Экономика

Цены на энергоресурсы, бьющие очередные рекорды, поставили в затруднительное положение потребителей нефти и газа. Однако и перед добывающими странами, чья нефтегазовая промышленность находится в руках частного бизнеса, появилась сложная дилемма: как при нынешней стоимости углеводородов перераспределять сверхдоходы от продажи сырья, чтобы при этом никому не было обидно

Евгений Пастухов
Алматы

Скачок цен на «черное золото» сделал очевидным конфликт интересов государства и частных нефтяных компаний. Речь идет прежде всего о транснациональных корпорациях. Пока нефть оставалась дешевой, их отношения с обладателями углеводородных запасов были хотя и сложными, но достаточно терпимыми. Каждая из сторон, используя свои маленькие хитрости, старалась действовать с выгодой для себя. Нефтяники уже тогда получали неплохие доходы, но власти государств Африки, Латинской Америки и Азии закрывали на это глаза, поскольку нуждались в западном капитале, ведь их слабая инфраструктура и отсутствие кадров не позволяли надеяться исключительно на собственные силы.

Сегодня, когда стоимость нефти взлетела выше 90 долл. за баррель, страны – производителей нефти перестала устраивать ситуация, при которой огромные прибыли оседают в чужих руках, вместо того чтобы быть направленными на развитие государства и повышение уровня жизни его населения. В этой непростой ситуации появился соблазн перераспределить выросшие доходы транснациональных корпораций, снимающих себе все сливки. Власти одних стран приняли решение повысить налоги для иностранных компаний, другие – пытаются изменить условия контрактов, вплоть до проведения национализации нефти и газа, как это произошло в Венесуэле и Боливии.

Изменение правил игры между государством и частным бизнесом в нефтегазовой сфере не могло остаться незамеченным. Уже в сентябре прошлого года открыто заговорили о «сырьевом национализме», ссылаясь на пример Венесуэлы, Боливии, а также Чада и Алжира, которые начали пересматривать условия сотрудничества с западными нефтегазовыми компаниями. Усиливающиеся тенденции «сырьевого национализма» сильно напугали частный крупный капитал, но были встречены с восторгом населением стран – производителей нефти. По сути, «яблоком раздора» оказались не только сверхприбыли от продажи энергоресурсов, которыми никто не хочет делиться, но и само углеводородное сырье, которое сегодня нужно всем. Представители западных нефтяных компаний, экономические интересы которых оказались ущемлены в той же Венесуэле или Чаде, недоумевают, почему руководство этих стран несколько лет назад спокойно продавало им лицензии на разработку нефтегазовых месторождений, а теперь пытается пересмотреть условия контрактов. Фактически речь идет о разном отношении к нефти и ее источникам. Частные компании рассматривают месторождения нефти, за разработку которых они заплатили деньги и вложили инвестиции в инфраструктуру, как свою собственность. Поэтому извлекаемая нефть для них – товар, который принадлежит им, а значит, и вся прибыль должна отходить им. Другими словами, добыча нефти – это бизнес в чистом виде. Однако в общественном сознании стран – производителей нефти на сей счет есть собственное мнение. Население многих добывающих стран рассматривает углеводородные ресурсы прежде всего как народное достояние, которое принадлежит всему народу, а не тем, кто ее добывает. А значит, нефтяной вопрос приобретает не только экономический, но и социально-политический характер. Высокие цены на нефть сильнее обозначили парадокс ситуации, и власти добывающих стран вынуждены действовать с оглядкой на собственное население.

Распространение в мире такого явления, как «ресурсный национализм», стало хорошей новостью для сторонников усиления государственного контроля в нефтегазовой области. Особенно рады в тех странах, где госбюджет в основном формируется за счет нефтедолларов. Экономисты признают, что повышение странами – производителями нефти налогов для иностранных компаний или национализация ресурсов практически моментально приводят к росту бюджетных поступлений. Прошедшая в этом году национализация энергетического сектора Венесуэлы – яркое тому подтверждение. Только к концу нынешнего года страна получит дополнительные 5,8 млрд. долл., что равняется 11 проц. от бюджета на этот год. Напомним, президент Венесуэлы Уго Чавес в феврале 2007 года подписал указ о национализации нефтяных месторождений, находящихся под контролем международных нефтяных компаний. Лидер страны, являющейся шестым крупнейшим экспортером нефти в мире, поставил иностранных партнеров перед неприятным выбором: они должны были либо создавать совместные предприятия, где 60 процентов акций принадлежали бы государственной нефтяной компании Венесуэлы PDVSA, либо уйти из Венесуэлы. Крупнейшие компании Total, Chevron Texaco и British Petroleum приняли условия. В результате доля государства в нефтедобыче в бассейне Ориноко за первые полгода 2007 года выросла почти вдвое – с 40 до 78 проц. В целом по стране доля PDVSA составила до 90 проц., а доходы Венесуэлы только за один месяц май, когда началась национализация, выросли на 800 млн. долл.

Дополнительные средства правительство Чавеса пустило на различные социальные проекты, что только повысило популярность президента страны. Теперь он намерен направить нефтедоллары на производство промышленных товаров, а также покупку вооружений за рубежом, чтобы повысить обороноспособность страны. Это обстоятельство, а также желание властей Венесуэлы финансировать социальные и образовательные программы в соседних странах, которые поддерживают курс Чавеса, объективно усиливают позиции Каракаса на региональной арене.

Превращение Венесуэлы в одного из региональных лидеров, рост доходов страны становится очередным аргументом Чавеса в борьбе с его оппонентами, принявшими идею национализации в штыки. В глазах своих избирателей он уже одержал победу над политическими соперниками. Свой рейтинг популярности повысил и президент Чада Идрисс Деби, когда в августе 2006-го фактически выгнал из страны американскую ChevronTexaco и малазийскую Petronas. Население Эквадора тоже было на стороне властей, когда они в мае прошлого года взяли под свой «полный технический контроль» деятельность американской нефтяной компании Occidental Petroleum. Американцев обвинили в нарушении концессионного соглашения. Представители компании, являющейся крупнейшим иностранным инвестором в латиноамериканской стране, хотя и отрицали свою вину, предложили выплатить свыше миллиарда долларов в счет погашения претензий.

Экономический спор в Эквадоре совпал с началом национализации в Боливии, которую начал проводить ее лидер Эво Моралес. Следует отметить, что президентом Моралес стал в декабре 2005-го во многом благодаря тому, что сумел заручиться поддержкой той части боливийского общества, которая выступала за переход природных богатств в руки государства. С 1985 года в этой стране действовал закон, по которому 80 процентов прибыли получали транснациональные корпорации, а 20 проц. направлялись в бюджет. Пришедший к власти социалист Моралес вынудил иностранцев подписать договор, согласно которому они стали отдавать Боливии 82 проц. от выручки, полученной от разработки нефтегазовых месторождений. В итоге Боливия в этом году должна получить около 4 млрд. долл. дополнительно, что, по мнению сторонников Моралеса, безусловно, свидетельствует о плюсах прошедшей в стране национализации.

Власти Венесуэлы, Боливии, Эквадора или Чада наверняка вдохновлялись примерами тех стран, которым национализация нефти и газа пошла на пользу. Одним из таких государств вплоть до последнего времени считалась Мексика. Еще в 1938 году правительство этой страны приобрело контроль над месторождениями нефти, где до этого работали американские и британские компании, и создало государственную нефтяную компанию Pemex. На протяжении 69 лет нефтегазовый монополист Pemex служил главным источником пополнения бюджета страны, обеспечивая такие его статьи, как образование, здравоохранение, наука, социальные программы. Неудивительно, что день национализации нефти и создания государственного концерна Pemex 18 марта является в Мексике нерабочим днем.

Pemex был и остается стержнем мексиканской экономики. Однако в последнее время руководство компании все чаще становится объектом критики. Дело в том, что по мере роста производства и экспорта нефти росла и сама компания Pemex, постепенно становясь менее гибкой и мобильной. Сложная инфраструктура привела к неэффективности системы управления, тогда как постоянно росли финансовые и социальные обязательства. В результате Pemex оказалась в глубоком кризисе. По некоторым оценкам, долги концерна достигли 100 млрд. долл. Из-за сокращения нефти на основных месторождениях падает добыча, но на разведку нефти и внедрение эффективных технологий у госкомпании средств нет.

Спасти ситуацию может привлечение частных финансовых средств. С этим согласны и власти Мексики. Однако конституция страны запрещает государственной компании какие-либо альянсы с частным капиталом в сфере эксплуатации месторождений и производства нефти.

Ситуация в Венесуэле и Боливии отличается от мексиканской, но нетрудно заметить, что их нефтегазовые монополисты уже не избежали проблем, присущих всем государственным нефтяным и газовым компаниям. Так, летом этого года Чавес одобрил создание семи дочерних предприятий PDVSA. Они будут строить дома, шить одежду и обувь, выпускать биотопливо – этанол. В подобной диверсификации нет ничего плохого, если бы не одно «но». Этим занимается государство, которое строит в Венесуэле «социализм нового типа». А это означает, что правительство страны будет тратить капитал и силы не на получение прибыли, а для решения социально-экономических и политических задач. И это при том, что PDVSA уже, по мнению экспертов, переживает не лучшие времена. Добыча нефти в стране падает. Если десять лет назад государство добывало 3,5 млн. баррелей нефти в сутки, то сейчас только 2,7 млн. В денежном выражении Венесуэла не теряет, если учесть, что за десять лет цены на нефть выросли на порядок. Однако руководство PDVSA, которое состоит не из профессиональных менеджеров, а соратников Чавеса, уже обвиняется в некомпетентности.

На сегодняшний день правительства Венесуэлы или Боливии, Чада или Эквадора конечно же в выигрыше. Дополнительные доходы, которые раньше оказались бы у иностранцев, они направляют на решение сложнейших социально-экономических проблем, снижая градус политического напряжения. И это, по их мнению, справедливо, потому что средства от сверхприбыли государству, где добывается нефть, гораздо нужнее. Но, как показывает опыт, использование нефтегазовых госкомпаний в качестве инструмента для достижения внутренних или внешних экономических и политических целей заканчивается, как правило, не очень хорошо. Госкомпании перестают быть эффективными с экономической точки зрения, ведь получение прибыли для них отходит на второй план, в то же время социальные обязательства и издержки возрастают многократно. К примеру, они снабжают население по заниженным ценам, как это происходит сегодня в Иране.

О подобных проблемах государства производители нефти стараются не вспоминать на фоне заоблачных цен на энергоресурсы. Но когда нефть была относительно дешевой, многим странам, национализировавшим нефтяной сектор экономики, пришлось реформировать свои госкомпании. Только активное участие частного местного или иностранного капитала могло компенсировать отсутствие капиталов, технологий и профессионального персонала. Так, участие западных компаний в разработке недр Боливии с 1997 по 2005 год увеличило разведанные запасы газа в стране с 96 до 674 млрд. куб. метров. Пустить в свой нефтегазовый сектор экономики западный частный капитал был вынужден даже Тегеран. Примечательно, что наряду с европейскими компаниями в Иране вплоть до 2006 года работала американская «Халлибертон».

Приход иностранцев в добывающие отрасли той или иной страны, разумеется, не является панацеей от всех бед. Тем более что они нередко склонны максимально ипользовать ситуацию с выгодой для себя. Но и идея национализации по латиноамериканскому образцу, какой бы соблазнительной для государства и популярной в обществе она ни казалась, не может решить всех проблем. Ведь это может привести не только к ожесточенным экономическим спорам, но и серьезным межгосударственным политическим конфликтам. Наличие в стране огромных запасов энергоресурсов не приводит автоматически к процветанию страны. Необходимо еще научиться грамотно распоряжаться своими природными богатствами. Иначе говоря, жить не одним днем, а, как шахматисты, смотреть на три шага вперед.