Добавить новость
Уран Узбекистана: собственная АЭС как решение проблем региона
Шрифт:
admin 10 Октября 2014 в 11:13:57
Добыча урана на месторождениях региона Ферганской долины (юг Ташкентской и север Наманганской областей) входила в систему таджикского «Востокредмет» (ранее Ленинабадский горно-химический комбинат). Разработка завершена в 60-х годах. В 1952 г. в Центральных Кызылкумах открыто месторождение урана Учкудук. Для его разработки в 1958 г. создан Навоийский горно-металлургический комбинат (ГМК). Уран добывался шахтным способом. В 60-х годах началось изучение перспектив его подземного выщелачивания. С 1995 г. в Узбекистане уран добывают только этим методом и только на месторождениях Центральных Кызылкумов.
По данным Госкомгео Узбекистана, разведанные и оценённые запасы урана в республике составляют 185,8 тыс. т. В том числе 138,8 тыс. т в месторождениях песчаникового (пригодных для разработки методом подземного выщелачивания) и 47 тыс. т черносланцевого типа. По данным Nuclear Energy Agency и International Atomic Energy Agency (2011 г.), запасы урана в Узбекистане составляют 96,2 тыс. т (1,8% от мировых). В том числе 71,3 тыс. т с себестоимостью добычи урана менее 40 долл./кг и 24,9 тыс. т — от 80 до 130 долл./кг. Как мы понимаем, запасы первой категории относятся к месторождениям песчаникового типа.
До начала 90-х годов Навоийский ГМК добывал 3,0–3,5 тыс. т урана в год. Затем началось снижение добычи. Её минимум пришёлся на 2003 г. — 1589 т. Потом добыча быстро вышла на «планку» 2300–2500 т. Её локальный пик — 2500 т, достигнут в 2011 г. В 2012 г. добыто 2400 т. Но данные за последние годы — это не собственно добыча урана, а её оценки. Фактические объёмы его добычи с 2008 г. не раскрываются.
Интересно оценить масштабы уже добытого урана в Узбекистане через суммарный объём добычи. До 2003 г. этот объём составил 99 562 т (4,9%). Для сравнения, Казахстан добыл до 2003 г. 95 082 т (4,7%), Россия — 119 963 т (5,9%). В скобках — доля в общей добычи урана в мире.
Навоийский ГМК имеет шесть рудников с глубиной залегания рудных тел от 120 до 600 м. Степень отработки их довольно значительна. Увеличить или хотя бы сохранить добычу на достигнутом уровне можно только за счёт начала разработки новых месторождений. В связи с этим в 2008–2012 гг. в расширение урановой промышленности Узбекистан инвестировал 165 млн долл. Инвестиции продолжены и в 2013 г. В конце 2013 г. завершено строительство трёх новых урановых рудников: Аленды, Аульбек и Северный Канимех (в дополнение к шести имеющимся). Общая стоимость проекта — 70 млн долл. К 2015 г. планировался выход рудников на полную проектную мощность. А с 2016 г. общая добыча урана в Узбекистане должна составить 4,0 тыс. т в год. К вышесказанному добавим, что в Узбекистане продолжает функционировать доставшийся от СССР исследовательский атомный реактор ВВР-СМ мощностью 10 МВт.
Урановый экспорт Узбекистана: разворот от США к АТР
С 1992 г. американская компания Nukem имела эксклюзивное право на покупку узбекского урана. Понятно, что фактически его эксклюзивным импортёром являлись США. По состоянию на середину 2012 г. Nukem закупила в Узбекистане 45,4 тыс. т урана. Соглашение действовало до 2005 г., затем было продлено до 2013 г. Но в последние годы Узбекистан экспортировал уран и самостоятельно. В рамках сотрудничества с Узбекистаном Nukem выделила ему кредит на развитие уранового производства — 13 млн долл. (2004–2005 гг.). Он был приурочен к переговорам по продлению соглашения на эксклюзивную поставку урана до 2013 г. К ним же было приурочено два обещания — о предоставлении в 2006 г. кредита в размере 6 млн долл. и о кредите на модернизацию производства в объёме 26 млн долл. Сведений о их выполнении мы не нашли. В 2012 г. велись переговоры о продлении соглашения с Nukem. В их рамках Nukem и Навоийский ГМК подписали меморандум о создании СП по производству насосов для добычи урана. Но оно создано не было. Таким образом, Узбекистан получил от сотрудничества с Nukem (помимо платы за уран) только кредит в объёме 13 млн долл. В публикации «Азиатский урановый проект» приводится ещё одна заслуга Nukem: «Именно она добилась от департамента торговли США увеличения квоты на экспорт урана из Узбекистана. Это разрешение действует с 1996 года, что позволило поднять уровень ежегодной добычи урана в Узбекистане до стабильных 3 тысяч тонн в год». Одно из двух: или в то время действительно на рынке урана существовал жёсткий диктат потребителей, или мы имеем дело с восточным творчеством на тему «Тысяча и одна ночь».
В 2012 г. Узбекистан подписал контракт на поставку урана в Китай и экспортировал 887 т урана, в 2013 г. — 1663 т. Имеются контракты на поставку урана в Южную Корею — 2600 т до 2015 г. (в 2013 г. — поставлено около 300 т) и в Японию — по 500 т в год до 2021 г. В июне текущего года сообщено об увеличении поставок урана в Южную Корею с 300 до 500 т в год. В 2013 г. подписано пятилетнее соглашение на поставку 2 тыс. т урана в Индию. В общем, азиаты, главные инвесторы в экономику Узбекистана, «отжали» США от его урана. «Злато» победило «кинжал». Вернее, широкомасштабное экономическое и культурное сотрудничество с Китаем, Японией и Южной Кореей для Узбекистана предпочтительнее, чем «кнут и пряник» США.
Себестоимость: увеличивать добычу удастся только при росте мировых цен
С новыми рудниками Аленды, Аульбек и Северный Канимех возникли серьёзные проблемы. Они расположены на месторождениях песчаникового типа, которые можно разрабатывать методом подземного выщелачивания. В рудные пласты закачными скважинами подаётся слабый раствор серной кислоты, что приводит к растворению урансодержащих минералов. Образовавшаяся субстанция выкачивается добывающими скважинами и поступает на переработку. Но этот метод имеет одно противопоказание. Пласты песчаников не должны содержать относительно большой объём карбонатного материала (кальцита). Серная кислота вступает с ним в реакцию, по результатам которой образуется гипс. То есть при добыче урана из песчаников с повышенной карбонатностью происходят непроизводительные затраты кислоты. Кроме того, нужно тратить энергию и время на «промывку» песчаников от карбонатов. Песчаники трёх новых рудников как раз и обладают повышенной карбонатностью. Добыча урана оказалась нерентабельной. Разработка месторождений приостановлена. Здесь у Узбекистана только один реальный путь — увеличение закачки в рудные пласты серной кислоты. В этой связи реанимирован проект строительства на Навоийском ГМК нового её производства мощностью 500 тыс. т в год. Стоимость проекта — 125 млн долл. Если не получится выйти на приемлемый уровень рентабельности добычи урана на новых рудниках, то придётся ждать повышения на него мировых цен.
Не вызывает сомнения, что узбекские специалисты выбрали для первоочередного вовлечения в разработку три месторождения с наиболее привлекательными технико-экономическими показателями. Главный из них — прогнозная себестоимость добычи урана менее 40 долл./кг. В обустройство рудников вложены большие деньги. А добыча урана на них оказалась нерентабельной при цене на него в конце 2013 г. примерно 100 долл./кг. Как такое могло произойти? Наш ответ на этот вопрос однозначен. Запасы урана в Узбекистане, с себестоимостью добычи менее 80 долл./кг, уже практически исчерпаны. Приведённые выше данные Nuclear Energy Agency и International Atomic Energy Agency не соответствуют реальному положению дел. Не соответствуют реальному положению дел и данные из справочника о том, что себестоимость добычи урана на разрабатываемых месторождениях Узбекистана — «до 34 долл. США за 1 кг.» Косвенным подтверждением неясных перспектив развития добычи урана в Узбекистане является то, что обязательства на его поставку являются краткосрочными.
В подтверждение нашего вывода о высокой себестоимости добычи урана в Узбекистане выполним иллюстративные оценки. Серная кислота в Казахстане и Узбекистане используется в основном при добыче урана. Всего в Узбекистане производится 1192,6 тыс. т серной кислоты (2010 г.). В 2010 г. добыто 2,4 тыс. т урана. Удельные затраты кислоты составили 497 кг на 1 кг урана. В 2012 г. в Казахстане добыто 20,9 тыс. т урана и использовано 2 млн т кислоты. Её удельные затраты — 96 кг на 1 кг урана. На добычу 1 кг урана в Узбекистане тратится на 400 кг кислоты, больше чем в Казахстане. Средняя мировая цена кислоты — 75 долл./т (2010 г.). По параметру «затраты серной кислоты на 1 кг урана» его добыча в Узбекистане дороже, чем в Казахстане, на 30 долл. Однако главные затраты в другом. На добычу 1 кг урана в Узбекистане через рудное тело нужно «прокачать» в пять раз больше серной кислоты, чем в Казахстане. Но на новых рудниках и этого оказалось мало. Поэтому приходится увеличивать производство кислоты. Специалисты знают о несоответствии декларированной низкой себестоимости добычи урана в Узбекистане реальному положению дел. «В начале 1990-х гг. … Узбекистан вынужден был занижать реальную стоимость урана примерно в 2–2,5 раза».
Узбекистан не торопится с реальным международным сотрудничеством
В 2006 г. между «Техснабэкспорт» (дочка «Росатома») и Навоийским ГМК подписан протокол о намерениях создать СП по разработке месторождения урана Актау песчаникового типа. Его прогнозные ресурсы — 4,4 тыс. т. Общий объём инвестиций — до 45 млн долл. Объём добычи — до 500 т урана ежегодно. Предполагалось, что СП приступит к работе в конце 2006 г. Надежда на возможность его создания «теплилась» до начала 2009 г. Но СП создано не было. По результатам технико-экономических оценок месторождение Актау оказалось недостаточно рентабельным для добычи урана. «Техснабэкспорт» просил заменить его месторождением, находящимся в разработке, но получил отказ.
В 2009 г. китайская CGNPC Uranium Resources Co и Госкомгео Узбекистана создали СП Uz-China Uran (на паритетных началах). Оно занимается разведкой урана на Бозтауской площади. Её запасы урана составляют 5,5 тыс. т. В 2013 г. СП передана и Мешетинская площадь. Все рудные объекты двух площадей принадлежат к черносланцевому типу. В 2011–2012 гг. сообщалось о планах CGNPC начать добычу урана в Узбекистане в 2014 г. Но позднее конкретные сроки не назывались.
В 2013 г. Узбекистан и Япония подписали соглашение о сотрудничестве в добыче урана. В этом же году японская компания JOGMEC получила лицензию на проведение геологоразведочных работ на двух перспективных площадях с месторождениями песчаникового типа. Срок лицензии — 5 лет. Вложения в геологоразведочные работы — 3 млн долл.
Мы специально акцентируем внимание на типе месторождений. Технология добычи урана на месторождениях песчаникового типа проста и эффективна. А как добывать уран на месторождениях Узбекистана черносланцевого типа, пока не понятно. То есть фактически узбеки отдали китайцам «кота в мешке». Японцы могут планировать добычу урана только после 2018 г., когда будут оценены перспективы площадей. При этом успешные геологоразведочные работы дают только право на начало переговоров о возможной добыче урана. Незавершённое создание СП с «Техснабэкспорт» следует рассматривать как вежливый отказ узбеков в ответ на настойчивые предложения о сотрудничестве в атомной сфере. Таким образом, Узбекистан продолжает курс на недопущение иностранных компаний в добычу урана.
Ранее на примере урана Казахстана мы обозначили один из его парадоксов как энергоносителя. Это поразительные диспропорции цен на уран, с одной стороны, и нефть и газ, с другой. На мировом рынке средняя цена урана с 2010 г. до середины 2013 г. была 125 долл./кг. Добыча в Узбекистане (2,4 тыс. т) даёт ему 300 млн долл. валютной выручки в год. Свой газ Узбекистан продаёт по 300 долл. за 1000 куб. м. То есть 1 млрд куб. м газа тоже даёт 300 млн долл. выручки.
Россия предлагала Узбекистану совместные урановые проекты. Один из них, создание СП по добыче урана, мы рассмотрели. Второй — обогащение Узбекистаном своего урана через «Международный центр по обогащению урана» на базе «Ангарского электролизного химического комбината». Перспектива поставлять на мировой рынок обогащённый уран и иметь с этого дополнительную прибыль Узбекистан не заинтересовала. В 2009 г. во время визита в Узбекистан президент Д. Медведев предложил президенту И. Каримову продавать уран России. И. Каримов ответил по-восточному вежливо и чётко: «Узбекистан готов поставлять в Россию урановый концентрат, однако мировой экономический кризис и падение цен на уран мешают расширению сотрудничества в этой сфере».
Но есть и положительные примеры сотрудничества предприятий России и Узбекистана в области добычи урана. Уже четыре года с Навоийским ГМК сотрудничает российская группа компаний «Пермская компания нефтяного машиностроения». В текущем году она должна поставить на урановые рудники Узбекистана буровое оборудование на сумму 38,5 млн руб. (1,1 млн долл.) «1,1 млн долл.» — это и есть уровень сотрудничества двух стран в урановой сфере.
Однако обстоятельства складываются так, что уже в ближайшие годы ситуация может кардинально поменяться.
Углеводородная экономика Узбекистана: до заката меньше десяти лет
В 1999 г. в Узбекистане добыто 8,1 млн т нефти и конденсата. В последующие годы добыча жидких углеводородов неуклонно снижалась и составила в 2013 г. 2,9 млн т. В 2012 г. их потребление в Узбекистане превысило добычу. Здесь и далее приведены данные из свежего статистического обзора BP. Они не в полной мере соответствуют официальной статистике Узбекистана. Энергетика Узбекистана базируется на газе. На нём вырабатывается на ТЭС 91% электроэнергии. Он потребляется промышленностью и населением. Около 20% добываемого газа идёт на экспорт (в 2013 г. — 18,1%). Пик добычи газа достигнут в 2008 г. — 62,2 млрд куб. м. С 2011 г. началось явное падение его добычи. В 2013 г. добыто 55,2 млрд куб. м (относительно 2012 г. падение составило 2,8%). В потреблении газа трендов не просматривается, но имеется большой разброс по годам, связанный, очевидно, с погодными условиями. Среднее потребление газа за 11 последних лет — 45,3 млрд куб. м в год. При темпе снижения добычи газа в 2,8% в год, к 2020 г. у Узбекистана не останется газа для экспорта, так как добыча будет равна его потреблению. Автор настоящего текста хорошо знаком с состоянием добычи нефти и газа на месторождениях Узбекистана. Темп снижения добычи газа, равный 2,8% в год, представляется оптимистичным. Возможно и её «лавинное обрушение». Но примем за основу дальнейших рассуждений контрольную цифру «2020 г.».
С 2021 г. добываемого газа Узбекистану будет не хватать для удовлетворения его нужд. Угля в Узбекистане добывается мало и он плохого качества. Имеющиеся гидроэнергетические ресурсы уже практически задействованы на выработку электроэнергии. Купить электроэнергию у соседей не получится. У них самих её недостаток. Туркменистан свой газ дёшево не продаст. Реальный выход только один — строительство АЭС. Соответствующие планы обсуждаются в «тиши кабинетов». Пока можно говорить о возможном подрядчике строительства АЭС и, соответственно, её типе. Он будет из России, Китая, Канады или Франции. Почему автор публикации «Узбекистан планирует построить собственную АЭС» включил в этот список Канаду и не включил США и Японию, нам не понятно. Определено место строительства АЭС — вблизи озера Айдар на территории Джизакской или Навоийской областей. АЭС нужно много воды и в этом регионе она будет находиться примерно на равном расстоянии от Ташкента, Коканда, Зарафшана, Бухары и Самарканда. Вот и всё, что пока известно. Отметим один положительный момент с точки зрения планирования строительства АЭС. Зимний пик потребления электроэнергии в Узбекистане ярко не выражен. Это связано с работой насосных станций в период летнего полива сельхозкультур.
Строительство собственной АЭС: почему нужно торопиться
Белоруссия прошла часть пути к собственной АЭС. В 2007 г. принято принципиальное решение о её строительстве. В 2011 г. подписан соответствующий контракт с «Атомстройэкспорт» (дочка «Росатома»). В 2012 г. началось сооружение котлована под первый энергоблок АЭС. В 2014 г. начато строительство второго блока. Ввод в промышленную эксплуатацию первого блока намечен на 2018 г., второго — на 2020 г. Итак, между принятым решением о строительстве АЭС до ввода в эксплуатацию первого блока пройдёт 11 лет. То же самое с финской АЭС Ханхикиви-1. Пакет документов на строительство подписан с «Росатомом» в конце 2013 г. Строительство начнётся не раньше 2015 г. (пока в регионе создаётся инфраструктура). А ввод АЭС в эксплуатацию намечен на 2024 г. Итого 11 лет. Если Узбекистан примет решение о строительстве АЭС в 2015 г., то первая электроэнергия с неё будет получена в 2026 г. А проблемы в энергетике, связанные с падением добычи газа, начнутся с 2021 г. Если контракт на строительство АЭС будет подписан в 2016 г., то первая электроэнергия будет получена в 2023–2027 гг. Времени на обсуждение вопросов, связанных со строительством АЭС, у Узбекистана не осталось. Нужно принимать принципиальное решение.
На современных картах Узбекистана на границе Джизакской и Навоийской областей показано большое озеро Айдар (Айдаркуль). Его размеры 15×250 км. Именно вблизи него и планируется построить АЭС. В опубликованной литературе история возникновения озера часто искажена. Оно находится в Арнасайской низменности, ранее занимаемой солончаками. Низменность является частью степных просторов, называемых в прошлом Голодной степью. В период СССР Голодная степь как природный ландшафт ликвидирована — превращена в зону поливного земледелия. Вода для орошения рядом — в Сырдарье. Но имелась одна проблема. Уровень высокоминерализованных грунтовых вод в Голодной степи был на глубине первых метров от поверхности земли. В этом случае при поливе формируется капиллярная связь грунтовых вод с поверхностью земли и начинает работать природный «насос» с выносом солей в приповерхностный слой почвы. Это и есть механизм образования солончаков-пухляков. Проблема решается просто. Нужно понизить уровень грунтовых вод. В Голодной степи это сделано за счёт строительства большого количества дренажных каналов. При этом солёные почвенные воды начали сбрасывать в Арнасайскую низменность, что привело к формированию Арнасайских разливов. Изредка сбрасывали в неё и воду из Шардарьинского водохранилища (расположено на границе Узбекистана и Казахстана) при аномально больших паводках на Сырдарье.
АЭС как решение «водно-энергетического» конфликта с соседями
Арнасайские разливы были частью единой водохозяйственной системы Сырдарьи, сформированной в СССР. В её верховьях на реке Нарын (Кыргызстан) построены водохранилища с ГЭС. В водохранилищах накапливалась вода. Вода накапливались и в Шардарьинском водохранилище. Летом она подавалась для полива сельхозкультур в зонах поливного земледелия Узбекистана и Казахстана. Минус у этой системы был только один. Вода Сырдарьи перестала поступать в Арал. Но с ликвидацией СССР оказалось, что система состоит из одних «минусов». Киргизам электроэнергия нужна зимой, прежде всего для обогрева жилищ. Поэтому они летом воду копят в своих водохранилищах, а сбрасывают её (через ГЭС) зимой. Зимой вода узбекам не нужна. Поэтому она идёт по руслу Сырдарьи до Шардарьинского водохранилища. Но в 90-х годах русла реки ниже его плотины уже практически не существовало. Поэтому казахи направляли воду узбекам в Арнасайскую низменность. Там начало формироваться озеро Айдар. В те годы даже возникли странные мемы «киргизы не дают поливную воду узбекам» и «казахи топят узбеков». Позднее ситуация немного улучшилась. Часть «зимней» воды стала доходить по руслу Сырдарьи до одного из «огрызков» Арала.
Нужно сказать, что Кыргызстан занимал в вопросе водопользования вполне конструктивную позицию. Был согласен сбрасывать воду из своих хранилищ летом. Но взамен просил у Узбекистана либо газ, либо электроэнергию зимой в количествах, эквивалентных электроэнергии, вырабатываемой его ГЭС. Для Узбекистана это звучало дико: «газ [который можно продать по мировым ценам] в обмен на воду [которая всегда была бесплатной]». Так и живёт регион. Два года назад автор этого текста пересёк Тянь-Шань (от китайского Кашгара до казахского Тараза). В сентябре водохранилища на Нарыне были наполнены водой «под завязку».
Теперь можно вернуться к планам строительства АЭС в Узбекистане. Вырабатываемая на ней электроэнергия автоматически решит две самые острые проблемы региона — энергетическую и водную. Кыргызстан и Таджикистан получат из Узбекистана электроэнергию, а Узбекистан и Казахстан воду летом. Исходя из этого, понятно, что строительство АЭС является важнейшим инфраструктурным проектом. Важность АЭС настолько велика, что её строительство будет выполнено Россией за свои деньги. Если это не сделать, то в регион придёт «афган» и тогда России придётся потратить «сэкономленные на АЭС деньги» на укрепление свой границы с Казахстаном, который тоже станет частью «афгана». Что касается Узбекистана, то нефть у него закончилась. Дешёвый уран — тоже. Газ на экспорт закончится в ближайшие годы. В общем, ему прямая дорога в Таможенный союз. При всём уважении к Китаю, Японии и Южной Корее, вкладывающих большие деньги в экономику стран Центральной Азии, следует признать, что отформатировать регион под приемлемый уровень жизни его народов они не способны. Это могут сделать только Россия и Казахстан.
Немного о личном
В середине 90-х годов руководство Оренбургского государственного университета приняло решение о создании кафедры геологии. Преподавателей пригласили и из стран СНГ. По этому приглашению из Узбекистана в Оренбург приехали Пётр Владимирович Панкратьев, доктор геолого-минералогических наук, профессор; Тамара Яковлевна Дёмина, доктор геолого-минералогических наук, профессор, и Геннадий Вениаминович Тараборин, кандидат геолого-минералогических наук, доцент. Университет предоставил им квартиры. Панкратьев Пётр Владимирович фактически с нуля создал кафедру геологии и продолжает ею руководить. Я с ним познакомился ещё в Узбекистане. Он был учёным секретарём Института геологии и геофизики АН УзССР, а я там защищал кандидатскую диссертацию. Т.Я. Дёмина и Г.В. Тараборин являлись специалистами экстра-класса в области поиска и разведки месторождений урана. Регион, в котором они работали, включал всю Среднюю Азию. Они были представителями классической геологической школы, сформированной в СССР, и успели передать свои знания студентам университета. Пишу в прошедшем времени, поскольку их уже нет среди нас. В начале августа сообщил Г.В. Тараборину о том, что на сайте «Однако» опубликована первая часть моей статьи «Большой уран Казахстана». Он обещал дать мне скан своей последней статьи про урановые месторождения этой республики. На следующую нашу встречу я запланировал проконсультироваться с ним по возникшим вопросам. Но… недавно он скончался. Обидно, что не успел.
Светлая память геологам, которые внесли огромный вклад в создание СЯС СССР и становление атомной энергетики.
http://www.odnako.org/blogs/uran-uzbekistana-sobstvennaya-aes-kak-reshenie-problem-regiona/
По данным Госкомгео Узбекистана, разведанные и оценённые запасы урана в республике составляют 185,8 тыс. т. В том числе 138,8 тыс. т в месторождениях песчаникового (пригодных для разработки методом подземного выщелачивания) и 47 тыс. т черносланцевого типа. По данным Nuclear Energy Agency и International Atomic Energy Agency (2011 г.), запасы урана в Узбекистане составляют 96,2 тыс. т (1,8% от мировых). В том числе 71,3 тыс. т с себестоимостью добычи урана менее 40 долл./кг и 24,9 тыс. т — от 80 до 130 долл./кг. Как мы понимаем, запасы первой категории относятся к месторождениям песчаникового типа.
До начала 90-х годов Навоийский ГМК добывал 3,0–3,5 тыс. т урана в год. Затем началось снижение добычи. Её минимум пришёлся на 2003 г. — 1589 т. Потом добыча быстро вышла на «планку» 2300–2500 т. Её локальный пик — 2500 т, достигнут в 2011 г. В 2012 г. добыто 2400 т. Но данные за последние годы — это не собственно добыча урана, а её оценки. Фактические объёмы его добычи с 2008 г. не раскрываются.
Интересно оценить масштабы уже добытого урана в Узбекистане через суммарный объём добычи. До 2003 г. этот объём составил 99 562 т (4,9%). Для сравнения, Казахстан добыл до 2003 г. 95 082 т (4,7%), Россия — 119 963 т (5,9%). В скобках — доля в общей добычи урана в мире.
Навоийский ГМК имеет шесть рудников с глубиной залегания рудных тел от 120 до 600 м. Степень отработки их довольно значительна. Увеличить или хотя бы сохранить добычу на достигнутом уровне можно только за счёт начала разработки новых месторождений. В связи с этим в 2008–2012 гг. в расширение урановой промышленности Узбекистан инвестировал 165 млн долл. Инвестиции продолжены и в 2013 г. В конце 2013 г. завершено строительство трёх новых урановых рудников: Аленды, Аульбек и Северный Канимех (в дополнение к шести имеющимся). Общая стоимость проекта — 70 млн долл. К 2015 г. планировался выход рудников на полную проектную мощность. А с 2016 г. общая добыча урана в Узбекистане должна составить 4,0 тыс. т в год. К вышесказанному добавим, что в Узбекистане продолжает функционировать доставшийся от СССР исследовательский атомный реактор ВВР-СМ мощностью 10 МВт.
Урановый экспорт Узбекистана: разворот от США к АТР
С 1992 г. американская компания Nukem имела эксклюзивное право на покупку узбекского урана. Понятно, что фактически его эксклюзивным импортёром являлись США. По состоянию на середину 2012 г. Nukem закупила в Узбекистане 45,4 тыс. т урана. Соглашение действовало до 2005 г., затем было продлено до 2013 г. Но в последние годы Узбекистан экспортировал уран и самостоятельно. В рамках сотрудничества с Узбекистаном Nukem выделила ему кредит на развитие уранового производства — 13 млн долл. (2004–2005 гг.). Он был приурочен к переговорам по продлению соглашения на эксклюзивную поставку урана до 2013 г. К ним же было приурочено два обещания — о предоставлении в 2006 г. кредита в размере 6 млн долл. и о кредите на модернизацию производства в объёме 26 млн долл. Сведений о их выполнении мы не нашли. В 2012 г. велись переговоры о продлении соглашения с Nukem. В их рамках Nukem и Навоийский ГМК подписали меморандум о создании СП по производству насосов для добычи урана. Но оно создано не было. Таким образом, Узбекистан получил от сотрудничества с Nukem (помимо платы за уран) только кредит в объёме 13 млн долл. В публикации «Азиатский урановый проект» приводится ещё одна заслуга Nukem: «Именно она добилась от департамента торговли США увеличения квоты на экспорт урана из Узбекистана. Это разрешение действует с 1996 года, что позволило поднять уровень ежегодной добычи урана в Узбекистане до стабильных 3 тысяч тонн в год». Одно из двух: или в то время действительно на рынке урана существовал жёсткий диктат потребителей, или мы имеем дело с восточным творчеством на тему «Тысяча и одна ночь».
В 2012 г. Узбекистан подписал контракт на поставку урана в Китай и экспортировал 887 т урана, в 2013 г. — 1663 т. Имеются контракты на поставку урана в Южную Корею — 2600 т до 2015 г. (в 2013 г. — поставлено около 300 т) и в Японию — по 500 т в год до 2021 г. В июне текущего года сообщено об увеличении поставок урана в Южную Корею с 300 до 500 т в год. В 2013 г. подписано пятилетнее соглашение на поставку 2 тыс. т урана в Индию. В общем, азиаты, главные инвесторы в экономику Узбекистана, «отжали» США от его урана. «Злато» победило «кинжал». Вернее, широкомасштабное экономическое и культурное сотрудничество с Китаем, Японией и Южной Кореей для Узбекистана предпочтительнее, чем «кнут и пряник» США.
Себестоимость: увеличивать добычу удастся только при росте мировых цен
С новыми рудниками Аленды, Аульбек и Северный Канимех возникли серьёзные проблемы. Они расположены на месторождениях песчаникового типа, которые можно разрабатывать методом подземного выщелачивания. В рудные пласты закачными скважинами подаётся слабый раствор серной кислоты, что приводит к растворению урансодержащих минералов. Образовавшаяся субстанция выкачивается добывающими скважинами и поступает на переработку. Но этот метод имеет одно противопоказание. Пласты песчаников не должны содержать относительно большой объём карбонатного материала (кальцита). Серная кислота вступает с ним в реакцию, по результатам которой образуется гипс. То есть при добыче урана из песчаников с повышенной карбонатностью происходят непроизводительные затраты кислоты. Кроме того, нужно тратить энергию и время на «промывку» песчаников от карбонатов. Песчаники трёх новых рудников как раз и обладают повышенной карбонатностью. Добыча урана оказалась нерентабельной. Разработка месторождений приостановлена. Здесь у Узбекистана только один реальный путь — увеличение закачки в рудные пласты серной кислоты. В этой связи реанимирован проект строительства на Навоийском ГМК нового её производства мощностью 500 тыс. т в год. Стоимость проекта — 125 млн долл. Если не получится выйти на приемлемый уровень рентабельности добычи урана на новых рудниках, то придётся ждать повышения на него мировых цен.
Не вызывает сомнения, что узбекские специалисты выбрали для первоочередного вовлечения в разработку три месторождения с наиболее привлекательными технико-экономическими показателями. Главный из них — прогнозная себестоимость добычи урана менее 40 долл./кг. В обустройство рудников вложены большие деньги. А добыча урана на них оказалась нерентабельной при цене на него в конце 2013 г. примерно 100 долл./кг. Как такое могло произойти? Наш ответ на этот вопрос однозначен. Запасы урана в Узбекистане, с себестоимостью добычи менее 80 долл./кг, уже практически исчерпаны. Приведённые выше данные Nuclear Energy Agency и International Atomic Energy Agency не соответствуют реальному положению дел. Не соответствуют реальному положению дел и данные из справочника о том, что себестоимость добычи урана на разрабатываемых месторождениях Узбекистана — «до 34 долл. США за 1 кг.» Косвенным подтверждением неясных перспектив развития добычи урана в Узбекистане является то, что обязательства на его поставку являются краткосрочными.
В подтверждение нашего вывода о высокой себестоимости добычи урана в Узбекистане выполним иллюстративные оценки. Серная кислота в Казахстане и Узбекистане используется в основном при добыче урана. Всего в Узбекистане производится 1192,6 тыс. т серной кислоты (2010 г.). В 2010 г. добыто 2,4 тыс. т урана. Удельные затраты кислоты составили 497 кг на 1 кг урана. В 2012 г. в Казахстане добыто 20,9 тыс. т урана и использовано 2 млн т кислоты. Её удельные затраты — 96 кг на 1 кг урана. На добычу 1 кг урана в Узбекистане тратится на 400 кг кислоты, больше чем в Казахстане. Средняя мировая цена кислоты — 75 долл./т (2010 г.). По параметру «затраты серной кислоты на 1 кг урана» его добыча в Узбекистане дороже, чем в Казахстане, на 30 долл. Однако главные затраты в другом. На добычу 1 кг урана в Узбекистане через рудное тело нужно «прокачать» в пять раз больше серной кислоты, чем в Казахстане. Но на новых рудниках и этого оказалось мало. Поэтому приходится увеличивать производство кислоты. Специалисты знают о несоответствии декларированной низкой себестоимости добычи урана в Узбекистане реальному положению дел. «В начале 1990-х гг. … Узбекистан вынужден был занижать реальную стоимость урана примерно в 2–2,5 раза».
Узбекистан не торопится с реальным международным сотрудничеством
В 2006 г. между «Техснабэкспорт» (дочка «Росатома») и Навоийским ГМК подписан протокол о намерениях создать СП по разработке месторождения урана Актау песчаникового типа. Его прогнозные ресурсы — 4,4 тыс. т. Общий объём инвестиций — до 45 млн долл. Объём добычи — до 500 т урана ежегодно. Предполагалось, что СП приступит к работе в конце 2006 г. Надежда на возможность его создания «теплилась» до начала 2009 г. Но СП создано не было. По результатам технико-экономических оценок месторождение Актау оказалось недостаточно рентабельным для добычи урана. «Техснабэкспорт» просил заменить его месторождением, находящимся в разработке, но получил отказ.
В 2009 г. китайская CGNPC Uranium Resources Co и Госкомгео Узбекистана создали СП Uz-China Uran (на паритетных началах). Оно занимается разведкой урана на Бозтауской площади. Её запасы урана составляют 5,5 тыс. т. В 2013 г. СП передана и Мешетинская площадь. Все рудные объекты двух площадей принадлежат к черносланцевому типу. В 2011–2012 гг. сообщалось о планах CGNPC начать добычу урана в Узбекистане в 2014 г. Но позднее конкретные сроки не назывались.
В 2013 г. Узбекистан и Япония подписали соглашение о сотрудничестве в добыче урана. В этом же году японская компания JOGMEC получила лицензию на проведение геологоразведочных работ на двух перспективных площадях с месторождениями песчаникового типа. Срок лицензии — 5 лет. Вложения в геологоразведочные работы — 3 млн долл.
Мы специально акцентируем внимание на типе месторождений. Технология добычи урана на месторождениях песчаникового типа проста и эффективна. А как добывать уран на месторождениях Узбекистана черносланцевого типа, пока не понятно. То есть фактически узбеки отдали китайцам «кота в мешке». Японцы могут планировать добычу урана только после 2018 г., когда будут оценены перспективы площадей. При этом успешные геологоразведочные работы дают только право на начало переговоров о возможной добыче урана. Незавершённое создание СП с «Техснабэкспорт» следует рассматривать как вежливый отказ узбеков в ответ на настойчивые предложения о сотрудничестве в атомной сфере. Таким образом, Узбекистан продолжает курс на недопущение иностранных компаний в добычу урана.
Ранее на примере урана Казахстана мы обозначили один из его парадоксов как энергоносителя. Это поразительные диспропорции цен на уран, с одной стороны, и нефть и газ, с другой. На мировом рынке средняя цена урана с 2010 г. до середины 2013 г. была 125 долл./кг. Добыча в Узбекистане (2,4 тыс. т) даёт ему 300 млн долл. валютной выручки в год. Свой газ Узбекистан продаёт по 300 долл. за 1000 куб. м. То есть 1 млрд куб. м газа тоже даёт 300 млн долл. выручки.
Россия предлагала Узбекистану совместные урановые проекты. Один из них, создание СП по добыче урана, мы рассмотрели. Второй — обогащение Узбекистаном своего урана через «Международный центр по обогащению урана» на базе «Ангарского электролизного химического комбината». Перспектива поставлять на мировой рынок обогащённый уран и иметь с этого дополнительную прибыль Узбекистан не заинтересовала. В 2009 г. во время визита в Узбекистан президент Д. Медведев предложил президенту И. Каримову продавать уран России. И. Каримов ответил по-восточному вежливо и чётко: «Узбекистан готов поставлять в Россию урановый концентрат, однако мировой экономический кризис и падение цен на уран мешают расширению сотрудничества в этой сфере».
Но есть и положительные примеры сотрудничества предприятий России и Узбекистана в области добычи урана. Уже четыре года с Навоийским ГМК сотрудничает российская группа компаний «Пермская компания нефтяного машиностроения». В текущем году она должна поставить на урановые рудники Узбекистана буровое оборудование на сумму 38,5 млн руб. (1,1 млн долл.) «1,1 млн долл.» — это и есть уровень сотрудничества двух стран в урановой сфере.
Однако обстоятельства складываются так, что уже в ближайшие годы ситуация может кардинально поменяться.
Углеводородная экономика Узбекистана: до заката меньше десяти лет
В 1999 г. в Узбекистане добыто 8,1 млн т нефти и конденсата. В последующие годы добыча жидких углеводородов неуклонно снижалась и составила в 2013 г. 2,9 млн т. В 2012 г. их потребление в Узбекистане превысило добычу. Здесь и далее приведены данные из свежего статистического обзора BP. Они не в полной мере соответствуют официальной статистике Узбекистана. Энергетика Узбекистана базируется на газе. На нём вырабатывается на ТЭС 91% электроэнергии. Он потребляется промышленностью и населением. Около 20% добываемого газа идёт на экспорт (в 2013 г. — 18,1%). Пик добычи газа достигнут в 2008 г. — 62,2 млрд куб. м. С 2011 г. началось явное падение его добычи. В 2013 г. добыто 55,2 млрд куб. м (относительно 2012 г. падение составило 2,8%). В потреблении газа трендов не просматривается, но имеется большой разброс по годам, связанный, очевидно, с погодными условиями. Среднее потребление газа за 11 последних лет — 45,3 млрд куб. м в год. При темпе снижения добычи газа в 2,8% в год, к 2020 г. у Узбекистана не останется газа для экспорта, так как добыча будет равна его потреблению. Автор настоящего текста хорошо знаком с состоянием добычи нефти и газа на месторождениях Узбекистана. Темп снижения добычи газа, равный 2,8% в год, представляется оптимистичным. Возможно и её «лавинное обрушение». Но примем за основу дальнейших рассуждений контрольную цифру «2020 г.».
С 2021 г. добываемого газа Узбекистану будет не хватать для удовлетворения его нужд. Угля в Узбекистане добывается мало и он плохого качества. Имеющиеся гидроэнергетические ресурсы уже практически задействованы на выработку электроэнергии. Купить электроэнергию у соседей не получится. У них самих её недостаток. Туркменистан свой газ дёшево не продаст. Реальный выход только один — строительство АЭС. Соответствующие планы обсуждаются в «тиши кабинетов». Пока можно говорить о возможном подрядчике строительства АЭС и, соответственно, её типе. Он будет из России, Китая, Канады или Франции. Почему автор публикации «Узбекистан планирует построить собственную АЭС» включил в этот список Канаду и не включил США и Японию, нам не понятно. Определено место строительства АЭС — вблизи озера Айдар на территории Джизакской или Навоийской областей. АЭС нужно много воды и в этом регионе она будет находиться примерно на равном расстоянии от Ташкента, Коканда, Зарафшана, Бухары и Самарканда. Вот и всё, что пока известно. Отметим один положительный момент с точки зрения планирования строительства АЭС. Зимний пик потребления электроэнергии в Узбекистане ярко не выражен. Это связано с работой насосных станций в период летнего полива сельхозкультур.
Строительство собственной АЭС: почему нужно торопиться
Белоруссия прошла часть пути к собственной АЭС. В 2007 г. принято принципиальное решение о её строительстве. В 2011 г. подписан соответствующий контракт с «Атомстройэкспорт» (дочка «Росатома»). В 2012 г. началось сооружение котлована под первый энергоблок АЭС. В 2014 г. начато строительство второго блока. Ввод в промышленную эксплуатацию первого блока намечен на 2018 г., второго — на 2020 г. Итак, между принятым решением о строительстве АЭС до ввода в эксплуатацию первого блока пройдёт 11 лет. То же самое с финской АЭС Ханхикиви-1. Пакет документов на строительство подписан с «Росатомом» в конце 2013 г. Строительство начнётся не раньше 2015 г. (пока в регионе создаётся инфраструктура). А ввод АЭС в эксплуатацию намечен на 2024 г. Итого 11 лет. Если Узбекистан примет решение о строительстве АЭС в 2015 г., то первая электроэнергия с неё будет получена в 2026 г. А проблемы в энергетике, связанные с падением добычи газа, начнутся с 2021 г. Если контракт на строительство АЭС будет подписан в 2016 г., то первая электроэнергия будет получена в 2023–2027 гг. Времени на обсуждение вопросов, связанных со строительством АЭС, у Узбекистана не осталось. Нужно принимать принципиальное решение.
На современных картах Узбекистана на границе Джизакской и Навоийской областей показано большое озеро Айдар (Айдаркуль). Его размеры 15×250 км. Именно вблизи него и планируется построить АЭС. В опубликованной литературе история возникновения озера часто искажена. Оно находится в Арнасайской низменности, ранее занимаемой солончаками. Низменность является частью степных просторов, называемых в прошлом Голодной степью. В период СССР Голодная степь как природный ландшафт ликвидирована — превращена в зону поливного земледелия. Вода для орошения рядом — в Сырдарье. Но имелась одна проблема. Уровень высокоминерализованных грунтовых вод в Голодной степи был на глубине первых метров от поверхности земли. В этом случае при поливе формируется капиллярная связь грунтовых вод с поверхностью земли и начинает работать природный «насос» с выносом солей в приповерхностный слой почвы. Это и есть механизм образования солончаков-пухляков. Проблема решается просто. Нужно понизить уровень грунтовых вод. В Голодной степи это сделано за счёт строительства большого количества дренажных каналов. При этом солёные почвенные воды начали сбрасывать в Арнасайскую низменность, что привело к формированию Арнасайских разливов. Изредка сбрасывали в неё и воду из Шардарьинского водохранилища (расположено на границе Узбекистана и Казахстана) при аномально больших паводках на Сырдарье.
АЭС как решение «водно-энергетического» конфликта с соседями
Арнасайские разливы были частью единой водохозяйственной системы Сырдарьи, сформированной в СССР. В её верховьях на реке Нарын (Кыргызстан) построены водохранилища с ГЭС. В водохранилищах накапливалась вода. Вода накапливались и в Шардарьинском водохранилище. Летом она подавалась для полива сельхозкультур в зонах поливного земледелия Узбекистана и Казахстана. Минус у этой системы был только один. Вода Сырдарьи перестала поступать в Арал. Но с ликвидацией СССР оказалось, что система состоит из одних «минусов». Киргизам электроэнергия нужна зимой, прежде всего для обогрева жилищ. Поэтому они летом воду копят в своих водохранилищах, а сбрасывают её (через ГЭС) зимой. Зимой вода узбекам не нужна. Поэтому она идёт по руслу Сырдарьи до Шардарьинского водохранилища. Но в 90-х годах русла реки ниже его плотины уже практически не существовало. Поэтому казахи направляли воду узбекам в Арнасайскую низменность. Там начало формироваться озеро Айдар. В те годы даже возникли странные мемы «киргизы не дают поливную воду узбекам» и «казахи топят узбеков». Позднее ситуация немного улучшилась. Часть «зимней» воды стала доходить по руслу Сырдарьи до одного из «огрызков» Арала.
Нужно сказать, что Кыргызстан занимал в вопросе водопользования вполне конструктивную позицию. Был согласен сбрасывать воду из своих хранилищ летом. Но взамен просил у Узбекистана либо газ, либо электроэнергию зимой в количествах, эквивалентных электроэнергии, вырабатываемой его ГЭС. Для Узбекистана это звучало дико: «газ [который можно продать по мировым ценам] в обмен на воду [которая всегда была бесплатной]». Так и живёт регион. Два года назад автор этого текста пересёк Тянь-Шань (от китайского Кашгара до казахского Тараза). В сентябре водохранилища на Нарыне были наполнены водой «под завязку».
Теперь можно вернуться к планам строительства АЭС в Узбекистане. Вырабатываемая на ней электроэнергия автоматически решит две самые острые проблемы региона — энергетическую и водную. Кыргызстан и Таджикистан получат из Узбекистана электроэнергию, а Узбекистан и Казахстан воду летом. Исходя из этого, понятно, что строительство АЭС является важнейшим инфраструктурным проектом. Важность АЭС настолько велика, что её строительство будет выполнено Россией за свои деньги. Если это не сделать, то в регион придёт «афган» и тогда России придётся потратить «сэкономленные на АЭС деньги» на укрепление свой границы с Казахстаном, который тоже станет частью «афгана». Что касается Узбекистана, то нефть у него закончилась. Дешёвый уран — тоже. Газ на экспорт закончится в ближайшие годы. В общем, ему прямая дорога в Таможенный союз. При всём уважении к Китаю, Японии и Южной Корее, вкладывающих большие деньги в экономику стран Центральной Азии, следует признать, что отформатировать регион под приемлемый уровень жизни его народов они не способны. Это могут сделать только Россия и Казахстан.
Немного о личном
В середине 90-х годов руководство Оренбургского государственного университета приняло решение о создании кафедры геологии. Преподавателей пригласили и из стран СНГ. По этому приглашению из Узбекистана в Оренбург приехали Пётр Владимирович Панкратьев, доктор геолого-минералогических наук, профессор; Тамара Яковлевна Дёмина, доктор геолого-минералогических наук, профессор, и Геннадий Вениаминович Тараборин, кандидат геолого-минералогических наук, доцент. Университет предоставил им квартиры. Панкратьев Пётр Владимирович фактически с нуля создал кафедру геологии и продолжает ею руководить. Я с ним познакомился ещё в Узбекистане. Он был учёным секретарём Института геологии и геофизики АН УзССР, а я там защищал кандидатскую диссертацию. Т.Я. Дёмина и Г.В. Тараборин являлись специалистами экстра-класса в области поиска и разведки месторождений урана. Регион, в котором они работали, включал всю Среднюю Азию. Они были представителями классической геологической школы, сформированной в СССР, и успели передать свои знания студентам университета. Пишу в прошедшем времени, поскольку их уже нет среди нас. В начале августа сообщил Г.В. Тараборину о том, что на сайте «Однако» опубликована первая часть моей статьи «Большой уран Казахстана». Он обещал дать мне скан своей последней статьи про урановые месторождения этой республики. На следующую нашу встречу я запланировал проконсультироваться с ним по возникшим вопросам. Но… недавно он скончался. Обидно, что не успел.
Светлая память геологам, которые внесли огромный вклад в создание СЯС СССР и становление атомной энергетики.
http://www.odnako.org/blogs/uran-uzbekistana-sobstvennaya-aes-kak-reshenie-problem-regiona/
 |
 |
|
