Добавить новость
Появится ли в Центральной Азии региональный альянс?
Шрифт:
admin 07 Марта 2017 в 14:19:02
Свои первые зарубежные визиты новый президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев совершит в Туркменистан и Казахстан
Формально в Концепции внешнеполитической деятельности Узбекистана, принятой еще при Исламе КАРИМОВЕ, Центральная Азия обозначена как главный приоритет внешнеполитической деятельности Ташкента.
К важнейшим задачам узбекской политики в регионе было отнесено в том числе использование ресурсов трансграничных рек. Только проблема в том, что Каримов на практике не реализовывал этот пункт. И первые попытки Шавката Мирзиёева начать политику восстановления отношений с соседями, включая Таджикистан и Кыргызстан, подают пускай слабую, но надежду на то, что ситуацию еще можно исправить.
В сентябре 2016-го в Душанбе по личному поручению узбекского премьера Мирзиёева (на тот момент и. о. президента) с незапланированным рабочим визитом прибыл министр иностранных дел Абдулазиз КАМИЛОВ, который встретился с президентом Таджикистана Эмомали РАХМОНОМ. А в начале октября прошлого года Таджикистан впервые за долгие годы принимал узбекскую делегацию. Стороны обсудили возможное сотрудничество в сферах энергетики, водопользования, железнодорожного и автомобильного транспорта.
В конце того же месяца узбекские предприниматели посетили Согдийскую область республики.
В декабре 2016 года, уже после прихода Мирзиёева к власти, Узбекистан с официальным визитом, первым за последние восемь лет, посетил президент Кыргызстана Алмазбек АТАМБАЕВ.
Бросается в глаза, что Шавкат Мирзиёев для первых официальных визитов выбрал те страны региона, с которыми у Узбекистана сейчас меньше всего трений.
Если речь о Туркменистане, то кроме экономических вопросов важное значение для Ташкента имеет и фактор безопасности, особенно на фоне активизации боевиков на афгано-туркменской границе. Тем более что договоренность о совместной защите границы при угрозе извне была достигнута между Гурбангулы БЕРДЫМУХАМЕДОВЫМ и Исламом Каримовым еще в 2012 году.
В контактах между странами большую роль играют личные отношения президентов. Что касается Центральной Азии, то этот фактор - один из ключевых, так как внешняя политика здесь чрезвычайно персонифицирована. Что касается Казахстана и Узбекистана, то долгое время близкими и партнерскими эти отношения назвать было тяжело.
Хотя за несколько лет до своей смерти Ислам Каримов пытался установить более тесные контакты с Астаной, пытаясь создать некий альянс с Казахстаном по водной проблематике на фоне ухудшения взаимоотношений с Кыргызстаном и Таджикистаном, которые активно пытались реализовать проекты строительства новых ГЭС. Иными словами, Каримов в основном делал ставку на конфронтационную модель взаимоотношений с соседями.
Именно поэтому визит Шавката Мирзиёева в Астану важен с нескольких позиций.
Во-первых, сможет ли он выстроить личные, партнерские отношения с президентом Казахстана? Ведь в течение долгого времени Нурсултан НАЗАРБАЕВ и Ислам Каримов рассматривали друг друга в качестве равновесных фигур, которые могли иметь разные точки зрения по разным вопросам, но все-таки уважали позицию партнера.
Во-вторых, на что будет сделан больший акцент? Только на двусторонние экономические отношения? Их сейчас действительно трудно назвать плодотворными. Ведь даже по официальным данным по итогам 2015 года товарооборот между двумя странами составил $3 млрд, а уже в 2016-м эта цифра опустилась до $2 млрд. Хотя известно, что Казахстан и Узбекистан уже обсуждают создание совместной экономической зоны.
Или президенты пойдут дальше, чтобы реанимировать давнюю идею главы Казахстана создания в Центральной Азии регионального альянса? Тем более что с 1990-х годов попытки такого рода предпринимались не раз.
Провал в реализации большинства этих проектов был связан с тем, что долгое время отсутствовала региональная самоидентификация стран. Большинство центральноазиатских государств не связывали свои перспективы с перспективами развития всего региона.
Даже Казахстан, разочаровавшись в попытках сформировать некий региональный блок, со временем стал больше позиционировать себя в качестве евразийского государства, нежели центральноазиатского.
Интеграции в ЦА мешали как разные модели экономического развития, выбранные странами региона, так и несхожие политические форматы, с неодинаковой степенью открытости миру. К тому же, как показывает мировая практика, авторитарные режимы менее склонны к сотрудничеству, чем демократические. Отсюда взаимные территориальные претензии и трения по поводу водных ресурсов.
В конечном счете, то, что регион представляет собой пять специфических политических и социально-экономических систем, стал одним из факторов риска в Центральной Азии. К тому же не все геополитические игроки заинтересованы в том, чтобы страны ЦА ускорили процесс кооперации. Многочисленные противоречия в регионе - хороший инструмент контроля извне за каждым из государств по отдельности.
Из геополитических игроков, которые прямо или косвенно присутствуют в экономической, идеологической или военно-политической сферах региона, можно выделить Россию, Китай, США, Турцию, Иран, Саудовскую Аравию. И все они больше заинтересованы в двусторонних отношениях с каждым из государств Центральной Азии, чем с некой консолидированной позицией стран по региональным вопросам.
Проще говоря, для Москвы, Пекина или Вашингтона предпочтителен древний принцип: «Разделяй и властвуй!» Конечно, для России и Китая стабильность в регионе - важный фактор. Но они обеспечивают ее в основном через поддержку лояльных политических элит. Некоторые из них долгое время чаще искали военно-политическую и экономическую поддержку извне, чем налаживали партнерские связи с соседями. Поэтому неудивительно, что большинство стран Центральной Азии, войдя в ШОС, смогли решить пограничные проблемы с Китаем, а границы внутри региона превратили в перманентный источник напряжения.
Определенную проблему представлял и так называемый «интеграционный сепаратизм», когда на постсоветском пространстве существует несколько региональных объединений со своими особыми целями, где первую скрипку пытаются играть Россия и Китай.
При этом давно уже ясно, что страны ЦА должны усилить региональную кооперацию, чтобы не застрять в периферийной зоне мировых экономических процессов. Это в немалой степени зависит от грамотной региональной политики самих государств Центральной Азии, выстроенной без посредников.
Кстати, в Концепции внешнеполитической деятельности Узбекистана также делается акцент на том, что проблемы Центральной Азии должны решаться самими государствами региона, без вмешательств внешних сил.
По сути, речь идет о выживании стран региона в качестве самостоятельных экономических и политических акторов. Регион должен быть экономически конкурентоспособным и политически стабильным в условиях глобальных геополитических изменений, которые нередко создают больше хаоса, чем порядка.
Поэтому кооперация в рамках ЦА - это не только раскрытие экономического потенциала всего региона, но также эффективная защита от недружественных экономических, политических и идеологических интервенций со стороны старых и новых мировых центров влияния.
http://ratel.kz/outlook/pojavitsja_li_v_tsentralnoj_azii_regionalnyj_aljans
Досым Сатпаев: Предстоящий визит Шавката Мирзиеева в Астану важен с нескольких позиций.
Во-первых, сможет ли он выстроить личные, партнерские отношения с президентом Казахстана? Ведь в течение долгого времени Нурсултан Назарбаев и Ислам Каримов рассматривали друг друга в качестве равновесных фигур, которые могли иметь разные точки зрения по разным вопросам, но все-таки уважали позицию партнера. В контактах между странами большую роль играют личные отношения президентов. Что касается Центральной Азии, то этот фактор - один из ключевых, так как внешняя политика здесь чрезвычайно персонифицирована.
Во-вторых, на что будет сделан больший акцент? Только на двусторонние экономические отношения? Их сейчас действительно трудно назвать плодотворными. Или президенты пойдут дальше, чтобы реанимировать давнюю идею главы Казахстана создания в Центральной Азии регионального альянса? Тем более что с 1990-х годов попытки такого рода предпринимались не раз.
Из геополитических игроков, которые прямо или косвенно присутствуют в экономической, идеологической или военно-политической сферах региона, можно выделить Россию, Китай, США, Турцию, Иран, Саудовскую Аравию. И все они больше заинтересованы в двусторонних отношениях с каждым из государств Центральной Азии, чем с некой консолидированной позицией стран по региональным вопросам.
Проще говоря, для Москвы, Пекина или Вашингтона предпочтителен древний принцип: «Разделяй и властвуй!» Конечно, для России и Китая стабильность в регионе - важный фактор. Но они обеспечивают ее в основном через поддержку лояльных политических элит. Некоторые из них долгое время чаще искали военно-политическую и экономическую поддержку извне, чем налаживали партнерские связи с соседями.
Формально в Концепции внешнеполитической деятельности Узбекистана, принятой еще при Исламе КАРИМОВЕ, Центральная Азия обозначена как главный приоритет внешнеполитической деятельности Ташкента.
К важнейшим задачам узбекской политики в регионе было отнесено в том числе использование ресурсов трансграничных рек. Только проблема в том, что Каримов на практике не реализовывал этот пункт. И первые попытки Шавката Мирзиёева начать политику восстановления отношений с соседями, включая Таджикистан и Кыргызстан, подают пускай слабую, но надежду на то, что ситуацию еще можно исправить.
В сентябре 2016-го в Душанбе по личному поручению узбекского премьера Мирзиёева (на тот момент и. о. президента) с незапланированным рабочим визитом прибыл министр иностранных дел Абдулазиз КАМИЛОВ, который встретился с президентом Таджикистана Эмомали РАХМОНОМ. А в начале октября прошлого года Таджикистан впервые за долгие годы принимал узбекскую делегацию. Стороны обсудили возможное сотрудничество в сферах энергетики, водопользования, железнодорожного и автомобильного транспорта.
В конце того же месяца узбекские предприниматели посетили Согдийскую область республики.
В декабре 2016 года, уже после прихода Мирзиёева к власти, Узбекистан с официальным визитом, первым за последние восемь лет, посетил президент Кыргызстана Алмазбек АТАМБАЕВ.
Бросается в глаза, что Шавкат Мирзиёев для первых официальных визитов выбрал те страны региона, с которыми у Узбекистана сейчас меньше всего трений.
Если речь о Туркменистане, то кроме экономических вопросов важное значение для Ташкента имеет и фактор безопасности, особенно на фоне активизации боевиков на афгано-туркменской границе. Тем более что договоренность о совместной защите границы при угрозе извне была достигнута между Гурбангулы БЕРДЫМУХАМЕДОВЫМ и Исламом Каримовым еще в 2012 году.
В контактах между странами большую роль играют личные отношения президентов. Что касается Центральной Азии, то этот фактор - один из ключевых, так как внешняя политика здесь чрезвычайно персонифицирована. Что касается Казахстана и Узбекистана, то долгое время близкими и партнерскими эти отношения назвать было тяжело.
Хотя за несколько лет до своей смерти Ислам Каримов пытался установить более тесные контакты с Астаной, пытаясь создать некий альянс с Казахстаном по водной проблематике на фоне ухудшения взаимоотношений с Кыргызстаном и Таджикистаном, которые активно пытались реализовать проекты строительства новых ГЭС. Иными словами, Каримов в основном делал ставку на конфронтационную модель взаимоотношений с соседями.
Именно поэтому визит Шавката Мирзиёева в Астану важен с нескольких позиций.
Во-первых, сможет ли он выстроить личные, партнерские отношения с президентом Казахстана? Ведь в течение долгого времени Нурсултан НАЗАРБАЕВ и Ислам Каримов рассматривали друг друга в качестве равновесных фигур, которые могли иметь разные точки зрения по разным вопросам, но все-таки уважали позицию партнера.
Во-вторых, на что будет сделан больший акцент? Только на двусторонние экономические отношения? Их сейчас действительно трудно назвать плодотворными. Ведь даже по официальным данным по итогам 2015 года товарооборот между двумя странами составил $3 млрд, а уже в 2016-м эта цифра опустилась до $2 млрд. Хотя известно, что Казахстан и Узбекистан уже обсуждают создание совместной экономической зоны.
Или президенты пойдут дальше, чтобы реанимировать давнюю идею главы Казахстана создания в Центральной Азии регионального альянса? Тем более что с 1990-х годов попытки такого рода предпринимались не раз.
Провал в реализации большинства этих проектов был связан с тем, что долгое время отсутствовала региональная самоидентификация стран. Большинство центральноазиатских государств не связывали свои перспективы с перспективами развития всего региона.
Даже Казахстан, разочаровавшись в попытках сформировать некий региональный блок, со временем стал больше позиционировать себя в качестве евразийского государства, нежели центральноазиатского.
Интеграции в ЦА мешали как разные модели экономического развития, выбранные странами региона, так и несхожие политические форматы, с неодинаковой степенью открытости миру. К тому же, как показывает мировая практика, авторитарные режимы менее склонны к сотрудничеству, чем демократические. Отсюда взаимные территориальные претензии и трения по поводу водных ресурсов.
В конечном счете, то, что регион представляет собой пять специфических политических и социально-экономических систем, стал одним из факторов риска в Центральной Азии. К тому же не все геополитические игроки заинтересованы в том, чтобы страны ЦА ускорили процесс кооперации. Многочисленные противоречия в регионе - хороший инструмент контроля извне за каждым из государств по отдельности.
Из геополитических игроков, которые прямо или косвенно присутствуют в экономической, идеологической или военно-политической сферах региона, можно выделить Россию, Китай, США, Турцию, Иран, Саудовскую Аравию. И все они больше заинтересованы в двусторонних отношениях с каждым из государств Центральной Азии, чем с некой консолидированной позицией стран по региональным вопросам.
Проще говоря, для Москвы, Пекина или Вашингтона предпочтителен древний принцип: «Разделяй и властвуй!» Конечно, для России и Китая стабильность в регионе - важный фактор. Но они обеспечивают ее в основном через поддержку лояльных политических элит. Некоторые из них долгое время чаще искали военно-политическую и экономическую поддержку извне, чем налаживали партнерские связи с соседями. Поэтому неудивительно, что большинство стран Центральной Азии, войдя в ШОС, смогли решить пограничные проблемы с Китаем, а границы внутри региона превратили в перманентный источник напряжения.
Определенную проблему представлял и так называемый «интеграционный сепаратизм», когда на постсоветском пространстве существует несколько региональных объединений со своими особыми целями, где первую скрипку пытаются играть Россия и Китай.
При этом давно уже ясно, что страны ЦА должны усилить региональную кооперацию, чтобы не застрять в периферийной зоне мировых экономических процессов. Это в немалой степени зависит от грамотной региональной политики самих государств Центральной Азии, выстроенной без посредников.
Кстати, в Концепции внешнеполитической деятельности Узбекистана также делается акцент на том, что проблемы Центральной Азии должны решаться самими государствами региона, без вмешательств внешних сил.
По сути, речь идет о выживании стран региона в качестве самостоятельных экономических и политических акторов. Регион должен быть экономически конкурентоспособным и политически стабильным в условиях глобальных геополитических изменений, которые нередко создают больше хаоса, чем порядка.
Поэтому кооперация в рамках ЦА - это не только раскрытие экономического потенциала всего региона, но также эффективная защита от недружественных экономических, политических и идеологических интервенций со стороны старых и новых мировых центров влияния.
http://ratel.kz/outlook/pojavitsja_li_v_tsentralnoj_azii_regionalnyj_aljans
Досым Сатпаев: Предстоящий визит Шавката Мирзиеева в Астану важен с нескольких позиций.
Во-первых, сможет ли он выстроить личные, партнерские отношения с президентом Казахстана? Ведь в течение долгого времени Нурсултан Назарбаев и Ислам Каримов рассматривали друг друга в качестве равновесных фигур, которые могли иметь разные точки зрения по разным вопросам, но все-таки уважали позицию партнера. В контактах между странами большую роль играют личные отношения президентов. Что касается Центральной Азии, то этот фактор - один из ключевых, так как внешняя политика здесь чрезвычайно персонифицирована.
Во-вторых, на что будет сделан больший акцент? Только на двусторонние экономические отношения? Их сейчас действительно трудно назвать плодотворными. Или президенты пойдут дальше, чтобы реанимировать давнюю идею главы Казахстана создания в Центральной Азии регионального альянса? Тем более что с 1990-х годов попытки такого рода предпринимались не раз.
Из геополитических игроков, которые прямо или косвенно присутствуют в экономической, идеологической или военно-политической сферах региона, можно выделить Россию, Китай, США, Турцию, Иран, Саудовскую Аравию. И все они больше заинтересованы в двусторонних отношениях с каждым из государств Центральной Азии, чем с некой консолидированной позицией стран по региональным вопросам.
Проще говоря, для Москвы, Пекина или Вашингтона предпочтителен древний принцип: «Разделяй и властвуй!» Конечно, для России и Китая стабильность в регионе - важный фактор. Но они обеспечивают ее в основном через поддержку лояльных политических элит. Некоторые из них долгое время чаще искали военно-политическую и экономическую поддержку извне, чем налаживали партнерские связи с соседями.
 |
 |
|
