Спорт

Тимур Санжарович Сегизбаев – легенда нашего отечественного футбола. И в то же время очень мужественный человек, на долю которого выпало в эти дни нелегкое испытание. Пишу, а у самой слезы на глаза наворачиваются.

ЛИТЕР-Неделя: Тимур Санжарович, я слышала, вы тяжело болели, прошли курс лечения в Израиле. А как на сегодняшний день ваше здоровье?

Т. С.: Пока вроде неплохо. Если назначенное лечение поможет, я вам сообщу об этом первым. Всему нужно время. Как говорили наши предки, «болезнь захватывает человека целиком, а выводится из организма по капле». Поэтому еще рано говорить, что я выздоровел окончательно. Некое легкое недомогание я все еще испытываю. У меня был рак легких. Я прошел обследование у наших врачей, они ничего не смогли мне сказать. Поневоле пришлось лететь в Израиль. Тамошние доктора моментально поставили правильный диагноз и назначили операцию – мне удалили полностью левое легкое. После операции на протяжении двух месяцев я проходил курс лечения, а по окончании вылетел в Алматы, надеясь, что теперь все будет хорошо. Но спустя десять дней мне стало хуже. Отказали левая рука и нога. Я позвонил в Израиль, мне сказали, чтобы я немедленно вылетал к ним. На этот раз был обнаружен рак мозга. Пошли метастазы. Пришлось снова ложиться на операцию. Опухоль удалили.

ЛИТЕР-Неделя: А ведь говорят, что спорт – это кузница здоровья. Когда мы услышали о вашей болезни, то вначале даже не поверили. Все-таки вы спортсмен.

Т. С.: Эти слова справедливы для любительского спорта. В спорте больших достижений ты скорее теряешь здоровье, чем приобретаешь. Скольких своих сверстников, еще вчера блиставших на футбольной арене, я уже похоронил. Буквально перед Новым годом пришлось проводить в последний путь дорогого мне товарища – Сергея Квочкина. Он спешил на работу, когда на автобусной остановке у него прихватило сердце. И хотя «скорую» вызвали быстро, ничто уже не помогло. На днях на его могилу мы поставили памятник. Он был человек редкой, широкой души.
А разве еще вчера я мог помыслить, что со мной произойдет такая история? Выходит, что тебе на роду написано, то и случится. Тут бесполезно плакать. От судьбы не уйдешь.

ЛИТЕР-Неделя: Кто-нибудь вам помогает с лечением? Это ведь большие затраты.

Т. С.: Да, вы правы. Лечение за границей стоит дорого. Слава богу, три мои дочери отца не оставляют, помогают мне материально. Да и мои бывшие ученики-футболисты не забывают своего старого наставника, оказывают поддержку, кто чем может. Казахстанские футбольные клубы тоже не остались в стороне. Однако основная нагрузка ложится на моих дочерей.

ЛИТЕР-Неделя: Но ведь раком легких заболевают в основном курильщики, разве не так?

Т. С.: А кто вам сказал, что я не курил? Я курил, и курил очень много. Правда, я пристрастился к этому занятию поздно, когда перестал играть в футбол. В начале перестройки и с развалом Союза в нашем казахстанском футболе стали брать верх многие негативные тенденции. Почти каждый второй руководитель команды пытался в то время любыми дозволенными и недозволенными способами добиться для своих подопечных чемпионского звания. Мне это не нравилось. Я привык достигать всего честным путем, в результате тяжелой, напряженной работы. Поэтому мне приходилось в те годы часто конфликтовать с любителями договорных матчей в чемпионате страны. Тут уж поневоле закуришь.
А когда от израильских врачей я услышал окончательный вердикт, то, признаюсь, чуть было совсем не пал духом. Ведь я тоже человек, и мне тоже жизнь дорога.
«Неужели я не смогу противостоять болезни?» – испугался тогда я. И все равно где-то в глубине души теплится надежда. Мой жизненный опыт мне подсказывает: если сопротивляться обстоятельствам, если быть твердым, как сталь, то из любого безвыходного положения можно найти выход. Поэтому я не расслабляюсь, не впадаю в уныние. Твердо верю – мой организм поборет болезнь. К тому же моя любящая супруга, дочери, внуки стараются меня лишний раз не огорчать. Я сегодня люблю сидеть дома. Наблюдая за забавными проделками своих внуков, я, кажется, вновь обретаю смысл жизни. Ко мне приходит внутреннее умиротворение и спокойствие. Мне рано сдаваться, думаю я в такие минуты, ведь мне еще необходимо ставить на ноги своих внуков. И если бы жизнь была мне дарована заново, то я бы ее прожил так же.

ЛИТЕР-Неделя: Скажите, а многие из тех, кто интересуется состоянием вашего здоровья, сочувствуют вам?

Т. С.: Конечно. Друзья ежедневно справляются о моем здоровье. Мой ученик Михаил Гурман и вовсе прилетел из Израиля, чтобы меня навестить. И я ему за это благодарен. Правда, вначале заговорив с Михаилом о моем здоровье, мы тут же принялись обсуждать проблемы нашего казахстанского футбола. Я верю в наш футбол, не сомневаюсь, что наши футболисты еще покажут свои лучшие игры на мировых футбольных аренах. Я сегодня себя изнутри затачиваю на то, что я еще должен собственными глазами увидеть классный футбол в исполнении наших ребят. Но, кажется, я отклонился от вашего вопроса. Скажу лишь, что я не принадлежу к породе людей, которые из-за невнимания к ним окружающих готовы обидеться на весь мир. Однако признаюсь честно, по отношению к некоторым своим ученикам я испытываю в последнее время не самые приятные чувства. Как бы выразиться точнее: у меня к ним нет уже того душевного тепла, что было раньше. Не хочу говорить ни о ком плохо, но вот тот же Куралбек Ордабаев, зная, что я тяжело болен, мог хотя бы позвонить мне? Ведь это я когда-то помог Куралбеку перебраться из Шымкента в Алматы. А от него теперь ни слуху ни духу. Как будто я для него перестал существовать. Казахи говорят: «Отношение к человеку может измениться из-за понюшки табака». А ведь выискались и те, кто преждевременно меня похоронил. Именно с их подачи в газете «Время» появилась статья «Умер Тимур Сегизбаев». Но, как видите, я все еще жив.

ЛИТЕР-Неделя: Вы верите в будущее казахстанского футбола?

Т. С.: Безусловно. Другое дело, что рост казахстанских команд идет медленно, он не такой, как хотелось бы. Мы еще никак не можем поверить в собственные силы. А победы приходят только к тем командам, которые верят в себя.

ЛИТЕР-Неделя: Ваш отец Санжар в свое время занимал высокую должность. Был репрессирован. Что бы вы могли сказать об отце?

Т. С.: Да, это правда. В свое время в Москве он возглавлял комитет по законодательству КирССР. Председательствовал в Верховном суде, работая во Фрунзе. Служебную карьеру закончил в аппарате Совета Министров. Он нам говорил: «Если не будете знать русский язык, ничего в этой жизни не добьетесь». Может, и поэтому я сегодня плохо говорю по-казахски. Время было такое. Но разве отец нам желал плохого? Он был неординарным, замечательным человеком. В любом сложном, запутанном судебном деле он мог отыскать истинного виновника, обелив при этом незаслуженно оклеветанного человека. Отец, кроме того, был великолепный оратор, способный словом зажигать сердца людей.

ЛИТЕР-Неделя: А что еще вы можете сказать о своей семье?

Т. С.: У отца с матерью нас было четырнадцать детей. Из них выжили только восемь. После я потерял еще двух братьев. Сегодня нас осталось шестеро. Я, Нурлан, Камиля, Жамиля, Светлана, Эмба.

ЛИТЕР-Неделя: Когда я искала ваш адрес, то позвонила вашему младшему брату Нурлану Санжар-улы, исполнителю главной роли в фильме «Меня зовут Кожа». Но он сказал, что не знает вашего телефона, добавив, что вы не общаетесь уже четырнадцать лет. Вы не поддерживаете отношений со своим родным братом?

Т. С.: Нет, не общаемся. В последний раз Нурлана я видел на похоронах нашей матери. С тех пор действительно прошло четырнадцать лет. Но нельзя сказать, что это по моей вине. Все связи оборвал он сам, пропав из нашей жизни на многие годы. Даже не звонит. Словом, сам себя загнал в угол. Слышали только, что он хотел заняться предпринимательством, но вроде как не получилось.

ЛИТЕР-Неделя: С тех пор как вы заболели, неужели он не нашел времени, чтобы прийти, справиться о вашем здоровье?

Т. С.: Нет. Он ко мне так и не пришел. Если бы хотел, то давно бы меня разыскал. Со всеми остальными моими близкими я тесно общаюсь. В 2004 году в кругу родных мы отмечали юбилей – 100 лет со дня рождения отца. Ждали и Нурлана, думали, он придет. Но так и не дождались. Хотя я очень надеялся, что в этот день он обязательно появится. Отца и маму мы схоронили рядом. Когда позволяло здоровье, я почти каждые субботу и воскресенье ездил к ним на кладбище. Убирал могилу, удалял сорную траву. Думал, что хотя бы у могилы родителей встречу братишку. Тоже не случилось. Слышал только от знакомых, что он получил двухкомнатную квартиру, я очень рад за него. Однажды встретил Сергея Азимова, возглавлявшего в то время «Казахфильм». И он мне сказал, что помог моему брату получить новую жилплощадь.

ЛИТЕР-Неделя: Я не знаю, причем здесь Азимов. Но насчет квартиры вашего брата я имею совершенно другие сведения. Это, насколько мне известно, случилось после того, как корреспондент газеты «Айкын» Гульбаршин Сабаева, бравшая интервью у Нурлана Санжаровича, узнав, что у него нет квартиры, обратилась от имени редакции с письмом к акиму города Имангали Тасмагамбетову. И уже он распорядился в обязательном порядке выделить из городского фонда квартиру вашему брату.

Т. С.: Признаюсь, я это не знал. В любом случае огромное человеческое спасибо сотрудникам «Айкына». Главное, чтобы у моего брата все было в порядке. Я внимательно отслеживаю все газетные материалы, где упоминается имя Нурлана. Лишь бы знать, что он жив и здоров.

ЛИТЕР-Неделя: А вы не скучаете по своему младшему брату?

Т. С.: Я даже не знаю, как вам ответить. Лишь бы у него все было хорошо. Сестренки обижаются, просят найти его. Ну что теперь, насильно в дом тащить, что ли? Если он сам не хочет нас видеть. Не знаю, но, видно, кто-то из нас его крепко обидел. На кого он обижается, за что обижается – я тоже не знаю. К тому же сегодня такое время, когда рушатся многие родственные связи. Но если мы друг другу не нужны при жизни, то какой после этого толк нам плакать на могиле умершего? Расскажу вам случай. Как-то меня разыскал один аксакал, представившийся братом моей матери. Но мать-покойница никогда не рассказывала нам о существовании такого родственника. Супруга моя приготовила бешбармак, мы старика уважительно проводили. Перед уходом гостя, чтобы не отпускать его с пустыми руками, я снял со стены ковер. На что мой гость ответил: «Сынок, мне от тебя ничего не надо. Я лишь хотел узнать, что все вы живы и здоровы». Этот случай мне врезался в память. И я понимаю аксакала. Правда, после я того старика уже не видел. Думаю, у него есть дети, внуки, но у меня уже нет сил на их розыски. А так я люблю общаться с родственниками.

ЛИТЕР-Неделя: Последний вопрос. О чем вы сейчас мечтаете?

Т. С.: Сложилось так, что вся моя жизнь и все мои надежды были связаны с футболом. Я страстно мечтаю о том, чтобы наш казахстанский футбол еще удивил весь мир. А еще я мечтаю, чтобы мои внуки выросли и стали достойными гражданами нашей страны. Больше мечтать мне не о чем. Если здоровье поправится, я постараюсь сделать все, что в моих силах, для осуществления этих своих чаяний.
Макпал КАРАТАЙКЫЗЫ, Алматы