Добавить новость
Владимир Познер: «Западная цивилизация с ее замечательными посылами оказалась банкротом»
Шрифт:
ZSK 03 Декабря 2015 в 10:22:55
— Владимир Владимирович, Францию вы считаете своей родиной, а там недавно произошла террористическая атака. И у наших читателей в этой связи самые что ни на есть «русские» вопросы: кто виноват и что делать?
— Я полагаю, когда разбираются такие вещи, нужно быть очень точным. На мой взгляд, здесь не одна причина. С одной стороны, неправильная, я бы сказал, глупая миграционная политика Франции прежде всего. Затем — неправильное понимание толерантности и демократии в странах Евросоюза и в США. В-третьих, это «икаются» результаты длительного колониального строя, который существовал. В-четвертых, это результат того, что началось еще в Афганистане, когда СССР ввел свои войска, а в противодействие нам американцы начали обучать моджахедов, которые впервые получили в руки реальное оружие. «Аль-Каида» родилась именно тогда. В-пятых, это то, что ислам, который имел колоссальное влияние в мире и был мощнейшей силой в течение 10 веков, потом был отброшен, ему было дано понять, что эта религия — для отсталых, и у него возникло чувство оскорбленного достоинства.
Наконец, последнее — западная цивилизация с ее замечательными посылами оказалась банкротом, ничего не осталось от ее слов о равенстве, о том, что любой человек может достичь всего при демократии. Всё больше и больше роль начинали играть деньги, а на сегодня деньги — это всё. Есть деньги — всё есть. Даже если здоровье пострадает, деньги вам сильно помогут. А людям нужны какие-нибудь идеалы, человеку нужно во что-то еще верить, кроме денег. И в этом смысле ислам даже в виде ИГИЛ (террористическая группировка, деятельность которой запрещена в ряде стран, в том числе в России — прим. ред.) что-то предлагает. И немало молодых людей, совсем не арабов, а из самых разных стран — США, Англии, Франции, Германии, России — поехали воевать в том числе из-за этого.
Так что причин много. Конечно, если бы я был политическим деятелем, я сказал бы: виноваты вот эти... И назвал бы тех, кого мы считаем своими противниками. Но так действуют политики. Кстати, и они виноваты. Но я горжусь тем, что я не политик, а журналист, и пытаюсь максимально объективно, взвешенно отвечать на ваш вопрос. Видите, сколько причин того, что случилось. Причем это не оправдывает террористов. Но просто есть причины, почему они появились, почему они есть и почему с ними так трудно бороться.
— Вы сказали, что в Европе и США неправильно понимают толерантность и демократию. А как правильно?
— Наверное, я чуть-чуть неточно выразился. Толерантность, во-первых, это иностранное слово, которое имеет свой точный русский вариант: толерантность — это терпимость. Термин замечательный, когда речь идет о другом мнении, другом взгляде. Это все прекрасно! А есть предел терпимости? Например, когда иной взгляд начинает ущемлять других людей? Этого терпеть не надо. Но, с одной стороны, у Франции есть чувство вины в отношении к бывшим колониям в Северной Африке — Алжиру, Марокко, Тунису. У Германии — чувство вины и за Первую мировую войну, и за Вторую мировую войну. Вот это привело к такой толерантности, когда считалось чуть ли не фашизмом говорить, что эти люди — другой культуры, другой веры, другой привычки; если они к нам приезжают жить, мы должны принимать всех...
А у русских есть поговорка: в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Если хотите у нас жить, то пожалуйста, но тогда принимайте наш устав. Если вы приехали к нам и не принимаете наш устав, мы вас выдворим. Как это может быть?! Это расизм!.. Вот тут-то дали маху. Что же произошло на практике, скажем, в той же Франции? Где живут эти выходцы из Африки? Они живут в гетто! Например, это район Парижа Сен-Дени, где сконцентрированно живут выходцы из Африки. Почему они там сконцентрированы? С одной стороны, когда люди приезжают из другой страны, они ищут своих. Это всегда так было — итальянцы в Нью-Йорке ищут итальянцев, ирландцы — ирландцев, русские — русских. Это все так. Но дальше, если вы хотите, чтобы они интегрировались в ваше общество, нужно все делать для того, чтобы постепенно этот анклав растворялся бы. Но никто ничего для этого не делал! Напротив, там происходит концентрация людей, которые получают так себе образование, поэтому не могут устроиться на работу, поэтому живут гораздо хуже, поэтому там больше преступности и т. д. Вместо того чтобы быть такими толерантными, надо было проявлять некоторую жесткость. Могут спросить: а где же тут демократия? Так демократия не в этом заключается!
Поэтому я и говорю о некоторых заблуждениях в применении этого термина. Например, человек другой сексуальной наклонности. А тебе-то какое дело? К тебе-то это не имеет никакого отношения! Два взрослых мужчины хотят спать вместе. Пускай спят. Тебе не нравится, так ты не спи!
«ЕСЛИ Я ЛЮБЛЮ ЖЕНЩИН, А НЕ МУЖЧИН, КАК МНЕ ЭТО МОГУТ НАВЯЗАТЬ?!»
— И все это обязательно надо узаконить на государственном уровне?
— А почему нет?! Не надо закона, что человек имеет право, но надо закон, что это не запрещено. Как это было в Советском Союзе. Мой приятель пять лет отсидел за это! Пять лет! И никакой преступности. Ну Бог сделал его таким! Что поделаешь, если женщины ему не нравились? Я вам как биолог говорю: 10 процентов населения мира имеет вот этот ген. Их что, расстрелять теперь?
— Но зачем они навязывают другим свою культуру?
— Что значит навязывают? Если я люблю женщин, а не мужчин, как мне это могут навязать?!
— СМИ сообщают, что на Западе пошло поветрие — подростки хотят сменить свой пол...
— Люди, которые рассуждают про смену пола, просто про это ничего не знают. На самом деле бывают катастрофические вещи, когда мужчина или женщина живет с сознанием, что он или она другого пола. Я видел потрясающий польский фильм «Зовите меня Марианной». Мужчина, являясь мужем и имея двоих детей, всю жизнь чувствовал, что он на самом деле женщина. Наконец, сделал операцию — изменил пол. Впервые почувствовал себя счастливым. Хотя, конечно, дети и жена от него отвернулись. Мы видим счастливую женщину, но она должна принимать специальные препараты, потому что весь организм перестраивается. В результате она приняла их слишком много, случился тяжелейший инсульт. И из красивой женщины она превращается в развалину. И все-таки она проявляет невероятную силу воли и постепенно восстанавливается после болезни. У нее есть мужчина, который ее любит. Она с трудом говорит и с трудом ходит... И она настояла на том, чтобы о ее жизни была написана книга. И потом родился этот фильм, который лично у меня вызывает глубочайшее чувство восхищения этим человеком, потому что выдержать это — не дай Бог никому.
Поймите, ни один человек не будет менять свой пол, если у него нет к этому внутренней крайней необходимости! Какое может быть поветрие?! Это может быть только один из сотни тысяч. А гомосексуализм — это 10 процентов, это 1 из 10 человек. И чего тут шуметь? Вот детей развращать — это вопрос другой. И неважно, мужчина растлевает девочку или мальчика, это все равно растление молодежи, за это положен срок. А есть взрослые люди, в том числе знаменитые, например Элтон Джон. Он женат, у них есть ребенок, которого они взяли. И чего?! У нас не будет петь Элтон Джон? Да будет он петь! И на его концерт придут сотни людей, потому что он великий музыкант.
Вот это и есть толерантность. Или толерантность к другому цвету кожи, к другой религии, толерантность к верующим. Вот я атеист, но вполне толерантно отношусь к верующим. Надеюсь, что они ко мне тоже так же относятся. Если они хотят верить в Бога — да на здоровье! Но если придет поп и начнет меня публично клеймить за то, что я атеист, то вот это я не потерплю. Вот что такое толерантность.
«НЕ СТАНУ ОТРИЦАТЬ — И ДВОЙНЫЕ, И ДАЖЕ ТРОЙНЫЕ СТАНДАРТЫ ЕСТЬ»
— Терроризм — это плохо, теракты — это трагедия. Все так. Но почему взорванный самолет с российскими гражданами — это событие, не стоящее особого внимания во многих «демократических» странах, а вот теракт в Париже — это трагедия планетарного масштаба? Почему и здесь двойные стандарты торжествуют?! (Мурат)
— В Ираке каждый день происходит подобное. Мы с вами переживаем? Мы ходим возлагать цветы к их посольству? Нет же ведь! Поэтому я сказал бы вашему читателю, что на эти вещи надо смотреть шире. Это первое.
Второе: когда наш самолет рухнул, мы сначала говорили, что это не теракт, мы не хотели признать, что это теракт. И мир тоже ждал. Сколько прошло времени, пока признали, что это тоже теракт? Только после Парижа это произошло. Так я вам должен сказать — в Берлине к нашему посольству немцы тысячи цветов возложили! Почему-то у нас об этом не очень пишут. Но я это видел своими глазами.
Я не стану отрицать — и двойные, и даже тройные стандарты есть, но мы их тоже практикуем, к сожалению. Почему-то нам каких-то людей более жалко, каких-то — менее жалко. Вот завтра, не дай Бог, взорвут автобус в Иерусалиме, я посмотрю, сколько понесут цветов к израильскому посольству... Понесут, но меньше. Тут играют роль и политика, и какие-то личные вещи. Почему-то для нас и для всех в мире есть более и менее ценные люди.
— Наверное, к тем событиям, которые в некоторых странах происходят часто, люди уже просто привыкают...
— Конечно, парижский случай для всех практически был как американский 11 сентября 2001 года.
..........
«МИР СЕГОДНЯ РАСКОЛОЛСЯ — ТЫ ЛИБО ЗА, ЛИБО ПРОТИВ»
— Папа Римский Франциск I в сентябре сказал, что началась Третья мировая война. У вас есть такое ощущение?
— В том смысле, в котором он сказал, да, я думаю, что он прав. Но это другая война, это не война классическая.
— Не боитесь горячей фазы этой войны?
— Я опасаюсь этого, но думаю, что кто бы что ни говорил, без реального участия — не с воздуха, а на земле — добиться чего-либо существенного в этой борьбе не удастся. И Путин, и Обама публично сказали, что своих наземных войск там не будет. Но посмотрим...
— Настолько уже укоренилось в сознании и простых граждан России, и западных политиков то, что по отношению к России существуют особые стандарты при принятии решений. То, что происходит на Украине, в ЕС и США, считают путем к демократии, замалчивая такие массовые убийства, как в Одессе. Недавно сестра была во Франции, в Париже, так там все считают Россию агрессором. СМИ Запада полностью находятся под влиянием двойных стандартов. Не пора РФ более активно освещать истинное положение вещей и доводить информацию до граждан Европы? (Рафаиль)
— Опрос общественного мнения в нашей стране, проведенный «Левада-Центром» (а это на самом деле независимый, реально серьезный центр), выяснил, что порядка 80 процентов россиян считают, что США — это главный враг. 80! Что тут спрашивать? Почему наши так считают? Да потому что им так говорят! Где говорят? По телевизору прежде всего. Это мнение власти втюхивают своему населению. И в США то же самое. По опросам, которые недавно были проведены в Америке, 70 процентов считают Россию врагом.
— Выходит, журналисты плохую службу служат отношениям между гражданами разных стран?
— Да, это правильный вопрос! Журналист в данном случае превращается в пропагандиста. Он получает указание: сделай вот так. И он делает. И перестает быть журналистом. Журналистов осталось раз, два и обчелся! Причем что у нас, что у них. Хотя у них все-таки свободы побольше. Мир сегодня раскололся — ты либо за, либо против. А где журналист, который представляет всю картину мира?
— Знаю людей, которые дома вообще телевизора не имеют. А вы телевизор смотрите?
— Конечно, телевизор я смотрю. Во-первых, я смотрю новости, потому что должен их смотреть. Но я смотрю не только наши новости, но и BBC, CNBC, французского канала. То есть я смотрю разные новости. И делаю свои выводы. Во-вторых, я смотрю спорт. И сегодня (встреча проходила 21 ноября — прим. ред.), вместо того чтобы смотреть потрясающий матч Барселона — Реал, я буду выступать в Казани... (Смеется.) В-третьих, я иногда смотрю хороший российский сериал. Но их мало. Но такой блестящий сериал, как «Ликвидация», я смотрю прямо с восторгом. Подавляющее большинство передач я не смотрю, потому что это не для меня сделано.
.............
«Я ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ РОССИЮ. НО ТЕРПЕТЬ НЕ МОГУ ТОГО, ЧТО ПРОИСХОДИТ С НЕЙ!»
— Вы сказали, что сегодня мир раскололся. Некоторые политики высказывают мнение, что одной из причин этого раскола стало то, что Путин заявил о национальных интересах России. Вы с этим согласны?
— Да! В 2000 году, когда Путин пришел к власти, он, образно говоря, протягивал руку Соединенным Штатам и Западу. Просились в Европейский союз. Нам сказали: нет, ребята, вы слишком большие... Просились в НАТО! Ответили: ну что вы?! Потом нам сказали так: вы проиграли холодную войну, ну и сидите, никуда не лезьте, вы нам надоели за 70 лет коммунизма... Когда бомбили Сербию, и мы кричали благим матом, на нас не обращали внимания.
Путин терпел, терпел, а потом пришел к выводу, что Запад не хочет с нами на самом деле. Они хотят, чтобы мы не имели голоса. Они не хотят учитывать наши интересы, они говорят, что теперь в мире есть только один полюс — Соединенные Штаты. Ну Китай там еще как-то... И в 2007 году в Мюнхене, где собиралась G20, Путин выступил и сказал: так дальше дело не пойдет, мир у нас мультиполярный, вам придется учитывать наши геополитические интересы. Вот с этого и началось...
— После этой речи Путина вы лично наполнились гордостью за Россию?
— Я за страну никогда не испытываю гордость. Вообще ни за одну. Я не понимаю, когда говорят: «Я горжусь тем, что я русский». Что, разве ты это сделал?
— А чувство патриотизма у вас есть?
— Когда меня об этом спрашивают, я всегда привожу одно и то же. Михаил Юрьевич Лермонтов:
«Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, послушный им народ».
Думаете, он не любил Россию, не был патриотом? Конечно, был. Или:
«Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью...»
И так далее.
Для меня патриотизм — это любовь к своей стране, но любовь к своей стране — это прежде всего несогласие с тем, что плохо. Поэтому, конечно, я патриот, я люблю Россию. Хотя это не моя родина, я не здесь родился и вырос, я не русский.
— Но ваши корни все равно отсюда?
— Папа мой — российский еврей, мама — француженка, поэтому я не считаю себя русским. Не считаю! Я слишком поздно сюда приехал, чтобы все это было моим. Хотя я неплохо знаю русскую литературу и по-русски говорю. Это не родина, но я очень люблю Россию. Но терпеть не могу того, что происходит с ней! И говорю об этом как патриот.
.................
«Я ВСЕГДА ГОВОРЮ: Я ФРАНЦУЗ. И ДЛЯ РОССИИ НИЧЕГО ПЛОХОГО В ЭТОМ НЕТ»
— Вам нравится здесь работать?
— Да. Если бы мне не нравилось, я давно уехал бы.
— Жить вам здесь тоже нравится? В России ведь не все комфортно.
— Мне очень нравится то, как я живу. Я живу в прекрасном городе — Москве, в прекрасном районе старой Москвы, в прекрасном доме, построенном в 1912 году, поэтому там очень толстые стены — зимой тепло, а летом прохладно. Там очень красивый район. Я общаюсь со своими друзьями. Я могу ездить куда хочу. Слава Богу, благодаря Горбачеву. Единственный, кто мне может помешать, — это та страна, которая должна дать мне визу. Уже нет КГБ и его подкомиссий, где надо получать визу. Вот этого уже нет! Любой из нас может ехать куда захочет, только для этого надо иметь деньги. К сожалению, без денег никто не возит...
Кроме того, у меня еще два гражданства. Я гражданин США, где я вырос. Я гражданин Франции, где я родился, мама моя была француженкой. Эту страну я считаю своей родиной. Я всегда говорю: я француз. По крайней мере, я прежде всего француз. И для России ничего плохого в этом нет. Я не считаю, что Наполеон был прав... (Смеется.) Он сделал одну большую ошибку: как только он вторгся в Россию, он должен был отменить крепостное право. Тогда было бы интересно посмотреть, что было бы...
— А какая страна вам ближе по духу?
— Франция.
«ТОГДА ВЫ ПРОСТО СУКИН СЫН...»
— На ваш взгляд, есть ли перспективы личностного и профессионального развития в современной России у молодых людей, разделяющих либеральные ценности (в том числе приветствующих свободу слова, выбора, развитые рыночные институты, открытую конкуренцию)? И правильно ли сейчас разделять эти ценности или данная модель себя исчерпала? (Тимур)
— Во всем мире ругают либералов. В США это вообще чуть ли не матерное слово! Им очень сильно пользовался Рейган, говоря про своих противников: они на букву Л... И это звучало так, как сказали бы мы: они на букву Х...
Каждый вырабатывает свои убеждения, правильные или неправильные. Вот я, например, человек либеральных взглядов. Я не стесняюсь говорить это, более того, я говорю это с гордостью. В чем-то я консерватор. Но, знаете, Уинстон Черчилль неглупый был человек, а он говорил так: «Если вы не были либералом, когда были молоды, значит, у вас нет сердца. А если вы не стали консерватором, повзрослев, значит, у вас нет мозгов». Я думаю, что очень много правды в этих словах.
А что касается будущего, то это зависит от каждого человека. Если вы думаете, что вам преподнесут на блюдечке с голубой каемочкой, — нет. И нигде не преподнесут. Надо вкалывать, надо добиваться. До семи потов. Так просто ничего не бывает. А если вы говорите: «В зависимости от обстоятельств я буду либо либералом, либо консерватором, я еще присмотрюсь», — тогда вы, собственно говоря, просто сукин сын. Если называть вещи своими именами...
..................
В США ПОПЫТКА ПОВЛИЯТЬ НА СМИ — ЭТО СМЕРТИ ПОДОБНО!»
— Сегодня телемост между Россией и США возможен?
— Нет.
— А нужен?
— Да. Нужен, конечно, потому что он рядовым людям дает возможность посмотреть друг на друга. У меня был друг, он придумал такую вещь: на улице многих больших городов мира стоят телевизионные экраны высотой с 7-этажный дом, и люди могут увидеть друг друга, общаться друг с другом через этот экран. Знаете, если такое будет, то войны не будет никогда. Потому что простые люди — это совсем другое. Телемост с США родился от этой идеи (1985 — телемост Ленинград — Сиэтл, 1986 — телемост Ленинград — Бостон — ред.).
Но надо, чтобы кто-нибудь провел телемост. А кто его сегодня покажет? У нас показали телемост только потому, что Горбачев захотел. Он увидел и сказал: это надо показывать. А в США показал тот телеканал, который показывал ежедневную передачу Донахью. В Америке телемост смотрели примерно 8 миллионов человек, а у нас — вся страна. И это произвело сильнейшее впечатление! Люди говорят: вот с чего началась гласность. Конечно, было бы очень хорошо провести телемост. Но сегодня, думаю, не захотят ни наши, ни их.
— Может быть, гендиректору Первого канала Константину Эрнсту предложить такую идею?
— Константин Львович Эрнст — абсолютно блестящий руководитель, невероятно творческий человек. Вы видели церемонию открытия и закрытия зимних Олимпийских игр в Сочи? Я лучшего не видел вообще! И была не только красивая картинка, а мысль была.
С другой стороны, Эрнст — высокопоставленный государственный чиновник, в нем борются эти два начала. Я ему, конечно, говорил о телемосте, но не думаю, что он предлагал это Путину. Еще вопрос: а кто в США-то будет это делать? Ведь не Обама там решает эти вопросы, а телевизионная сеть — NBC, ABC или CBS. В США попытка повлиять на СМИ — это смерти подобно! Поверьте мне.
— Так почему у американских журналистов появляются двойные стандарты?
— У них рождаются другие взгляды. А как бы вы, будучи там, отнеслись к тому, что Россия, которую американцы боятся с детства, вдруг отняла Крым?
— Наверное, журналисты должны все-таки провести свое расследование, почему так произошло. Крым-то всегда был российским.
— Да, но потом его подарили Украине почему-то.
— Но документально-то это не зафиксировали.
— Как это не зафиксировали? Никита Сергеевич Хрущев подарил Крым Украине на 300-летие вхождения Украины в Россию. Поскольку у него руки были в крови по самые локти в отношении Украины, он решил сделать такой подарок. Он не имел права это делать, Конституция не позволяла ему этого делать. Необходимо было, чтобы президиум Верховного Совета СССР большинством голосов одобрил такое решение. Конечно же, президиум единодушно проголосовал за. Но была одна маленькая ошибочка: не было кворума. Поэтому на самом деле Крым де-юре не принадлежал Украине.
И все было бы хорошо, если бы в Беловежской пуще Борис Николаевич Ельцин встретился с украинским президентом Кравчуком и сказал бы ему: расходимся, но Крым наш... Но он этого не сказал! Он таким образом как бы признал, что Крым украинский. И никто не возражал ведь! Ни один российский руководитель! В том числе и Путин не сказал. А что сказали? Сказали, что народ имеет право на самоопределение.
И это правда! В документах ООН прямо записано о праве народа на самоопределение. Но наравне с этим написано о неприкосновенности государственных границ, целостности государства. Это два принципа, которые друг другу противоречат. С точки зрения Запада, в одном случае право на самоопределение — да (Косово), в другом случае — нет (Абхазия).
Поэтому Крым — это вроде бы да, потому что народ хотел. Конечно, большинство крымчан хотели, чтобы Крым стал частью России. Но опять все гораздо сложнее... И вы хотите, чтобы рядовой американский журналист разбирался в этом?! Они так и думают: Россия оттяпала Крым, а теперь еще Прибалтику возьмет и Польшу завоюет...
— Тестовый вопрос: Крым наш? Как лично вы считаете?
— Я считаю, что это исторически справедливо. Но это аннексия.
http://maxfux.livejournal.com/972369.html
— Я полагаю, когда разбираются такие вещи, нужно быть очень точным. На мой взгляд, здесь не одна причина. С одной стороны, неправильная, я бы сказал, глупая миграционная политика Франции прежде всего. Затем — неправильное понимание толерантности и демократии в странах Евросоюза и в США. В-третьих, это «икаются» результаты длительного колониального строя, который существовал. В-четвертых, это результат того, что началось еще в Афганистане, когда СССР ввел свои войска, а в противодействие нам американцы начали обучать моджахедов, которые впервые получили в руки реальное оружие. «Аль-Каида» родилась именно тогда. В-пятых, это то, что ислам, который имел колоссальное влияние в мире и был мощнейшей силой в течение 10 веков, потом был отброшен, ему было дано понять, что эта религия — для отсталых, и у него возникло чувство оскорбленного достоинства.
Наконец, последнее — западная цивилизация с ее замечательными посылами оказалась банкротом, ничего не осталось от ее слов о равенстве, о том, что любой человек может достичь всего при демократии. Всё больше и больше роль начинали играть деньги, а на сегодня деньги — это всё. Есть деньги — всё есть. Даже если здоровье пострадает, деньги вам сильно помогут. А людям нужны какие-нибудь идеалы, человеку нужно во что-то еще верить, кроме денег. И в этом смысле ислам даже в виде ИГИЛ (террористическая группировка, деятельность которой запрещена в ряде стран, в том числе в России — прим. ред.) что-то предлагает. И немало молодых людей, совсем не арабов, а из самых разных стран — США, Англии, Франции, Германии, России — поехали воевать в том числе из-за этого.
Так что причин много. Конечно, если бы я был политическим деятелем, я сказал бы: виноваты вот эти... И назвал бы тех, кого мы считаем своими противниками. Но так действуют политики. Кстати, и они виноваты. Но я горжусь тем, что я не политик, а журналист, и пытаюсь максимально объективно, взвешенно отвечать на ваш вопрос. Видите, сколько причин того, что случилось. Причем это не оправдывает террористов. Но просто есть причины, почему они появились, почему они есть и почему с ними так трудно бороться.
— Вы сказали, что в Европе и США неправильно понимают толерантность и демократию. А как правильно?
— Наверное, я чуть-чуть неточно выразился. Толерантность, во-первых, это иностранное слово, которое имеет свой точный русский вариант: толерантность — это терпимость. Термин замечательный, когда речь идет о другом мнении, другом взгляде. Это все прекрасно! А есть предел терпимости? Например, когда иной взгляд начинает ущемлять других людей? Этого терпеть не надо. Но, с одной стороны, у Франции есть чувство вины в отношении к бывшим колониям в Северной Африке — Алжиру, Марокко, Тунису. У Германии — чувство вины и за Первую мировую войну, и за Вторую мировую войну. Вот это привело к такой толерантности, когда считалось чуть ли не фашизмом говорить, что эти люди — другой культуры, другой веры, другой привычки; если они к нам приезжают жить, мы должны принимать всех...
А у русских есть поговорка: в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Если хотите у нас жить, то пожалуйста, но тогда принимайте наш устав. Если вы приехали к нам и не принимаете наш устав, мы вас выдворим. Как это может быть?! Это расизм!.. Вот тут-то дали маху. Что же произошло на практике, скажем, в той же Франции? Где живут эти выходцы из Африки? Они живут в гетто! Например, это район Парижа Сен-Дени, где сконцентрированно живут выходцы из Африки. Почему они там сконцентрированы? С одной стороны, когда люди приезжают из другой страны, они ищут своих. Это всегда так было — итальянцы в Нью-Йорке ищут итальянцев, ирландцы — ирландцев, русские — русских. Это все так. Но дальше, если вы хотите, чтобы они интегрировались в ваше общество, нужно все делать для того, чтобы постепенно этот анклав растворялся бы. Но никто ничего для этого не делал! Напротив, там происходит концентрация людей, которые получают так себе образование, поэтому не могут устроиться на работу, поэтому живут гораздо хуже, поэтому там больше преступности и т. д. Вместо того чтобы быть такими толерантными, надо было проявлять некоторую жесткость. Могут спросить: а где же тут демократия? Так демократия не в этом заключается!
Поэтому я и говорю о некоторых заблуждениях в применении этого термина. Например, человек другой сексуальной наклонности. А тебе-то какое дело? К тебе-то это не имеет никакого отношения! Два взрослых мужчины хотят спать вместе. Пускай спят. Тебе не нравится, так ты не спи!
«ЕСЛИ Я ЛЮБЛЮ ЖЕНЩИН, А НЕ МУЖЧИН, КАК МНЕ ЭТО МОГУТ НАВЯЗАТЬ?!»
— И все это обязательно надо узаконить на государственном уровне?
— А почему нет?! Не надо закона, что человек имеет право, но надо закон, что это не запрещено. Как это было в Советском Союзе. Мой приятель пять лет отсидел за это! Пять лет! И никакой преступности. Ну Бог сделал его таким! Что поделаешь, если женщины ему не нравились? Я вам как биолог говорю: 10 процентов населения мира имеет вот этот ген. Их что, расстрелять теперь?
— Но зачем они навязывают другим свою культуру?
— Что значит навязывают? Если я люблю женщин, а не мужчин, как мне это могут навязать?!
— СМИ сообщают, что на Западе пошло поветрие — подростки хотят сменить свой пол...
— Люди, которые рассуждают про смену пола, просто про это ничего не знают. На самом деле бывают катастрофические вещи, когда мужчина или женщина живет с сознанием, что он или она другого пола. Я видел потрясающий польский фильм «Зовите меня Марианной». Мужчина, являясь мужем и имея двоих детей, всю жизнь чувствовал, что он на самом деле женщина. Наконец, сделал операцию — изменил пол. Впервые почувствовал себя счастливым. Хотя, конечно, дети и жена от него отвернулись. Мы видим счастливую женщину, но она должна принимать специальные препараты, потому что весь организм перестраивается. В результате она приняла их слишком много, случился тяжелейший инсульт. И из красивой женщины она превращается в развалину. И все-таки она проявляет невероятную силу воли и постепенно восстанавливается после болезни. У нее есть мужчина, который ее любит. Она с трудом говорит и с трудом ходит... И она настояла на том, чтобы о ее жизни была написана книга. И потом родился этот фильм, который лично у меня вызывает глубочайшее чувство восхищения этим человеком, потому что выдержать это — не дай Бог никому.
Поймите, ни один человек не будет менять свой пол, если у него нет к этому внутренней крайней необходимости! Какое может быть поветрие?! Это может быть только один из сотни тысяч. А гомосексуализм — это 10 процентов, это 1 из 10 человек. И чего тут шуметь? Вот детей развращать — это вопрос другой. И неважно, мужчина растлевает девочку или мальчика, это все равно растление молодежи, за это положен срок. А есть взрослые люди, в том числе знаменитые, например Элтон Джон. Он женат, у них есть ребенок, которого они взяли. И чего?! У нас не будет петь Элтон Джон? Да будет он петь! И на его концерт придут сотни людей, потому что он великий музыкант.
Вот это и есть толерантность. Или толерантность к другому цвету кожи, к другой религии, толерантность к верующим. Вот я атеист, но вполне толерантно отношусь к верующим. Надеюсь, что они ко мне тоже так же относятся. Если они хотят верить в Бога — да на здоровье! Но если придет поп и начнет меня публично клеймить за то, что я атеист, то вот это я не потерплю. Вот что такое толерантность.
«НЕ СТАНУ ОТРИЦАТЬ — И ДВОЙНЫЕ, И ДАЖЕ ТРОЙНЫЕ СТАНДАРТЫ ЕСТЬ»
— Терроризм — это плохо, теракты — это трагедия. Все так. Но почему взорванный самолет с российскими гражданами — это событие, не стоящее особого внимания во многих «демократических» странах, а вот теракт в Париже — это трагедия планетарного масштаба? Почему и здесь двойные стандарты торжествуют?! (Мурат)
— В Ираке каждый день происходит подобное. Мы с вами переживаем? Мы ходим возлагать цветы к их посольству? Нет же ведь! Поэтому я сказал бы вашему читателю, что на эти вещи надо смотреть шире. Это первое.
Второе: когда наш самолет рухнул, мы сначала говорили, что это не теракт, мы не хотели признать, что это теракт. И мир тоже ждал. Сколько прошло времени, пока признали, что это тоже теракт? Только после Парижа это произошло. Так я вам должен сказать — в Берлине к нашему посольству немцы тысячи цветов возложили! Почему-то у нас об этом не очень пишут. Но я это видел своими глазами.
Я не стану отрицать — и двойные, и даже тройные стандарты есть, но мы их тоже практикуем, к сожалению. Почему-то нам каких-то людей более жалко, каких-то — менее жалко. Вот завтра, не дай Бог, взорвут автобус в Иерусалиме, я посмотрю, сколько понесут цветов к израильскому посольству... Понесут, но меньше. Тут играют роль и политика, и какие-то личные вещи. Почему-то для нас и для всех в мире есть более и менее ценные люди.
— Наверное, к тем событиям, которые в некоторых странах происходят часто, люди уже просто привыкают...
— Конечно, парижский случай для всех практически был как американский 11 сентября 2001 года.
..........
«МИР СЕГОДНЯ РАСКОЛОЛСЯ — ТЫ ЛИБО ЗА, ЛИБО ПРОТИВ»
— Папа Римский Франциск I в сентябре сказал, что началась Третья мировая война. У вас есть такое ощущение?
— В том смысле, в котором он сказал, да, я думаю, что он прав. Но это другая война, это не война классическая.
— Не боитесь горячей фазы этой войны?
— Я опасаюсь этого, но думаю, что кто бы что ни говорил, без реального участия — не с воздуха, а на земле — добиться чего-либо существенного в этой борьбе не удастся. И Путин, и Обама публично сказали, что своих наземных войск там не будет. Но посмотрим...
— Настолько уже укоренилось в сознании и простых граждан России, и западных политиков то, что по отношению к России существуют особые стандарты при принятии решений. То, что происходит на Украине, в ЕС и США, считают путем к демократии, замалчивая такие массовые убийства, как в Одессе. Недавно сестра была во Франции, в Париже, так там все считают Россию агрессором. СМИ Запада полностью находятся под влиянием двойных стандартов. Не пора РФ более активно освещать истинное положение вещей и доводить информацию до граждан Европы? (Рафаиль)
— Опрос общественного мнения в нашей стране, проведенный «Левада-Центром» (а это на самом деле независимый, реально серьезный центр), выяснил, что порядка 80 процентов россиян считают, что США — это главный враг. 80! Что тут спрашивать? Почему наши так считают? Да потому что им так говорят! Где говорят? По телевизору прежде всего. Это мнение власти втюхивают своему населению. И в США то же самое. По опросам, которые недавно были проведены в Америке, 70 процентов считают Россию врагом.
— Выходит, журналисты плохую службу служат отношениям между гражданами разных стран?
— Да, это правильный вопрос! Журналист в данном случае превращается в пропагандиста. Он получает указание: сделай вот так. И он делает. И перестает быть журналистом. Журналистов осталось раз, два и обчелся! Причем что у нас, что у них. Хотя у них все-таки свободы побольше. Мир сегодня раскололся — ты либо за, либо против. А где журналист, который представляет всю картину мира?
— Знаю людей, которые дома вообще телевизора не имеют. А вы телевизор смотрите?
— Конечно, телевизор я смотрю. Во-первых, я смотрю новости, потому что должен их смотреть. Но я смотрю не только наши новости, но и BBC, CNBC, французского канала. То есть я смотрю разные новости. И делаю свои выводы. Во-вторых, я смотрю спорт. И сегодня (встреча проходила 21 ноября — прим. ред.), вместо того чтобы смотреть потрясающий матч Барселона — Реал, я буду выступать в Казани... (Смеется.) В-третьих, я иногда смотрю хороший российский сериал. Но их мало. Но такой блестящий сериал, как «Ликвидация», я смотрю прямо с восторгом. Подавляющее большинство передач я не смотрю, потому что это не для меня сделано.
.............
«Я ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ РОССИЮ. НО ТЕРПЕТЬ НЕ МОГУ ТОГО, ЧТО ПРОИСХОДИТ С НЕЙ!»
— Вы сказали, что сегодня мир раскололся. Некоторые политики высказывают мнение, что одной из причин этого раскола стало то, что Путин заявил о национальных интересах России. Вы с этим согласны?
— Да! В 2000 году, когда Путин пришел к власти, он, образно говоря, протягивал руку Соединенным Штатам и Западу. Просились в Европейский союз. Нам сказали: нет, ребята, вы слишком большие... Просились в НАТО! Ответили: ну что вы?! Потом нам сказали так: вы проиграли холодную войну, ну и сидите, никуда не лезьте, вы нам надоели за 70 лет коммунизма... Когда бомбили Сербию, и мы кричали благим матом, на нас не обращали внимания.
Путин терпел, терпел, а потом пришел к выводу, что Запад не хочет с нами на самом деле. Они хотят, чтобы мы не имели голоса. Они не хотят учитывать наши интересы, они говорят, что теперь в мире есть только один полюс — Соединенные Штаты. Ну Китай там еще как-то... И в 2007 году в Мюнхене, где собиралась G20, Путин выступил и сказал: так дальше дело не пойдет, мир у нас мультиполярный, вам придется учитывать наши геополитические интересы. Вот с этого и началось...
— После этой речи Путина вы лично наполнились гордостью за Россию?
— Я за страну никогда не испытываю гордость. Вообще ни за одну. Я не понимаю, когда говорят: «Я горжусь тем, что я русский». Что, разве ты это сделал?
— А чувство патриотизма у вас есть?
— Когда меня об этом спрашивают, я всегда привожу одно и то же. Михаил Юрьевич Лермонтов:
«Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, послушный им народ».
Думаете, он не любил Россию, не был патриотом? Конечно, был. Или:
«Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью...»
И так далее.
Для меня патриотизм — это любовь к своей стране, но любовь к своей стране — это прежде всего несогласие с тем, что плохо. Поэтому, конечно, я патриот, я люблю Россию. Хотя это не моя родина, я не здесь родился и вырос, я не русский.
— Но ваши корни все равно отсюда?
— Папа мой — российский еврей, мама — француженка, поэтому я не считаю себя русским. Не считаю! Я слишком поздно сюда приехал, чтобы все это было моим. Хотя я неплохо знаю русскую литературу и по-русски говорю. Это не родина, но я очень люблю Россию. Но терпеть не могу того, что происходит с ней! И говорю об этом как патриот.
.................
«Я ВСЕГДА ГОВОРЮ: Я ФРАНЦУЗ. И ДЛЯ РОССИИ НИЧЕГО ПЛОХОГО В ЭТОМ НЕТ»
— Вам нравится здесь работать?
— Да. Если бы мне не нравилось, я давно уехал бы.
— Жить вам здесь тоже нравится? В России ведь не все комфортно.
— Мне очень нравится то, как я живу. Я живу в прекрасном городе — Москве, в прекрасном районе старой Москвы, в прекрасном доме, построенном в 1912 году, поэтому там очень толстые стены — зимой тепло, а летом прохладно. Там очень красивый район. Я общаюсь со своими друзьями. Я могу ездить куда хочу. Слава Богу, благодаря Горбачеву. Единственный, кто мне может помешать, — это та страна, которая должна дать мне визу. Уже нет КГБ и его подкомиссий, где надо получать визу. Вот этого уже нет! Любой из нас может ехать куда захочет, только для этого надо иметь деньги. К сожалению, без денег никто не возит...
Кроме того, у меня еще два гражданства. Я гражданин США, где я вырос. Я гражданин Франции, где я родился, мама моя была француженкой. Эту страну я считаю своей родиной. Я всегда говорю: я француз. По крайней мере, я прежде всего француз. И для России ничего плохого в этом нет. Я не считаю, что Наполеон был прав... (Смеется.) Он сделал одну большую ошибку: как только он вторгся в Россию, он должен был отменить крепостное право. Тогда было бы интересно посмотреть, что было бы...
— А какая страна вам ближе по духу?
— Франция.
«ТОГДА ВЫ ПРОСТО СУКИН СЫН...»
— На ваш взгляд, есть ли перспективы личностного и профессионального развития в современной России у молодых людей, разделяющих либеральные ценности (в том числе приветствующих свободу слова, выбора, развитые рыночные институты, открытую конкуренцию)? И правильно ли сейчас разделять эти ценности или данная модель себя исчерпала? (Тимур)
— Во всем мире ругают либералов. В США это вообще чуть ли не матерное слово! Им очень сильно пользовался Рейган, говоря про своих противников: они на букву Л... И это звучало так, как сказали бы мы: они на букву Х...
Каждый вырабатывает свои убеждения, правильные или неправильные. Вот я, например, человек либеральных взглядов. Я не стесняюсь говорить это, более того, я говорю это с гордостью. В чем-то я консерватор. Но, знаете, Уинстон Черчилль неглупый был человек, а он говорил так: «Если вы не были либералом, когда были молоды, значит, у вас нет сердца. А если вы не стали консерватором, повзрослев, значит, у вас нет мозгов». Я думаю, что очень много правды в этих словах.
А что касается будущего, то это зависит от каждого человека. Если вы думаете, что вам преподнесут на блюдечке с голубой каемочкой, — нет. И нигде не преподнесут. Надо вкалывать, надо добиваться. До семи потов. Так просто ничего не бывает. А если вы говорите: «В зависимости от обстоятельств я буду либо либералом, либо консерватором, я еще присмотрюсь», — тогда вы, собственно говоря, просто сукин сын. Если называть вещи своими именами...
..................
В США ПОПЫТКА ПОВЛИЯТЬ НА СМИ — ЭТО СМЕРТИ ПОДОБНО!»
— Сегодня телемост между Россией и США возможен?
— Нет.
— А нужен?
— Да. Нужен, конечно, потому что он рядовым людям дает возможность посмотреть друг на друга. У меня был друг, он придумал такую вещь: на улице многих больших городов мира стоят телевизионные экраны высотой с 7-этажный дом, и люди могут увидеть друг друга, общаться друг с другом через этот экран. Знаете, если такое будет, то войны не будет никогда. Потому что простые люди — это совсем другое. Телемост с США родился от этой идеи (1985 — телемост Ленинград — Сиэтл, 1986 — телемост Ленинград — Бостон — ред.).
Но надо, чтобы кто-нибудь провел телемост. А кто его сегодня покажет? У нас показали телемост только потому, что Горбачев захотел. Он увидел и сказал: это надо показывать. А в США показал тот телеканал, который показывал ежедневную передачу Донахью. В Америке телемост смотрели примерно 8 миллионов человек, а у нас — вся страна. И это произвело сильнейшее впечатление! Люди говорят: вот с чего началась гласность. Конечно, было бы очень хорошо провести телемост. Но сегодня, думаю, не захотят ни наши, ни их.
— Может быть, гендиректору Первого канала Константину Эрнсту предложить такую идею?
— Константин Львович Эрнст — абсолютно блестящий руководитель, невероятно творческий человек. Вы видели церемонию открытия и закрытия зимних Олимпийских игр в Сочи? Я лучшего не видел вообще! И была не только красивая картинка, а мысль была.
С другой стороны, Эрнст — высокопоставленный государственный чиновник, в нем борются эти два начала. Я ему, конечно, говорил о телемосте, но не думаю, что он предлагал это Путину. Еще вопрос: а кто в США-то будет это делать? Ведь не Обама там решает эти вопросы, а телевизионная сеть — NBC, ABC или CBS. В США попытка повлиять на СМИ — это смерти подобно! Поверьте мне.
— Так почему у американских журналистов появляются двойные стандарты?
— У них рождаются другие взгляды. А как бы вы, будучи там, отнеслись к тому, что Россия, которую американцы боятся с детства, вдруг отняла Крым?
— Наверное, журналисты должны все-таки провести свое расследование, почему так произошло. Крым-то всегда был российским.
— Да, но потом его подарили Украине почему-то.
— Но документально-то это не зафиксировали.
— Как это не зафиксировали? Никита Сергеевич Хрущев подарил Крым Украине на 300-летие вхождения Украины в Россию. Поскольку у него руки были в крови по самые локти в отношении Украины, он решил сделать такой подарок. Он не имел права это делать, Конституция не позволяла ему этого делать. Необходимо было, чтобы президиум Верховного Совета СССР большинством голосов одобрил такое решение. Конечно же, президиум единодушно проголосовал за. Но была одна маленькая ошибочка: не было кворума. Поэтому на самом деле Крым де-юре не принадлежал Украине.
И все было бы хорошо, если бы в Беловежской пуще Борис Николаевич Ельцин встретился с украинским президентом Кравчуком и сказал бы ему: расходимся, но Крым наш... Но он этого не сказал! Он таким образом как бы признал, что Крым украинский. И никто не возражал ведь! Ни один российский руководитель! В том числе и Путин не сказал. А что сказали? Сказали, что народ имеет право на самоопределение.
И это правда! В документах ООН прямо записано о праве народа на самоопределение. Но наравне с этим написано о неприкосновенности государственных границ, целостности государства. Это два принципа, которые друг другу противоречат. С точки зрения Запада, в одном случае право на самоопределение — да (Косово), в другом случае — нет (Абхазия).
Поэтому Крым — это вроде бы да, потому что народ хотел. Конечно, большинство крымчан хотели, чтобы Крым стал частью России. Но опять все гораздо сложнее... И вы хотите, чтобы рядовой американский журналист разбирался в этом?! Они так и думают: Россия оттяпала Крым, а теперь еще Прибалтику возьмет и Польшу завоюет...
— Тестовый вопрос: Крым наш? Как лично вы считаете?
— Я считаю, что это исторически справедливо. Но это аннексия.
http://maxfux.livejournal.com/972369.html
 |
 |
|
-разжигание межнацрозни
Раскрыть
