Политика

Амангельды Айталы: «Нация, которая перенесла колониальное иго, труслива в своей основе, она податлива, она подвержена наущению, и, поскольку веками правили другие, она бессознательно стремится отдать бразды правления чужому дяденьке. Примером тому может, наверное, послужить Казахстан, который к месту и не к месту хочет укрыться под крылышком своей северной соседки. Это признак былого подчинения»

Ничто не забыто
Преддверие декабрьских событий 1986 года и 90-летие партии «Алаш» – чем не повод собраться и освежить в памяти перипетии исторической судьбы казахского народа в минувшем веке.

Во всяком случае, исследователям отечественной истории на конференции «Противостояние имперской политике: от алашского движения до декабрьских событий», состоявшейся в прошлую пятницу, удалось открыть в ней немало белых пятен и непрочитанных страниц.

Трагические факты коллективизации аула и геноцида казахов привел в своем докладе директор «Телерадиовещательного комплекса президента РК» М. О. Абсеметов. Становление политической платформы алаш-ординцев, их судьбы, значение движения в русле национально-освободительного движения казахского народа – все это прозвучало в выступлениях участников конференции, ученых ЕНУ им. Л. Гумилева, КазНУ им. Аль-Фараби, КарГУ им. Букетова и других вузов Казахстана. Кроме того, с яркими докладами выступили представитель администрации Президента С. А. Касымов и директор Научно-исследовательского института «Алаш» Д. Камзабекулы.

Исследовательскую лакуну состояния национального и религиозного вопроса в Советском Союзе попытались заполнить профессор А. Абдакимов, доцент С. А. Макен, представившие результаты разработки темы государственно-конфессиональных отношений в советском обществе.

Прозвучали и актуальные внутрицеховые проблемы исторической науки: особенности работы в архивах, неполнота и недоступность правдивых документальных свидетельств, особенно касательно декабрьских событий 1986 года.

Не могу молчать!

Прозрачные намеки, фигуры умолчания, иносказания – весь этот арсенал эзопова языка изобличает вчерашнего народного избранника. Искренность, индивидуальность, «бесстыдная» острота суждений, особенно когда это касается запретной для казахстанской власти темы – национального вопроса, объясняет, почему в нынешнем одобрям-с-парламенте для него не нашлось кресла. Почетным гостем конференции «Противостояние имперской политике: от алашского движения до декабрьских событий» стал экс-мажилисмен, известный радетель за демографическое, культурное и языковое процветание казахского народа Амангельды Айталы.

Хорошо забытое старое

– Как Вы считаете, в чем ценность идей алаш-ординцев сегодня?
– С позиции беззаветной преданности и служения своему народу «Алаш» остается для нас образцом. Идея «Алаша» – это казахская идея, национальная идея, идея независимости, которую необходимо сегодня претворять во внутренней и внешней политике Казахстана. Алаш-ординцы мечтали получить автономию у России. У нас сегодня есть и своя территория, и собственная армия, и экономика, но, получив внешнюю независимость, внутренне, духовно мы ее не обрели. Может быть, время для этого еще не пришло, наверное, для этого необходимо одно-два поколения.

– Какие аспекты этого движения пока для нас неизвестны?
– «Алаш» был по своей сущности национальным движением, но, поскольку слова «национальный» и «националистический» очень долго считались у нас синонимами, на его деятелей всегда смотрели подозрительно.
Советская идеология внушила нам стереотип, что алаш-ординцы – это националисты. Наша интеллигенция, которая правит сегодня страной, была воспитана на мнении, что идеология алаш-ординцев – это идеология национализма. Историческая справедливость в отношении этих видных деятелей казахского народа еще не восстановлена. Истинная история «Алаш-Орды» еще не написана.

– Как Вы думаете, в современном поколении есть достойные преемники алаш-ординцев?
– Идеи начала прошлого века живы среди нашей интеллигенции, и я считаю, что источником вдохновения для того, что мы делаем сегодня в сфере образования, культуры, становления молодого государства, послужили идеи «Алаша». В любое время нужны свои алаш-ординцы – достойные национальные деятели, мыслители. Сегодня, к сожалению, мы наблюдаем картину, когда государство и национальная мысль идут порознь. Бытует расхожее мнение, что идеи «Алаша» – это «дела давно минувших дней», утратившие свою актуальность в наше время. Власть имущие важность национального вопроса не признают. По сути это технократы, которым чужд «национальный голос».

«Салат» вместо плавильного котла

– Вы не могли бы уточнить значение понятия «внутренний колониализм», который Вы неоднократно использовали в своем пленарном выступлении?
– Это термин западных философов и социологов, которые говорят о том, что многие молодые государства, получив внешнюю независимость от метрополий, остаются зависимыми внутри страны в смысле языка, культуры и социального развития. Подобные проблемы сегодня-завтра с получением независимости не решаются.
К примеру, то, что основная часть казахов жила, и сегодня в значительной мере живет, в сельской местности – это важнейший признак колониализма. Проблему урбанизации казахов, которая способствовала бы развитию нации, одним махом не решишь.

Таким образом, во вчерашних колониях, даже получив независимость, коренной народ определенное, если не сказать значительное, время может оставаться в условиях внутреннего колониализма. Наши ученые стараются избегать этого термина, закрывая тем самым глаза на проблему, которая за ним стоит. Между тем западные социологи, также как, впрочем, и ученые Востока, это понятие ввели в постоянное употребление, потому что это реальное отражение сложившейся ситуации.

– Значит, Вы считаете, что нужна какая-то конкретная национальная политика в отношении коренного населения?
– Да, действительно, без конкретной национальной политики, которая поощряла бы народ, бывший долгое время объектом колоний, не обойтись. Это отнюдь не политика превосходства «титульной нации», это политика компенсаций тех потерь, которые колонизированный этнос в свое время перенес.

Кроме того, есть термин, который отечественные социологи и философы боятся применить и всячески избегают: это термин «травма». Отсюда понятие народа, который получил травму. Возьмем, к примеру, поляков. Хотя в 17-м году Польшу и отделили от России, представители этой нации до сих пор говорят о травме, нанесенной им Россией. Травма эта и психологическая, и экономическая, и культурная. А народ, понесший ее, нуждается в залечивании, в политике, направленной на исправление перекосов, которые были в период колонизации.

– Вы считаете, что власти чужд «национальный голос»?
– Собственно говоря, я снова повторил мысль зарубежных ученых. Когда многие африканские и латиноамериканские страны получили национальную независимость, стал вопрос: сможет ли интеллигенция, работавшая на метрополию, возглавить новое государство. И тогда многие сказали: нет, национальная элита, обслуживавшая колонизаторов, не в силах возглавить суверенное государство, потому что она воспитана совсем в другом духе. Естественно, из побуждений занимать руководящее кресло они будут говорить патриотические фразы, но, в сущности, они тоже люди, получившие травму в смысле национального воспитания, и они не в состоянии претворить в жизнь освободительные идеи. Поэтому в Прибалтике их культурно отстранили от управления государством и ставку делали на молодых, которые не заражены психологией рабства.

Нация, которая перенесла колониальное иго, труслива в своей основе, она податлива, она подвержена наущению, и, поскольку веками правили другие, она бессознательно стремится отдать бразды правления чужому дяденьке. Примером тому может, наверное, послужить Казахстан, который к месту и не к месту хочет укрыться под крылышком своей северной соседки. Это признак былого подчинения.

– Как Вы думаете, Казахстан – это национальное государство или по-прежнему некий «плавильный котел»?
– Исторический опыт показал, что «плавильного котла» в принципе не может быть. Например, Франция считалась таковым, и вот мигранты заявили в полный голос: нет! В Америке 12-15% испаноязычного населения поставили вопрос о государственном языке. Никто этого не ожидал. Сегодня социологи придумали другое сравнение, так называемый «салат». В этой теории каждая нация – сама по себе. Но как разные ингредиенты такого «салата» совместить – уже другой вопрос. Возможно, здесь сработает теория мультикультурализма, которую можно условно в какой-то мере применить и в Казахстане с учетом интересов всех народов.

Конечно, Казахстан в своей основе – национальное государство. Во всяком случае, первая Конституция утверждала мысль о том, что Казахстан – это государство самоопределившейся казахской нации. Вторая Конституция несколько отошла от этой идеи. Хотя и в ней записано, что государство возникло на исконной земле казахского народа. Ну и поскольку это государство называется Казахстан, и есть коренное население – казахи, которые дали ему имя, оно является национальным.

– А та часть населения, которая испытывает дискомфорт от мысли, что Казахстан в конечном итоге стремится стать моноэтническим государством? Как быть с ней?
– Мне не приходилось наблюдать реального противостояния этносов в Казахстане. Впрочем, я считаю, что мы до сих пор не знаем, в каком государстве живем. Когда мы узнаем, может быть, будет поздно.
Почему я так говорю? Помнится, до 1986 года Казахстан называли «лабораторией интернационального испытания», «дружбы народов». И когда в этой «лаборатории» произошел взрыв, мы не были готовы его осмыслить. История повторяется, иногда трагически. Надо изучать национальный вопрос в республике, принимать превентивные меры. И ни в коем случае не умалчивать его истинное состояние.

Кому обязаны президенты?

– Хотелось бы узнать ваше мнение как экс-депутата мажилиса парламента по поводу выборов, которые идут в России (интервью состоялось за 2 дня до парламентских выборов в РФ, – авт.). Ведь все чаще раздаются мнения, что, копируя казахстанское политическое устройство, Россия намерена перейти на однопартийную систему.
– Я думаю, что в данном случае речь идет не о подражании, а об идентичном пути моноцентризма: от плюрализма к полуторапартийной системе, что и обусловило определенное сходство политических систем.

Впрочем, я убежден, что это только внешнее сходство. Россия – это империя, идеология которой имеет многовековые традиции. В принципе она готова импортировать из Казахстана отдельные экономические блага. Но России не нужен казахский язык, она не нуждаются в казахской культуре. Хотя в Российской Федерации миллион казахов живет – ни одной казахской школы там нет, и не надо. Мы же в значительной мере зависимы от нашего северного соседа: и политически, и экономически, и культурно.

– В чем ценность или, напротив, угроза моноцентризма?
– В какой-то степени это – отклонение от демократического курса, провозглашенного нашей независимостью. Нормально это или нет, я не знаю. Но считаю, что все политические партии и все президенты обязаны своим развитием не тем подхалимам, которые их окружают, а своим противникам. Благодаря оппозиции власть становится намного крепче, умнее, воспитывает в себе борцовские качества.

– И в то же время другие постсоветские государства – Грузия и Украина – пошли совсем по другому пути. Почему идет единение именно Казахстана с Россией?
– Украинскому, кыргызскому и грузинскому народу суждено пройти свой тяжелый путь, и, скорее всего, они построят демократические государства. Во всяком случае, научатся правильно считать бюллетени после выборов.

Жанар Тулиндинова