Закона.Нет

Формирование нового правительства Туниса откладывается на неопределенный срок из-за разногласий между основными политическими силами. На этом фоне премьер грозит уйти в отставку. Очередной политический кризис влияет на престиж страны, в первую очередь, страдает туристический бизнес.

Семь миллионов туристов ежегодно, миллиарды евро прибыли. Но все это в прошлом. После прихода к власти исламистов европейцы в страну древнего Карфагена не едут. Если дела так пойдут и дальше, то Мохаммеду впору закрывать его сувенирную лавку.

Бюджет, который трещит по швам, спасают, разве что, россияне, и рекомендации МИД РФ не в счет. Директор туристической фирмы Арслен Летаиф рассказывает: "За последний год русских было, как минимум, 200 тысяч, и тратят они больше, чем французы или итальянцы".

У главной салафитской мечети Туниса — парад исламских мод. Это при свергнутом президенте Бен Али ни женщин в хиджабах, ни мужчин с кораном на улицах не было. Запрещалось! Нынешняя правящая партия "Эн-Нахда" ("Возрождение") решила возрождать страну с религиозным оттенком. И вот уже исламоведение в медресе — едва ли не основной предмет, а на рыночных развалах — черные салафитские знамена, так похожие на флаги "Аль-Каиды".

В отличие от мужчин у мечети, их партийные лидеры демонстрируют открытость. Политик Рашид Ганнуши часто находится в разъездах, проводя консультации по составу нового кабинета министров. Это при прежнем режиме он был то в тюрьме, то в 20-летней эмиграции в Лондоне. Но после "арабской весны" именно Ганнуши стал самым популярным политиком в Тунисе.

Руководитель департамента коммуникаций партии "Эн-Нахда" Фейсал Насер уверяет: "Наша платформа – это ценности ислама. Ислама современного, умеренного. Мы же строим открытое общество, значит, мы открыты для всех".

Как оказалось, "для всех" — это и для радикалов. Гробницу известного мусульманского проповедника, основоположника течения суфиев Аль-Бежи из Сиди-бу-Саид, стенам которой уже шесть веков, религиозные фанатики сожгли поздно ночью. "Говорят, что мы исповедуем не тот ислам, и бороды у нас не те. Бред! Они наплевали на историю Туниса", — возмущается один из местных жителей. "То, как уничтожаются объекты культурного наследия – катастрофа. Когда мы увидели это, мы все плакали". – вспоминает Амаль Салеми. Усыпальницу частично отреставрировали, но историческая андалузская мозаика не сохранилась. Городок философов и художников будто осиротел.

Храм Воскресения Христова находится в 100 метрах от главной столичной площади, у проспекта Бургибы. За прилегающей местностью ведется видеонаблюдение, рядом — полицейский патруль. Теперь все это обязательно, салафиты уже сбивали кресты. Настоятель храма отец Дмитрий рассказывает: "Нам прислали петицию и сказали, что мы должны принять ислам и платить дань партии Аллаха". За 20 лет жизни в Тунисе с такой агрессией настоятель храма, где хранятся уникальные иконы из судовой церкви эскадры российского императорского флота, причалившей сюда в 1921 году, сталкивается впервые. Как-то радикалы даже осквернили мозаику с изображением Святого Киприана Карфагенского.

В офисе "Партии объединенных патриотов демократов", входящей в оппозиционный "Народный фронт", темно и прокурено. Против власти они выступают еще со времен Бургибы. На стенах – фотографии активистов, которых убили полицейские только за то, что они вышли на демонстрацию.

Патриоты — одни из немногих, кто открыто выступает против исламистов. Их лидер Шокри Бельаид уже поплатился за это – пулями в шею и голову. Член политсовета партии Зеид Ляхдар рассказывает: "Нашего лидера убили исламисты. Они, конечно, открещиваются, но это ложь! Мы делали революцию, а они пришли к власти, просто подкупив избирателей, обещая искоренить коррупцию, безработицу. А стало только хуже".

Похороны оппозиционера Бельаида обернулись манифестациями, забастовками и беспорядками. Правительству исламистов напомнили, что в Тунисе каждый пятый так и сидит без работы. Активист "Народного фронта" Гейфа Аль-Абдалла негодует: "Раньше мы могли спокойно ходить по городу, оставлять машины, а теперь сумки выхватывают на улицах, машину могут запросто спалить. Исламисты только обещали порядок".

Революция – революцией, а занятия йогой по расписанию. В российском культурном центре русские жены тунисцев и сотрудницы дипкорпуса учатся технике релаксации. Сейчас это актуально.

В местечке Бу-Аргуб разливают пять миллионов литров вина в год. Влияние Франции – не только багеты и круассаны, но именно это так не нравится сторонникам нынешней власти, особенно в провинции. Директор винного производства Слим Сгайр сокрушается: "Если исламисты запретят виноделие, то не только мы останемся без работы — крестьяне, аграрии, сотни людей. И что? Они не понимают, что рубят даже не сук, а лозу, на которой сидят. Золотую лозу!"

Впрочем, пока правительство препятствует виноделию экономически — подняли налог. Теперь это половина стоимости всей бутылки. На всякий случай виноделы готовятся к худшему, месье Слим надстроил забор. Такой же, как его, маленький завод по соседству уже пытались поджечь.

Сами тунисцы говорят, что на этих улицах может быть только два запаха — или цветущего жасмина, или слезоточивого газа. И то, и другое уже стало символом революции. Начать ее легко, закончить – сложно. И вот уже большинство тунисцев разочаровались в "арабской весне". Ведь у власти оказались совсем не те, кто боролся за перемены и демократию. Вот и в газетах последние сообщения о том, что в Тунис готовы вернуться 12 тысяч местных исламских радикалов, тех, кто сейчас воюют в Сирии на стороне боевиков.

видео http://player.rutv.ru/index/iframe/video_cid/68866/sid/vesti/?acc_video_id=486593

источник http://www.vesti.ru/doc.html?id=1034024&cid=9