Экономика

***

В 1990-х самым популярным вопросом в Казахстане, который обсуждался в рамках нефтяной тематики, был такой – какое географическое направление выбрать для стратегического нефтепровода? В сторону какого крупного рынка качать большую нефть? Кто бы тогда мог предположить, что этот вопрос спустя тридцать лет уже не возникнет, а встанет ребром. Дискуссия о нефтяных маршрутах в 1990-х шла уже на фоне реализации проекта Каспийского Трубопроводного Консорциума (КТК). Формально, как известно, он был создан в 1992 году, но строить его начали далеко не сразу. И вот как раз в это время и конкурировали различные идеи прокладки экспортных трубопроводов. Обозреватель Ulysmedia.kz решил вспомнить как всё начиналось и подумать о том, чем это может закончиться.

Исторический нефтяной пасьянс

Идеи тогда бурлили из-за прогнозов по резкому росту объёмов нефтедобычи. Помните, говорили про второй Кувейт на Каспии, про 120, а то и 150 млн тонн экспортной нефти в первом десятилетии 21-го века? Те, изначально нереалистичные планы, как известно, остались не реализованными, но сегодня, на фоне скандала вокруг КТК, история конкурировавших тогда проектов становится актуальной.

Самый экзотический проект - нефтепровод через территорию соседних стран Центральной Азии на Афганистан, с последующим выходом на Пакистан и Индию. В принципе, этот проект мог бы стать вполне жизнеспособным с точки зрения доступа к перспективным рынкам: демографические гиганты Индия и Пакистан, немалый в этом плане Узбекистан и ряд других стран гарантировали бы спрос на нефть. Что важно, этот вариант, в отличие от китайского направления, реализовывал идею выхода на несколько стран, что исключает ценовой диктат единственного покупателя. Проблема была в одном – невозможности обойти вечно неспокойный Афганистан, поэтому обсуждение этого маршрута быстро сошло на нет.

В Афганистане не спокойно. Всегда

Можно ли реанимировать эту идею в нынешних условиях? Некоторые эксперты уже высказались за то, чтобы вспомнить про рынки Индии и Пакистана. Проблема всё в том же Афганистане. Сегодня, спустя год после ухода войск США, видно, что талибы (движение, запрещенное в Казахстане) контролируют ситуацию в стране, серьезной оппозиции им, похоже, нет. Зато в последние десятилетия появился опыт реализации инфраструктурных проектов в Афганистане – началось железнодорожное строительство и, как оказалось, дороги в этой стране могут спокойно работать, если они всем выгодны. Почему не представить, что подобное будет и с нефтепроводом? Более того, афганские официальные лица заявляют, что безопасности проекта TAPI - газопровода из Туркменистана на Индию, часть которого должна пройти по территории Афганистана, ничто не угрожает.

Логично предположить, что участие в финансировании гипотетического нефтепровода из Казахстана могут принять Индия и Пакистан, а, возможно, и западные страны, в силу геополитических резонов, возникших весной. Хотя для этого им придется как-то изменить отношение к талибам. Способствует реализации этого проекта и явное улучшение взаимоотношений стран Центральной Азии между собой, особенно, Казахстана и Узбекистана. Но, к сожалению, идея такого нефтепровода - «чистой воды» теория, проекта нет даже на бумаге.

Иран всё ещё под санкциями

Ещё одно южное направление, которое активно обсуждалось в конце прошлого века - иранское. Здесь определённый прецедент был: в 1990-х Казахстан и Иран некоторое время осуществляли так называемые операции SWAP – «обмен». Казахстан танкерами поставлял нефть на север Ирана, а тот отгружал в пользу нашей страны адекватное по цене количество нефти в своих южных портах. Вариант был очень выгодный, при не самых больших логистических расходах Казахстан, фактически, получал выход на большой рынок Африки, южной и юго-восточной Азии. Объёмы были небольшими, порядка 3,5 млн тонн в год, но потенциал сохранился. К сожалению, этот проект закрылся в связи с введением санкций против Тегерана. В Казахстане периодически вспоминали о SWAP-операциях с Ираном. Например, в 2015 году говорил об этом тогдашний министр энергетики Владимир Школьник. Но реально маршрут может стать реальным только после снятия антииранских санкций. И вполне возможно, что это направление станет одним из основных для экспорта нефти, ведь оно сможет обеспечить географически самый быстрый доступ к портам открытых морей с минимальным числом перегрузок.

Новое – это не совсем забытое старое

В 1990-х очень много говорил о нефтепроводе Баку-Тбилиси-Джейхан. Его, кстати, и тогда рассматривали как альтернатива российскому маршруту. Кто-то из британских наблюдателей говорил, что нефтепровод станет «воронкой, через которую будет высосано влияние России в каспийском регионе. Возможно, так бы и получилось, если бы на шельфе в нулевые годы началась действительно очень масштабная добыча нефти. Сейчас казахстанской нефти по нему прокачивается немного, ресурсы у нефтепровода есть, и, казалось бы, это самая перспективная альтернатива. Но, к сожалению, всё не так просто. Бакинские нефтяные терминалы от наших центров нефтедобычи совсем недалеко, но как до них дотянуться? Нужно серьезно расширять нашу нефтеналивную инфраструктуру, нужен большой танкерный флот. Каспийское море мелкое, не для супертанкеров, нужно много нефтеперевозчиков с малой осадкой. Чтобы они появились, необходимы инвестиции, время и судостроительные мощности, которых у Казахстана нет. И ещё у страны нет опыта, нет специалистов ни в судостроении, ни в организации морских перевозок. Зато есть серьезное подорожание металла.

И вот тут винить некого, с «нулевых» говорилось о необходимости запускать свое, серьёзное судостроение. Было время, были деньги… Весной этого года об этой идее вновь вспомнили. Получится ли что-то на этот раз? В любом случае, решение этой задачи не быстрое.

Радикально изменить ситуацию мог бы подводный нефтепровод, и о нём тоже много говорилось двадцать лет назад, но это очень сложный проект с экологической, технической и, особенно, с политической точки зрения.

Китай может стать монополистом

Действующий казахстанско-китайский нефтяной маршрут в дискуссиях 1990-х стоял, пожалуй, на последнем месте. Скепсиса по поводу его реализации было много, возможно потому, что участниками тех дискуссий были, в основном, западные эксперты и бизнесмены. Скепсис был, частично, обоснован: до тех пор ни Китай, ни Казахстан таких масштабных межгосударственных проектов не выполняли. В казахстанском обществе были опасения, что строительство нефтепровода приведет к большому притоку китайцев в страну. Возможно, его реализация затянулась бы надолго, само подписание соглашений ещё не говорило о быстром выполнении проектов, примеров таких в нефтяной истории немало. Но ускорил его появление резкий рост цен на нефть в начале века.

Договориться и не проиграть

Как бы то ни было, проект можно считать одним из самых успешных в нефтяной политике Казахстана за все годы независимости. И ещё, сегодня его можно считать единственной реально существующей альтернативой трубопроводу КТК. Специалисты утверждают, что по нему можно относительно быстро увеличить прокачку казахстанской нефти.

И совсем не случайно президент Токаев сразу после информации об остановке нефтепровода на Новороссийск, дал поручение принять меры по увеличению мощностей нефтепроводов Атырау - Кенкияк и Кенкияк – Кумколь. Технически, экономически и политически это возможно, и, вероятно, в обозримом будущем объёмы казахстанского экспорта в Китай возрастут. Минус у китайского направления один: это рынок одного покупателя, при том, очень жёсткого в переговорах по цене импортируемых им товаров. Это ощутили на себе россияне, когда договаривались с Пекином о строительстве газопровода на Китай. Это априори нужно учитывать.

Стоит ли сбрасывать со счетов КТК

Что есть сегодня в «сухом» остатке от былых дискуссий о направлениях экспорта нефти из Казахстана?

Направление на Новороссийск за прошедшие двадцать лет показало эффективность и обеспечило доступ на стабильные и платежеспособные рынки. В целом, трубопровод работал вполне нормально. По совокупности своих экономических и технологических качеств, он, пожалуй, остаётся оптимальным экспортным направлением для Казахстана. Но вот жёстко вмешался геополитический конфликт – именно в нём казахстанские эксперты видят причину проблем с КТК. При чём конфликт, в котором Казахстан совершенно несубъектен. В таких условиях обращаться к поиску альтернативных маршрутов, как говорится, сам Бог велел. За прошедшие тридцать лет ни один из обсуждавшихся в 1990-е маршрутов не стал менее реален, чем был тогда. Китайский реализован полностью, транскаспийский – частично, за счёт строительства нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан. Иранское направление остается в той же ситуации, как и 30 лет назад. Афганское, пожалуй, медленно, но верно, становится более реалистичным. Многое может быть решено, если сойдутся интересы Казахстана и крупных внешних игроков, при чём, не обязательно западных.

Экстренные меры

Ряд мер уже озвучен: расширять мощность казахстанско-китайского нефтепровода и возможности экспорта нефти по железной дороге, работать над развитием транскаспийского маршрута. Логично было бы форсировано развивать нефтехимическую промышленность, тем более, что это укладывается в цели индустриальной политики страны. Вероятно, определённую часть экспорта можно переориентировать на Узбекистан, с его растущим населением и падающей нефтедобычей. Быстрого решения задачи диверсифицировать экспорт всё это не даст, но – и эту «дорогу» может осилить идущий. В любом случае, нет оснований сегодня говорить о каком-то «географическом» проклятье Казахстана, которое невозможно было бы преодолеть.

https://ulysmedia.kz/analitika/9299-geograficheskoe-nedorazumenie-ili-prokliatie-kakoi-neftianoi-marshrut-vyberet-kazakhstan/