В случае повторения Ливийского сценария у нас, что я буду делать?

недавние события с Британским спецназом тоже говорят о многом.....

РВСН были самой демократической структурой в Вооружённых силах СССР. По бардаку ракетный полк можно поставить рядом, разве что, с кадрированным мотопехотным: лейтенант с капитаном и капитан с подполковником были на «ты». Некоторые умудрялись посылать на хуй даже командира полка. Эта невиданная в военном быту интимность порождалась условиями службы.

КП ракетного полка находится на глубине тридцати метров. Сами шахты безлюдны, только караул на поверхности. На КП, на боевом дежурстве (БД) сидят вместе три офицера: подполковник, капитан, лейтенант, соответственно, 1-й, 2-й, и 3-й номера расчёта. У командира ракетного полка пять замов. При обострении обстановки, во время международных осложнений, или учебно-боевых пусках, место «первого» занимает сам командир полка. «Первый» и «второй» сидят рядом, следят друг за другом, «третий» — радист не допущен к отсеку, из которого производятся пуски, сидит подальше — на связи, спит под мерный писк морзянки. Фактически, дежурство длится с трёх ночи до девяти утра, где-то после трёх из Москвы начинают валом валить учебные команды. Если чем-то обидеть лейтенанта, он может уснуть и пропустить сигнал. Кому из Москвы придет служебное несоответствие? Конечно же, начальнику расчета.

Начальники расчётов даже спали с лейтенантами в одних комнатах — следили, чтобы те перед БД не напивались и не резались в карты до одури. После дежурства лейтенанта некоторое время щадили, не посылали в караулы. Потом лафа с БД кончилась. Положенные четыре дня отдыха пообещали присоединить к отпуску, затем они исчезли совсем. Один лейтенант даже жаловался на партсобрании:

— Меня человеком считают только на боевом дежурстве.

Жизнь на БД отличалась монотонностью. Иногда её разнообразили учебные команды. Шли они с двух ночи до шести утра, чтобы расчеты не спали и не играли в карты. Допустим, радист поймал сигнал «Монолит ХХХ». По этой команде заместитель командира полка сразу одевает пояс с пистолетом. Затем сверяет цифры сигнала с цифрами на конверте. Если те сходятся — это команда его полку. Вскрывают синий пакет, в нем — «число Зверя» — семизначная команда на пуск ракет. Оба, «первый» и «второй», набирают число на пульте. Если оно совпадает с заданным автоматике, число высвечивается на табло. В сейфе, где лежит синий пакет, автоматически открывается вторая ячейка. В ней ключ. «Первый» вставляет его в замок, «второй» одновременно нажимает кнопку на пульте — одному до кнопки и ключа не дотянуться. Вот и весь предохранитель. Если «второй» почему-то откажется, «первый» должен принудить его силой оружия.

Собственно ракеты запускает автомат. Сколько произведено пусков становится ясно только тогда, когда аппаратура показывает, что ракеты ушли. Первоначально ракету выдвигали из шахты перед запуском, но такой способ старта делал её более уязвимой. Предполагалось, что достаточно разведывательно-диверсионной группе противника, выброшенной в районе пусков подобраться к ПУ и прострелить из снайперской винтовки топливный бак, чтобы сорвать боевой пуск. Ракеты стали выстреливать из шахты. Предмет особой гордости составляла бронированная крышка шахтной ПУ. Массой в 150 тонн, она выдерживала ядерный взрыв в 20 килотонн благодаря тому, что пространство между бронеплитами было заполнено парафином, испарявшимся при ударе и поглощавшем значительное количество энергии.

Советским ракетам нужно было время, чтобы раскрутились гироскопы. Во всех американских ракетах гироскопы находились в раскрученном состоянии. Ось американских гироскопов вращалась в алмазе, советских — в редкостном масле китайского репейника. В Николаевской области существовал целый совхоз по выращиванию этой стратегической культуры. Однажды я сдуру куснул такой боб — язык облез, и слюна побежала, как у бешеной собаки. Поэтому боеготовность РВСН долгое время оставалась проблематичной, что не было тайной для Хрущева, имевшего в период карибского кризиса две боеготовые ракеты средней дальности.

При всем демократизме уклада внутренней службы, призрак тридцать седьмого года витал над каждым командиром РВСН. Я не раз видел, какую страшную власть имели все эти «главные конструкторы». Перед ними заискивали даже генерал-полковники:

— Товарищ Уткин…

И тут же, едва отойдя на шаг, остервенело орал на генерал-майоров. Что для такого Уткина командир полка? Подопытная муха-дрозофила, не более…

Все командиры полков РВСН назначались Военным отделом ЦК КПСС. Подготовка ракеты к пуску контролировалась Политбюро. Командир полка исполнял приказы Партии. Как сказал начальник политотдела Кузнецкий начальнику штаба Кожину:

— Вас Партия поставила, Вас Партия и снимет.

Пуск ракеты зависел от двух вещей: поворота Земли (на жаргоне ракетчиков «довернулась» или «провернулась»), и политического момента. Цели находились или на Камчатке, или в районе острова Гуам — задрачивали американцев. На Камчатке — «били в кол», в землю вбивалась метка — точка привязки координат. Теоретически, головная часть должна была упасть в радиусе двухсот метров от неё. На практике, отклонение (в основном недолет) достигало километров триста. Если промахивались — переносили кол поближе. Стрелять в Тихий океан было опаснее, перед пусками давалось объявление: такой-то район Мирового океана опасен для мореплавания. Прикинуть по карте — площадь огромная, потому что БЧ падала куда попало. Однажды боеголовка плюхнулась на пляже одного из Гавайских островов, метрах в двадцати от берега.

Если запущенная ракета падала не там, где намечалось, надлежало найти виновных. Когда запущенная нами ракета упала в Джезказганской области, полк поднялся и среди зимы обозом отправился искать. Триста километров в лютый мороз ехали со средней скоростью восемь километров в час. Быстроходные машины не могли тянуть на такой скорости, все время перегревались и глохли. Полковые стратеги додумались объединить в одной колонне МАЗы, КРАЗы, УРАЛы и ГАЗ-66. Два раза возвращались в часть за харчами, вместо запланированных двух дней добирались семь. Холодина. Движок обнимешь и греешься. Напоминало финскую кампанию, хорошо — не обстреливали.

Соблюдая секретность, искали дней пятнадцать, пока не сообразили расспросить казахов:

— У вас тут с неба ничего не падало?

— Ракета? Падала.

Что ещё могло упасть с неба? Последний метеорит здесь падал миллион лет назад.

Нашли яму, а дальше что? Натаскали груду железяк. Поступила команда «отбой» — не наша вина. «Змея» двинулась в обратном направлении, только теперь похитрее. Все «занятые в полку», как-будто без них там обойтись не могут, съёбнули на быстроходных машинах. За сутки были дома. На замкомандира оставили МАЗы, но за две недели и они приползли.

Первые советские ракеты дислоцировались в Крыму с 1947 г. и были нацелены на Турцию. До 50–60 гг. на боевом дежурстве находились Р-1, копия Фау-2. Всех, кто имел неосторожность работать на Вернера фон Брауна, загнали в «шаражку» в Ахтубинске. Кормили там, правда, хорошо. Документация основывалась на переводах с немецкого, вся аппаратура прицеливания была немецкая, со свастикой и клеймом «Карл Цейс Иена». Прицеливание в данном случае сводилось к выставлению вертикали ракеты по мнимой оси Земли. Сам коллиматор — прибор примитивный, треугольная призма, две грани которой посеребрены, на них нанесена линия. Сверху, над коллиматором, устанавливается прибор, вроде теодолита, внутрь запускается лучик. Его отражение должно попасть на крестовину, не смещаясь в стороны. По нему и выставляли ракету. При любом отклонении ракета должна была самоликвидироваться.

Но даже Р-1 с тех пор, как отпустили пленных немцев, стали летать куда попало. Пока имелись в запасе немецкие приборы, проблемы ещё можно было решить, ракеты кое-как, но летали. Дальнейшее развитие ракетной техники происходило, как в Пенемюнде, по наитию. 4 октября 1960 г. на 41-й площадке были принесены в жертву техническому прогрессу маршал авиации Неделин (личный друг Хрущева) и ещё 150 человек. Разинув рот, маршал наблюдал, как шла заправка ракеты одновременно двумя компонентами: азотной кислотой и керосином. От него нашли только погон. Оргвыводы для оставшихся в живых участников пуска были страшными. Была радикально пересмотрена вся предстартовая подготовка. После чего рванул на старте «Титов-2», экипаж не мог открыть люк и чуть не задохнулся. Прапорщик Калигин (клички «Ух» и «Анчутка») в это время вёз воду караулам и, увидев САС, с криком: «Инопланетяне!» убежал в пустыню, за что и был изгнан из армии. А мог бы перевестись в Москву, стоило только люк открыть.

Наиболее сложная часть ракеты — двигатели. Сопло охлаждается топливом, при наличии микроотверстий происходит взрыв. Проверка двигателей перед стартом на стендах лишь в какой-то мере уменьшает угрозу взрыва при запуске. На советских ракетных заводах не было ОТК, возможность брака исключалась даже теоретически, так всех напугал один из творцов ракетно-космической индустрии Лаврентий Павлович Берия. Пуски ракет до постановки их на боевое дежурство осуществляли заводы-изготовители. Принималась соответствующая программа, на полигон приезжали представители промышленности.

Если для «промышленников» взрыв ракеты — бедствие, то для командиров подразделений — праздник. Сидим, пьем чай, чувствуем — трясётся земля, все вышли посмотреть. Неужели? Видим: да, повернула на наш старт, люди заметались…

Недолетев километра два, ракета упала на автодром, завертелась, шипит, как колоссальный дракон, факел огня от двигателей метров триста. Наконец взорвалась. Поднялось розовое облако гептила. Пока все одевают противогазы, тыловики суетятся с озабоченными лицами. Несмотря на опасность движущегося в нашу сторону газового облака, хватают ротных за хоботы, срывают маски, допытываются:

— Сколько у тебя окон выбило? Пиши: все!
— Сколько кроватей вынес? Пиши: всё поломались!

Замполит в ленинской комнате собственноручно разбивал стенды. Казалось, упала антинейтронная бомба, такая напасть пришла на вещевое имущество. Даже на хоздворе за 30–40 км от эпицентра что-то пропадало и списывалось. Командир полка в обычной обстановке может списать не более 10 лопат в в месяц. На взрыв списали все. «Яйцеголовые» бегают, оправдываются, а нам, ротным, главное списать. Прапорщик, начальник продовольственного склада, списал 4,5 тонны картошки, мол, привалило взрывом. Я всю ночь вывозил машиной упавшее с неба имущество, каптёр сидел на узлах. На старте, в потерне, у меня был загашник. Я предусмотрительно перегородил коридор стеной толщиной в 4 кирпича, чтобы не выбили, вварил дверь от бомбоубежища с кодозамком, ещё 4 навесных. Набивали туда. К утру в казарме, кроме 10 табуреток, ничего не осталось. Я предвкушал получение оконного стекла ящиками. Были же и истинно пострадавшие. Тем, у кого поубивало солдат, было не до списания. А потребность в оконном стекле в пустыне огромная. В казармах оно билось ежедневно. Откроет солдат-дневальный окна — порывом ветра 5–6 разобьет. Или замполит затеет реконструкцию ленкомнаты. Ещё можно продать в клуб.

Собственно, сам Байконур стоит на дне древнего Аральского моря. На отдельных местах оголившегося некогда морского дна, среди гальки попадались даже драгоценные камни. «Грязные» рубины — мутно-красные, в отличие от индийских, кашмирских, цейлонских, прозрачных на 90 %. Собирать их можно было горстями. Капитан Авдеев, командир роты, по своему пристрастию к поделкам, вроде самолётиков в бутылках, сделал жене ожерелье. Камни обрабатывали напильником, затем солдаты шлифовали их на кожаных ремнях где-нибудь в карауле. Дошло до политотдела, разгорелся страшный скандал:

— Чем у вас на боевом дежурстве занимаются? Вы бы ещё коронки ставили!

Среди солдат и правда был умелец, пользовавший сослуживцев. С помощью телефонного аппарата ТА-57 убивал нерв, затем электродрелью высверливал пульпу, ставил пломбу из цемента и коронку из рандоли. Во время операции пациента привязывали к кровати. Одному караульному солдату этот дантист из народа умудрился поставить два зуба. Тот три недели плевался зелёной слюной, затем почернели и все остальные зубы. Другой целитель, вотяк, родом откуда-то из Удмуртии, подвизался на поприще мануальной терапии. Солдат белил в каптёрке потолок, лестница упала, случилась контузия. «Целитель» положил дверь на спину несчастного и стал на ней прыгать. Страдальца с дичайшими воплями уволокли в санчасть. Эскулапы едва отходили.

Циклопические сооружения хрущёвской эпохи поражают воображение. Байконур строили рабы — солдаты-строители. В США не было стройбатов, поэтому там до такой гигантоматии не дошли. Технологические катастрофы не уступали по мощности Хиросиме, разве что, вместо радиационного, происходило химическое заражение. Ракета Н-1, для полёта на Луну, взорвалась на высоте 13 км. Королёв избрал для этой конструкции пакетное расположение двигателей. Я видел их обломки, размером с двухэтажный дом, валявшиеся в 20 км от старта. На самом старте две мачты такой высоты, что верхушки теряются в облаках. Это вам не останкинская телевышка. Раскачка — амплитуда колебаний — 40 м. Когда подходишь, слышен скрежет зубовный стали, бетон основания колеблется под ногами. Впечатление такое, что мачта падает тебе на голову; одно желание — убраться поскорее. После неё я понял, что испытывали древнеегипетские верующие, когда их сгоняли куда-нибудь в Абу Симбел. Балки ржавеют, осыпаются; а поскольку нет специалистов, чтобы демонтировать их, ждут, когда те сами (лет через тридцать) упадут. Потом их лет за 200–300 засыплет песком, и предприимчивые грабители могил унесут кабели из цветного металла и крышки люков для сдачи в какой-нибудь «вторчермет» будущего, как некогда сдавали финикийцам технологическую начинку пирамид. Наконец, захоронение нашей мечты разроет какой-нибудь армянин (этот народ вечен) и, как Коллоса Родосского, продаст туркам на чеканку монет. Второй примечательный памятник — на 45-й площадке — МИК (монтажно-испытательный корпус), в котором собирали «Энергию». Крытый город, куда там Кёльнскому Собору. Поставь на него МИК — Собор внутри не сразу найдёшь, да и росписи покруче. Панно с изображением Ленина — высокохудожественную мозаику из метровых плит, площадью полтора гектара — на стене МИКа видно с высоты 10 км.

Я призовусь в армию, завладею оружием и пойду партизанить! Буду мочить америкосов, натовцев, ихних пособников из числа наших сограждан,а также всех агашек, кокешек, всех этих маке-баке, которые разворовали нашу страну, живут на наворованные деньги в особняках и раскатывают в мерседесах и лексусах, смотрят на честной народ как на мусор, а в случае агрессии против нашей Родины часть их будет прислуживать оккупантам, а другая часть просто слиняет!