с вами не поделится? Никакой коррупции, простое человеческое чувство благодарности. Притом что это институциализировано, это закрыто, посторонние люди там не ходят. И, как предположение, это имеет право на существование.

И оборотная сторона этого - принципиальный отказ от развития, который является маркером всей четверти века национального предательства. У нас очень структурированная информация. С одной стороны, мы читаем каждый день, что такие-то дети умерли из-за нехватки бюджетного финансирования. Это официальная формулировка. Не только взрослые люди, но и дети умирают, которых можно было бы вылечить, и они жили бы не калеками и инвалидами, дыша четвертью легких в какой-то палате интенсивной терапии, а они жили бы нормальной, полноценной жизнью. Не нужно было бы ходить с протянутой рукой, унижаться, кричать благим матом. Они бы выжили. А дети умирают, практически каждый день в Российской Федерации от нехватки бюджетных средств, в то время как 6,5 триллиона рублей валяется без движения. И цена жизни этих детей - это не триллионы рублей, это жалкие (извините за эти слова) десятки миллиардов максимум, а, скорее всего, и просто миллиарды или сотни миллионов, потому что у нас на любую трату накручено сверху очень много.

- Но уж дешевле саммита АТЭС - 679 миллиардов.

- Да. Давайте посчитаем это в человеческих жизнях. Давайте посчитаем, сколько сейчас погибнет из-за свертывания системы здравоохранения. Из-за замечательной реформы оплаты труда бюджетников, когда зарплату вроде повысили, а всем достается меньше или столько же. Зарплаты повысили, но при этом, с одной стороны, установили полный произвол в нормах выработки, а с другой стороны, отдали полный произвол директорам. Директора сначала повысили себе хорошо, потом повысили тем, кого они видят каждый день, то есть административному персоналу. Далеко не везде, но это такая массовая тенденция. А всем остальным - по остаточному принципу, и скажите спасибо, что не снизили. Это издевательство над людьми. А когда человек понимает, что над ним издеваются, он хуже работает.

В результате отказ от модернизации - это не просто упущенные возможности, не просто какие-то абстрактные проценты какого-то абстрактного роста ВВП и т.д. А это конкретные человеческие жизни, это детские жизни. И когда мы видим эти цифры, мы должны понимать, что отказ от модернизации, насколько я могу судить, является убийством людей, в том числе убийством детей. Это то, чем занимается наше государство практически каждый день на протяжении уже более чем 10 лет. Я связывал это раньше с именем Кудрина, наверное, я был неправ, надо связывать с кем-нибудь более высокопоставленным.

- Но Силуанов же ученик Кудрина, в любом случае там политика должна быть преемственной.

- Что делают наши ученики со своими учителями, это отдельная тема. Как товарищ Сталин когда-то сказал, благодарность - это такая собачья болезнь, так никто даже не повторяет, потому что в госаппарате это всем очевидно. Если бы Кудрин проводил эту политику, потому что это была политика Кудрина, и это не устраивало бы его руководство, товарищ Кудрин был бы министром финансов не 11 лет, а 11 дней. А потом появился бы кто-то более вменяемый и более эффективный. Но это политика не Кудрина, это политика, к сожалению, нынешней бюрократии в целом.

РЕАЛЬНОМУ СЕКТОРУ КРЕДИТОВ БОЛЬШЕ НЕ ДАЮТ

Возвращаясь к росту внешнего долга. Естественно, увеличивают внешние займы банки. Причем увеличили не намного, на 11 миллиардов долларов за полгода. Сравним с семью государственными миллиардами. И реальный сектор. То есть это люди и производство во всех его видах (не банковский сектор, не финансовый сектор экономики) увеличил на 18 миллиардов долларов. Тоже все примерно понятно, тоже рутинный, нормальный, не страшный, не масштабный рост. Здесь одна маленькая, очень неприятная деталь. Кредиты во втором квартале не выросли, а даже немного снизились. Было 240,7, стало 240,2 миллиарда долларов. То есть кредитование перестало увеличиваться.

Мы привыкли злиться на то, что мы считаем иностранными инвестициями, а на самом деле это кредиты. Но во втором квартале российский нефинансовый сектор перестал получать кредиты за рубежом. Это очень тяжелый и очень серьезный знак. С одной стороны, все понятно. В Европе финансовый кризис, в Америке финансовый кризис, Россия рискованна, банкам можно деньги давать, а вот реальному сектору, особенно в условиях ВТО, страшно. Поэтому объем кредитов перестал увеличиваться. Это понятно. Но для российского производства это очень тяжело, это сильнейший удар по производству. Теперь понятно, почему у нас так затормозился рост промышленности. У нас просто возникает нехватка оборотных средств. Причем если посмотреть состояние банков, то в банковской системе тоже существует кризис ликвидности. Этот кризис идет фактически весь этот год, начиная с февраля. Он вялый, он государством держится под контролем, государство нехватку ликвидности компенсирует для банков. Но эти деньги не просачиваются на уровень реального сектора.

http://www.za-nauku.ru