Мнения

Уважаемые президенты Владимир Путин и Дмитрий Медведев!

Обращаемся к Вам с искренней верой в то, что сегодня, когда Россия и остальной мир, вполне вероятно, уже стоят на пороге катастрофы, только Вы в силах изменить ход событий в своей стране.

Причины этого просты: в России реализуется сочетание трех факторов, которые, если принимать их во внимание в совокупности, исключительно выгодны, но в то же время и исключительно опасны - как для России, так и для мира в целом. Россия обладает слишком большими запасами нефти и газа, слишком крупным арсеналом ядерного оружия и территорией, которая слишком широко раскинулась и слишком слабо населена. Россия - это единственное политическое образование, протягивающееся из Европы в Азию.

Сами по себе эти три фактора еще не опасны. Однако они могут стать опасными в самое ближайшее время, если с ними Россия станет неким аналогом супер-Саудовской Аравии, готовой запугивать весь мир своими энергоносителями, продающей свое оружие любому, кто больше заплатит, и по своему усмотрению предоставляющей или отбирающей доступ к линиям коммуникаций.

В какой-то степени все это - историческое и геополитическое наследие СССР. Однако СССР создал собственную сеть международных интересов, основанную на привлекательности его доминирующей идеологии - коммунизма. Сегодня коммунизма больше нет, но есть неприкрытые российские национальные и экономические интересы, которые сталкиваются либо могут потенциально столкнуться с интересами соседей России.

От этих факторов фактически зависит, будет ли евразийский континент, единство которого сегодня держится на России, единым или раздробленным. Если России не будет, или если Россия будет слабой, Европа слишком сблизится с Дальним Востоком - со всеми сопутствующими подобному сближению проблемами. Если же Россия станет слишком сильной и закроет линии сообщения между двумя сторонами Евразии, от этого пострадает весь континент. Не исключено, что где-то между этими двумя пограничными сценариями и лежит будущая судьба России.

Угроза нефтепроводов

Начать необходимо с признания одного неоспоримого факта: тот, кто держит в руках поставки нефти и газа, держит в руках власть. Нефте- и газопроводы, через которые в очень большой мере удовлетворяются энергетические потребности Европы и в особенности ее экономического локомотива, Германии, несут в себе угрозу. Эти трубопроводы остались в наследство от проведения конкретной и целенаправленной стратегии: в 70-е годы 20-го века, после устроенного странами ОПЕК нефтяного кризиса, приведшего к неожиданному повышению цен на нефть, Европа вместе с Соединенными Штатами решила дифференцировать источники поставок и начала покупать нефть у Советского Союза. Советскому Союзу это давало возможность пополнить свои невеликие запасы иностранной валюты марками, долларами - и итальянскими лирами.

Тогда этот процесс создавал взаимную зависимость. Европа ничего не смогла бы поделать с советскими угрозами ('не будут платить - отключим газ'), но СССР был в еще более уязвимом положении относительно Европы ('отключите газ - у вас не будет так нужной вам иностранной валюты'). СССР для Европы был всего лишь одним из поставщиков энергоресурсов, тогда как Европа была для него практически единственным и потому ценным источником иностранной валюты. Тем самым СССР вовлекался в механизмы рыночной экономики: он отошел от политики полного самообеспечения; фактически началась коррозия 'чистого коммунизма' от проникновения в него рыночных сил. И все же степень угрозы Европе со стороны СССР, исходившая от его энергоресурсов, была минимальной по сравнению с военной - как традиционной, так и ядерной - угрозой.

Сегодня ситуация совершенно иная. В соответствии с ней изменилась и доктрина российской стратегии (так в тексте - прим. перев.). Россия поняла, что излишние угрозы - например, такие, которые могут исходить от тысяч ядерных боеголовок - не приносят желаемого результата, поскольку создают безвыходную ситуацию и никаким образом не способствуют удовлетворению стратегических запросов нации. Это, собственно, и не угроза вовсе, а лишь гарантия убийства или самоубийства. Она чрезвычайно опасна, но только лишь в том случае, если находится в руках полного безумца. В любой разумной и управляемой ситуации никто не начнет войну, итогом которой может стать лишь всеобщее уничтожение.

Что же касается газопроводов, то они представляют собой полную противоположность ядерным ракетам. Именно такое оружие может теоретически стать стратегической угрозой. С их помощью можно нанести противнику ущерб, не убивая его и не неся практически никаких затрат - поскольку Европейский Союз никогда не рискнет поставками энергоносителей ради того, чтобы добиться какой-то политической цели или сдержать амбиции России. На практике Россия и сегодня зависит от иностранной валюты, которую получает в обмен на энергоносители. Российская экономика похожа на экономику какого-нибудь арабского эмирата, только у нее меньше пустыни, больше всей остальной территории и населения. Российская промышленность и сельское хозяйство не производят достаточно товаров, чтобы удовлетворить даже минимальные потребности собственной страны.

В период с января по сентябрь 2007 года 67 процентов российского экспорта составили нефть и газ, 15 процентов - металлы первого передела и 4 процента - лес. Это значит, что требованиям иностранных государств не соответствуют почти никакие промышленные товары, производимые в России. Импортируется практически все, и самые крупные статьи импорта - не что иное, как капуста и плазменные телевизоры.

Да, сегодня Москве не нужно столько иностранной валюты, как в советские времена, потому что за последние годы, когда цены на нефть были высоки, она накопила достаточно золотовалютных резервов, чтобы продержаться некоторое время, даже если гипотетически представить себе западное нефтяное эмбарго. Однако в общем и целом это до сих пор система, которая во многом зависит от потребления энергии как на Западе, так и на Востоке - а, следовательно, система глубоко нестабильная. В первые девять месяцев 2007 года объемы российского экспорта (в основном нефтегазового) выросли на 9 процентов, в то время как объемы импорта (в основном потребительских товаров, необходимых для создания в обществе видимости экономического улучшения, без которой невозможен успех нынешней политики) увеличились на 67 процентов. Эти 'ножницы', по признанию даже официальных экспертов российского Министерства экономики, могут привести к тому, что в 2009-2010 году у России может образоваться отрицательный внешнеторговый баланс. Затем настанет еще один критический период, когда практически нулевой рост объемов добычи газа в России натолкнется на рост потребления энергоносителей внутри страны. Тогда российская газовая компания 'Газпром' вынуждена будет решать: либо сокращать экспорт, дающий стратегически необходимую иностранную валюту, либо оставить без энергии российские дома и предприятия [1]*.

Но пусть даже в нынешнем энергетическом секторе и сохраняется угроза времен 'холодной войны', угроза 'взаимно гарантированного уничтожения', то сегодня, как и в те годы, практически нельзя представить себе, чтобы кто-нибудь попытался бы в реальности посмотреть, что будет, если сказать: 'Ведите себя прилично, или мы перестанем платить за газ'. Что дает Москве определенную степень свободы в использовании поставок энергоносителей в качестве оружия. Более того, это оружие можно использовать для небольших, ограниченного масштаба нападений, которые не будут смертельными, но при этом будут оказывать чрезвычайно сильное раздражающее действие. Достаточно прервать поставки топлива всего на несколько минут или часов, чтобы напомнить о зависимости и долге. На практике подобных атак может оказаться вполне достаточно, чтобы одержать победу над противником.

С одной стороны, энергоносители - это не стратегическая угроза, поэтому сложно убедить население, например, Германии, начать полномасштабное противостояние с Россией из-за перерыва в поставках коммерческого товара. Люди скажут: 'Ну что ж, заплатим побольше, только и всего. Нельзя же рисковать войной - даже торговой войной - из-за того, что счет за газ вырос на евро-два'. С другой стороны, реальной и однозначной становится ситуация, когда такой потребитель, как Германия или Италия, попадает в полную зависимость от России как поставщика.

У всего этого есть вполне конкретные проявления: Россия не скрывает своего интереса к участию в конечных звеньях энергетической цепочки - распределении нефтепродуктов и газа в Европе. Но при этом она не хочет ослаблять свои позиции на первых ее звеньях и не отказывается от стратегического закрепления за собой добывающего сектора.

Результатом подобного состояния дел между Россией и Европой становится страх, оказывающий отрицательное воздействие на энергетические соглашения России с Китаем и Японией. В 2006 году Путин подписал важное соглашение о поставках энергоносителей с Китаем - правда, практически такое же соглашение подписал Ельцин десятью годами ранее. Россия до сих пор не хочет строить в Китай прямой нефтепровод и настаивает на поставках по железной дороге, которые могут быть перекрыты в любой момент. Официально она утверждает, что прокладка трубопроводов в Сибири весьма дорогостояща и представляет большие технические трудности. Однако по Москве ходят слухи, что одной из причин, по которой бывший юкосовский магнат Михаил Ходорковский отправился за решетку, было как раз то, что он обещал Китаю частный нефтепровод. А реально за последнее десятилетие в этом вопросе не было никаких подвижек, и в будущем они тоже маловероятны. Во-первых, есть разногласия по маршрутам прокладки нефтяных и газовых труб; во-вторых, Россия очень не хочет давать китайцам долю в добыче; в-третьих, Россия боится, что в результате в Сибирь потоком хлынут китайские рабочие, что еще больше раскачает и без того уже шаткий демографический баланс региона и склонит его в пользу китайцев, которых там уже, с точки зрения России, больше, чем хотелось бы - при том, что этнически русское население оттуда уезжает. Со своей стороны, Китай не хочет отдавать русским контроль над распределением топлива, не имея твердых гарантий непрерывности поставок.

С Японией дела тоже идут не лучшим образом. Токио заинтересован в покупке российского газа и финансировании газопроводов, которые пойдут в обход Китая - но неприкрыто обижать Пекин он все же не хочет. Москве японцы также не доверяют на сто процентов, поскольку с Россией нет соглашения по Курильским островам, да и с окончания Второй мировой войны не подписан мирный договор. Мораль же сей басни такова, что есть и еще одна причина, по которой российские энергоносители не могут толком продвинуться на Востоке: и Пекин, и Токио с беспокойством смотрят на то, как Москва бьет - или грозит бить - по Европе. Европа тоже озабочена энергетическими планами России на Дальнем Востоке и боится, что зависимость России от ее нынешних маршрутов ослабнет. С того дня, когда самые богатые клиенты России будут за Уралом, Европа окончательно потеряет аргумент 'Ведите себя хорошо, или перестанем платить за газ'. И если в Европе общественному мнению не понравится мысль о войне, то на Востоке на общественное мнение гораздо легче повлиять, поскольку оно уже разогрето растущими волнами национализма. Трения, возникающие из-за угроз в энергетической сфере, могут быстро перерасти рамки хозяйственных споров. Китаю и Японии нужен стабильный экономический рост, они не хотят, чтобы их впутывали в геоэкономические проблемы.

С российской стороны нынешняя ситуация между Россией и Европой также представляет собой тупик. Если Россия не будет продавать свои энергоносители Европе, то кому? Что станет с разветвленной сетью трубопроводов? Если продаж в Европу не будет, то российская экономика остановится. Опять же, у России возникает преимущество, поскольку у разных стран Европы нет скоординированной энергетической политики. Однако европейцы покупают энергоносители не только у России, но и из других источников, а для России Европа - основной покупатель. Если бы у Европы была единая энергетическая политика, то любые энергетические угрозы со стороны России были бы не более чем блефом и просто били бы по имиджу России и внутри страны, и за рубежом.

Угроза и слабость оружия

Кроме этого, есть еще и угроза оружием - что касается Азии, то это уже не ядерная угроза, но беспокойство относительно того, что Россия готова продавать оружие любому, кто заплатит. Москва, пусть и осторожно, продает свою военную технику любому, кто ею заинтересуется. Естественно, оружие последнего поколения Россия оставляет для себя, а другим странам поставляет только оружие во втором-третьем поколении, причем по самым высоким ценам. В Москве сразу несколько генералов и политологов выступили против продажи лучшего российского оружия китайцам, так как китайцы могут его скопировать, улучшить и стать в военном отношении сильнее России. Китай же покупает это оружие, поскольку оно помогает ему повысить общий уровень научно-технических знаний; для него это оружие - потенциальная ударная сила, способная отразить потенциальные стратегические угрозы в ограниченной войне. Но Китай тоже не всем доволен: он знает, что Индия, потенциальный соперник, получает от русских более предпочтительный ассортимент: Россия продает Китаю истребители 'Сухой-27', а Индии - более современные 'Сухой-30', задирая сумасшедшие цены.

Иными словами, Россия делает хороший бизнес, но при этом злит покупателей: им не так уж нравится товар, который их заставляют приобретать. Иными словами, это сделки, из которых обе стороны - по разным причинам - выходят недовольными друг другом.

Что в итоге? Становой хребет страны - это ее энергетический сектор и оружейная промышленность, однако и там, и там Россия - не самый лучший игрок на рынке.

Что касается энергетики, то в России слишком велика себестоимость добычи, и это минус, если цены на энергоносители низки. На Ближнем Востоке себестоимость значительно ниже. Хотя при нормальных условиях ближневосточные страны очень довольны высокими ценами и готовы удерживать их, играя на руку России, могут возникать и такие периоды, когда добывающие компании Ближнего Востока могут оказать давление на россиян. Кроме того, Ближний Восток, Ирак, Кувейт и Саудовская Аравия (так в тексте - прим. перев.) подстраиваются под США, а не под Россию.

То же самое можно сказать и об оружии. Когда-то советские оружейные технологии держались на высоком уровне, но сегодня, почти двадцать лет спустя после распада СССР, в отсутствие государственного финансирования научных разработок и долгосрочных эффектов изоляции Советского Союза и России от западной техники, в первую очередь компьютерной (так в тексте - прим. перев.), от этого преимущества не осталось и следа. По сравнению с США, Москва выбрасывает на рынок устаревшее оружие. У Москвы есть рынок только потому, что США свою технику не продают и не позволяют продавать (так в тексте - прим. перев.).

Итак, в обеих реально сильных областях - продаже энергоносителей и оружия - Россия потенциально уязвима для давления со стороны США, хотя США никогда такого давления не окажут, пока ситуация в Азии будет казаться им более запутанной и опасной, чем в России, и пока будет сохраняться нестабильность Ближнего Востока. Но и это, конечно, тоже своего рода ограничитель: Россия никогда не сможет зайти в своих угрозах слишком далеко, не рискуя вызвать вмешательство США.

Тем не менее, даже в этом случае у России остается одна сильная сторона. Трубопроводы из России, идущие в разные части Европы - это важные оси, на которых строятся отношения, в перспективе - твердые экономические отношения.

Более того, вопрос стратегической безопасности России - еще одна гарантия того, что китайский урок, судя по всему, выучен. Гарантии безопасности не обязательно должны основываться на гарантии полного уничтожения противника. В открытой и демократической системе потенциальной угрозы разрушения хотя бы одного крупного города достаточно, чтобы потенциальный противник сдался. Двадцать стратегических ракет - это все равно что три тысячи. Поэтому России совершенно нет необходимости идти на какие-то суперусилия, чтобы модернизировать свой арсенал до уровня американского.

Конец первой части.

Анна Зафесова (Anna Zafesova), Франческо Сиши (Francesco Sisci), 09 марта 2008