Добавить новость
Дело пахнет керосином: на военной базе нашли тех, кто сливал с боевых самолетов топливо
Шрифт:
danilov 02 Февраля 2018 в 17:36:34
Военных летчиков майоров авиации Адилбека ИСКАКОВА и Радика АШИМОВА, осужденных к лишению свободы на длительные сроки, вчера в СИЗО побрили налысо.
27 января сего года новый адвокат Адила Искакова направил апелляционную жалобу в Астанинский военный суд в надежде на пересмотр приговора суда первой инстанции.
Напомню, авиакатастрофа произошла 21 декабря 2016 года под Талдыкорганом. Причиной аварии Су-27 по заключению государственной комиссии стало “самовыключение обоих двигателей самолета из-за полной выработки топлива в полете”. В прошлых выпусках “КАРАВАН”, проследив путь летчика от инструктажа и приема самолета до момента потери управления над самолетом и катапультирования, рассказывал о том, что стоящий на боевом дежурстве истребитель-перехватчик Су-27 поднялся в небо практически с сухими топливными баками. Как такое стало возможным, не ответил пока никто ни в минобороны, ни в Генштабе. Не получив ответа от командования СВО на поставленный ребром вопрос, корреспонденты “КАРАВАНА” так же по минутам и часам проанализировали действия наземных служб в/ч 21751…
Тени исчезали в полдень
Оказалось, что керосин действительно сливали с боевого истребителя (бортовой номер 09) в период с 29 ноября по 9 декабря 2016 года, а на расходометре почему-то выставили завышенное значение остатка топлива. Диверсия?! Преступная небрежность наземных служб? Командирская халатность?
Как удалось выяснить, при приеме Су-27 командиром авиационного звена майором Искаковым в журнале подготовки самолета значилась заправка самолета топливом в количестве 5 600 килограммов.
Однако фактическая заправка была гораздо меньше, и в ходе досудебного расследования было установлено, что керосин 29 ноября 2016 года военнослужащие авиабазы все же сливали с “сушки”, которая разбилась через несколько дней после этих манипуляций.
В заборной карте № 1157 и журнале подготовки боевого самолета значатся даже фамилии тех, кто это делал. Однако в материалах уголовного дела и досудебного производства эти лица почему-то значатся как “неустановленные”.
Получается, что военный пилот майор Искаков, приняв доклад старшего авиационного техника Амангельдиева Е.Т. о полной готовности истребителя-перехватчика к вылету, стал заложником офицерской судьбы?
Доверился наземным службам, самолетным приборам, поднялся в небо с сухими баками и упал. А теперь вынужден ожидать вступления приговора в законную силу.
– Почему, сидя на тюремных нарах в СИЗО после катапультирования и жесткой посадки, мой муж вынужден терпеть все эти унижения, – сокрушается жена военного летчика. – Его там уже побрили налысо, от меня не принимают передачи. Нельзя ни пирожки горячие ему принести, ни суп. Только печенье сладкое. Вчера я была в воинской части и встречалась с его сослуживцами. Все переживают за его состояние здоровья, но ничего поделать не могут. Система, как мельничные жернова, безжалостно перемалывает офицерские судьбы.
Между тем в материалах уголовного дела, согласно данным объективного контроля, зафиксировано, цитирую:
“…вследствие создания искусственного отказа топливной автоматики путем слива с заправленного самолета большого количества топлива (8 000 литров) с выставлением на расходометре (ИСТР2-6) недостоверного завышенного значения остатка топлива, равного 5 600 кг, произошла недозаправка самолета”.
Возможно, авиационный техник проверял заправку в кабине самолета, нажимая кнопку “расход” при выставленной галете “автомат”. Однако ввиду того, что бак № 3 был изначально пуст, как зафиксировано в материалах дела, показания расходометра были обманчивыми, и техник мог воспринять выставление заправки в варианте “основная”, как в автоматическом режиме.
Никто не хотел умирать
Старший авиационный техник Е. Т. Амангельдиев рассказал, что конкретно он делал в злополучный день – 21 декабря 2016 года.
Выяснилось, что предполетную подготовку в полном объеме на том самолете он выполнял с 6.30 утра до 10.30.
За это время он произвел осмотр самолета, слил отстой, то есть слил со всех баков в стеклянную банку по 2 литра керосина, опечатал, очистил корпус от снега, проверил уровень масла в двигателях, уровень гидрожидкостей, осмотрел воздухозаборник, проверил выпуск и сброс тормозных парашютов, давление аварийного выпуска шасси и давление в пневматиках.
В 9.00 Амангельдиев доложил майору Искакову о готовности к опробованию двигателей самолета. Замечаний не поступило. После этого вызвал топливозаправщика Сапиева и начальника ТЭЧ звена капитана Грехова А. В. и дал команду заправить Су-27. Ефрейтор Кудерин присоединил присоску к самолету и поставил тумблер “основная заправка”.
По истечении 6–7 минут загорелась красная лампочка, сигнализирующая об окончании заправки. Счетчик на машине показывал 640 литров.
Топливо под давлением, как утверждает Амангельдиев, не поднималось, что означало его полную заправку. Тогда он залез в кабину Су-27, включил тумблер в режим “автомат” и нажал кнопку “расход” – прибор показал 5 600 килограммов.
В 17.00 старший лейтенант Амангельдиев доложил майору Искакову о полной готовности самолета к вылету. При опробовании двигателей и систем истребителя-перехватчика замечаний не поступило.
В 17.16 “сушка” оторвалась от взлетки и взмыла высоко в небо для выполнения учебно-боевого задания по перехвату цели.
В 17.41 Искаков доложил руководителю полетов подполковнику Макипову Т. С. о резком уменьшении оборотов правого двигателя до 72 процентов, а еще через 30 секунд – об отвороте от населенных пунктов и отказе систем управления самолетом… Тогда Макипов отдает приказ пилоту экстренно покинуть самолет – катапультироваться.
Потеря летчика дороже потери самолета
Халык Кахарманы легендарный летчик-испытатель СССР, первый космонавт Казахстана генерал авиации Тохтар АУБАКИРОВ утверждает, что летал на всех типах военных самолетов и неоднократно сталкивался с фактами, когда речевой информатор выдавал неверные данные о наличии в баках авиационного топлива. В такой ситуации пилот должен принимать самостоятельное решение, долго не раздумывая: – Надо отдать должное этому грамотному летчику Искакову за то, что он сумел отвести теряющий управление самолет от населенного пункта и не допустить гибели мирных граждан.
Потерять летчика – намного дороже, чем потерять технику. Летчики исполняют свой воинский долг порой ценой своей жизни, и если их привлекать к уголовной ответственности, тогда защищать Родину скоро будет некому.
Летчики не только в Талдыкоргане, но и по всей республике на сегодняшний день в страхе и думают не о том, как выполнить задание, а как посадить самолет на своем аэродроме…
На суде Тохтар Аубакиров сказал, что в ходе расследования дела органы уголовного преследования изначально могли пойти по ошибочному пути, представив на исследование прибор ИСТР2-6. Он считает, что необходимо было представить на исследование датчики топливной системы и тщательно проанализировать работу наземных служб, отвечающих за исправность и заправку самолета, а не обвинять во всех смертных грехах одного лишь пилота.
Когда верстался номер, до редакции “КАРАВАНА” из села Маканчи Алматинской области дозвонился первый командир Адила Искакова – бывший преподаватель НВП школы имени Найманбая (бывшая им. Калинина), где учился осужденный к 4 годам лишения свободы военный летчик.
– Мы все здесь в нашем селе (земляки военного летчика Искакова. – Авт.) возмущены столь несправедливым и циничным решением, – сказал Айтказы Мусаевич САДЫРБАЕВ. – Мой ученик Адил Искаков с детства мечтал стать военным летчиком-истребителем и добился своей цели. Он патриот своей страны, неоднократно участвовавший в парадах и отстаивающий честь Вооруженных сил Казахстана на Международных армейских играх.
А теперь сидит за решеткой. И за что сидит?! За то, что, возможно, какой-то техник на земле недозаправил его самолет? А если завтра война? Не учебная, а самая что ни на есть настоящая?!
Ветеран надеется и верит, что судебные органы разберутся в непростой ситуации, когда не останется никаких сомнений у всех сторон этого громкого процесса.
https://www.caravan.kz/gazeta/delo-pakhnet-kerosinom-na-voennojj-baze-nashli-tekh-kto-slival-s-boevykh-samoletov-toplivo-414847/
27 января сего года новый адвокат Адила Искакова направил апелляционную жалобу в Астанинский военный суд в надежде на пересмотр приговора суда первой инстанции.
Напомню, авиакатастрофа произошла 21 декабря 2016 года под Талдыкорганом. Причиной аварии Су-27 по заключению государственной комиссии стало “самовыключение обоих двигателей самолета из-за полной выработки топлива в полете”. В прошлых выпусках “КАРАВАН”, проследив путь летчика от инструктажа и приема самолета до момента потери управления над самолетом и катапультирования, рассказывал о том, что стоящий на боевом дежурстве истребитель-перехватчик Су-27 поднялся в небо практически с сухими топливными баками. Как такое стало возможным, не ответил пока никто ни в минобороны, ни в Генштабе. Не получив ответа от командования СВО на поставленный ребром вопрос, корреспонденты “КАРАВАНА” так же по минутам и часам проанализировали действия наземных служб в/ч 21751…
Тени исчезали в полдень
Оказалось, что керосин действительно сливали с боевого истребителя (бортовой номер 09) в период с 29 ноября по 9 декабря 2016 года, а на расходометре почему-то выставили завышенное значение остатка топлива. Диверсия?! Преступная небрежность наземных служб? Командирская халатность?
Как удалось выяснить, при приеме Су-27 командиром авиационного звена майором Искаковым в журнале подготовки самолета значилась заправка самолета топливом в количестве 5 600 килограммов.
Однако фактическая заправка была гораздо меньше, и в ходе досудебного расследования было установлено, что керосин 29 ноября 2016 года военнослужащие авиабазы все же сливали с “сушки”, которая разбилась через несколько дней после этих манипуляций.
В заборной карте № 1157 и журнале подготовки боевого самолета значатся даже фамилии тех, кто это делал. Однако в материалах уголовного дела и досудебного производства эти лица почему-то значатся как “неустановленные”.
Получается, что военный пилот майор Искаков, приняв доклад старшего авиационного техника Амангельдиева Е.Т. о полной готовности истребителя-перехватчика к вылету, стал заложником офицерской судьбы?
Доверился наземным службам, самолетным приборам, поднялся в небо с сухими баками и упал. А теперь вынужден ожидать вступления приговора в законную силу.
– Почему, сидя на тюремных нарах в СИЗО после катапультирования и жесткой посадки, мой муж вынужден терпеть все эти унижения, – сокрушается жена военного летчика. – Его там уже побрили налысо, от меня не принимают передачи. Нельзя ни пирожки горячие ему принести, ни суп. Только печенье сладкое. Вчера я была в воинской части и встречалась с его сослуживцами. Все переживают за его состояние здоровья, но ничего поделать не могут. Система, как мельничные жернова, безжалостно перемалывает офицерские судьбы.
Между тем в материалах уголовного дела, согласно данным объективного контроля, зафиксировано, цитирую:
“…вследствие создания искусственного отказа топливной автоматики путем слива с заправленного самолета большого количества топлива (8 000 литров) с выставлением на расходометре (ИСТР2-6) недостоверного завышенного значения остатка топлива, равного 5 600 кг, произошла недозаправка самолета”.
Возможно, авиационный техник проверял заправку в кабине самолета, нажимая кнопку “расход” при выставленной галете “автомат”. Однако ввиду того, что бак № 3 был изначально пуст, как зафиксировано в материалах дела, показания расходометра были обманчивыми, и техник мог воспринять выставление заправки в варианте “основная”, как в автоматическом режиме.
Никто не хотел умирать
Старший авиационный техник Е. Т. Амангельдиев рассказал, что конкретно он делал в злополучный день – 21 декабря 2016 года.
Выяснилось, что предполетную подготовку в полном объеме на том самолете он выполнял с 6.30 утра до 10.30.
За это время он произвел осмотр самолета, слил отстой, то есть слил со всех баков в стеклянную банку по 2 литра керосина, опечатал, очистил корпус от снега, проверил уровень масла в двигателях, уровень гидрожидкостей, осмотрел воздухозаборник, проверил выпуск и сброс тормозных парашютов, давление аварийного выпуска шасси и давление в пневматиках.
В 9.00 Амангельдиев доложил майору Искакову о готовности к опробованию двигателей самолета. Замечаний не поступило. После этого вызвал топливозаправщика Сапиева и начальника ТЭЧ звена капитана Грехова А. В. и дал команду заправить Су-27. Ефрейтор Кудерин присоединил присоску к самолету и поставил тумблер “основная заправка”.
По истечении 6–7 минут загорелась красная лампочка, сигнализирующая об окончании заправки. Счетчик на машине показывал 640 литров.
Топливо под давлением, как утверждает Амангельдиев, не поднималось, что означало его полную заправку. Тогда он залез в кабину Су-27, включил тумблер в режим “автомат” и нажал кнопку “расход” – прибор показал 5 600 килограммов.
В 17.00 старший лейтенант Амангельдиев доложил майору Искакову о полной готовности самолета к вылету. При опробовании двигателей и систем истребителя-перехватчика замечаний не поступило.
В 17.16 “сушка” оторвалась от взлетки и взмыла высоко в небо для выполнения учебно-боевого задания по перехвату цели.
В 17.41 Искаков доложил руководителю полетов подполковнику Макипову Т. С. о резком уменьшении оборотов правого двигателя до 72 процентов, а еще через 30 секунд – об отвороте от населенных пунктов и отказе систем управления самолетом… Тогда Макипов отдает приказ пилоту экстренно покинуть самолет – катапультироваться.
Потеря летчика дороже потери самолета
Халык Кахарманы легендарный летчик-испытатель СССР, первый космонавт Казахстана генерал авиации Тохтар АУБАКИРОВ утверждает, что летал на всех типах военных самолетов и неоднократно сталкивался с фактами, когда речевой информатор выдавал неверные данные о наличии в баках авиационного топлива. В такой ситуации пилот должен принимать самостоятельное решение, долго не раздумывая: – Надо отдать должное этому грамотному летчику Искакову за то, что он сумел отвести теряющий управление самолет от населенного пункта и не допустить гибели мирных граждан.
Потерять летчика – намного дороже, чем потерять технику. Летчики исполняют свой воинский долг порой ценой своей жизни, и если их привлекать к уголовной ответственности, тогда защищать Родину скоро будет некому.
Летчики не только в Талдыкоргане, но и по всей республике на сегодняшний день в страхе и думают не о том, как выполнить задание, а как посадить самолет на своем аэродроме…
На суде Тохтар Аубакиров сказал, что в ходе расследования дела органы уголовного преследования изначально могли пойти по ошибочному пути, представив на исследование прибор ИСТР2-6. Он считает, что необходимо было представить на исследование датчики топливной системы и тщательно проанализировать работу наземных служб, отвечающих за исправность и заправку самолета, а не обвинять во всех смертных грехах одного лишь пилота.
Когда верстался номер, до редакции “КАРАВАНА” из села Маканчи Алматинской области дозвонился первый командир Адила Искакова – бывший преподаватель НВП школы имени Найманбая (бывшая им. Калинина), где учился осужденный к 4 годам лишения свободы военный летчик.
– Мы все здесь в нашем селе (земляки военного летчика Искакова. – Авт.) возмущены столь несправедливым и циничным решением, – сказал Айтказы Мусаевич САДЫРБАЕВ. – Мой ученик Адил Искаков с детства мечтал стать военным летчиком-истребителем и добился своей цели. Он патриот своей страны, неоднократно участвовавший в парадах и отстаивающий честь Вооруженных сил Казахстана на Международных армейских играх.
А теперь сидит за решеткой. И за что сидит?! За то, что, возможно, какой-то техник на земле недозаправил его самолет? А если завтра война? Не учебная, а самая что ни на есть настоящая?!
Ветеран надеется и верит, что судебные органы разберутся в непростой ситуации, когда не останется никаких сомнений у всех сторон этого громкого процесса.
https://www.caravan.kz/gazeta/delo-pakhnet-kerosinom-na-voennojj-baze-nashli-tekh-kto-slival-s-boevykh-samoletov-toplivo-414847/
 |
 |
|
