Видео

Цель создания супербомбы

Создание Советским Союзом ядерного оружия, несмотря на лишения послевоенного времени, стало действенным фактором сдерживания любых агрессоров от развертывания новых глобальных войн. Понимая, что гонка вооружений для достижения ядерного паритета с США и НАТО, потребует огромных материальных затрат и создаст повышенную угрозу развязывания новых войн, СССР с 1946 г. вел борьбу за его полное запрещение. Но, обладая монополией на ядерное оружие (ЯО), США на это не пошли.

В 1949 г. после испытаний в СССР первой атомной бомбы – РДС-1, СССР в качестве паллиатива предложил ввести мораторий на натурные ядерные испытания. Однако и эти предложения США отвергли. Провозглашённый Советским Союзом в 1958 г. мораторий на ядерные испытания был, наконец, услышан Западом. И в 1959, 1960 гг. испытания ЯО не проводились. Но из разведданных стало известно, что США усиленно разрабатывают новые типы ядерных зарядов и готовы испытать их в 1961 г. Высшее руководство СССР вместе с учеными-атомщиками понимали, что требуется некий толчок, для того чтобы интенсифицировать переговоры по разоружению.

Молодой физик-теоретик Ю.А.Трутнев предложил идею создания супербомбы в 100 Мт, которая могла бы напугать зарубежных скептиков, считавших, что советские ядерщики существенно слабее американских. Идею поддержали академики А.Д.Сахаров, Ю.Б.Харитон и Я.Б.Зельдович. Высшее руководство страны, согласовав вопрос с учеными, приняло решение о создании и испытании сверхмощного оружия. Окончательное решение о возобновлении испытаний ЯО и создании сверхбомбы было принято в июле 1961 г., когда научное руководство КБ-11 (ВНИИЭФ) доложило Н.С.Хрущеву о возможности разработки водородной бомбы мощностью 100 миллионов тонн в тротиловом эквиваленте.

Предистория разработки ЯО большой мощности

При создании первого термоядерного заряда в КБ-11 а двух вариантах:

– РДС-6Т («труба») во главе с Я.Б.Зельдовичем;

– РДС-6С («слойка») во главе с А.Д.Сахаровым

(см. «Настоящая водородная», «Атомная стратегия» № 48, октябрь 2010) был предусмотрен и «ремонтный вариант» – создание атомной бомбы мощностью 300 кт, которым занимался Е.И.Забабахин.

Разработка РДС-6Т была признана неперспективной, а успешное испытание РДС-6С 12 августа 1953 г. похоронило продолжение работ по «ремонтному варианту».

В 1955 г. по решению Правительства был создан второй ядерный центр – НИИ-1011 (РФЯЦ-ВНИИТФ) в Челябинске-70 (ныне г. Снежинск), куда было переведено треть сотрудников КБ-11. Тематика работ была идентичной. Новому ядерному центру надо было как-то себя проявить. Вероятно, поэтому инициативно был предложен проект разработки супербомбы мощностью в 30 Мт (такой мощностью обладало первое термоядерное устройство «Майкл» США, испытанное в 1952 г. на атолле Бикини). Заряд Р202Э по габаритам и массе оказался значительно большим РДС-6С, РДС-37. Для него потребовалась разработка нового баллистического корпуса авиабомбы и могучей парашютной системы, способной настолько затормозить спуск бомбы после сброса с самолета до «критической высоты» (высоты воздушного взрыва), чтобы самолет-носитель сумел удалиться на безопасное расстояние.

Габариты бомбы оказались столь большими, что не позволили подвесить ее даже на самый большой бомбардировщик стратегической авиации - ТУ-95. По согласованию с фирмой Туполева был доработан один образец ТУ-95, которому был присвоен индекс ТУ-95-202. Этот образец с наружной подвеской бомбы (вместо бомбоотсека снизу фюзеляжа была сделана большая выдавка с могучими замками-бомбодержателями) предназначался для отработки аэродинамики, баллистики авиабомбы и уникальной парашютной системы (разработка НИИ парашютно-десантного снаряжения МАП). Отработка проводилась силами НИИ-1011 и 71 полигона ВВС (ст. Багерово, Крымской обл.).

До натурных испытаний дело не дошло, по-видимому, по трем причинам:

- действовал мораторий на ядерные испытания;

- бомбардировщик с наружной подвеской авиабомбы значительно терял в скорости и маневренности и мог стать отличной мишенью для ПВО вероятного противника;

- на начальном этапе работ НИИ-1011 было немало серьезных промахов и даже отказов при взрыве ЯЗ.

Вероятнее всего, дальнейшие работы были признаны неперспективными и приостановлены.

Создание царь-бомбы АН602

После принятия постановления Правительства СССР о возобновлении испытаний ЯЗ в июле 1961 г. в КБ-11 началась авральная работа по разработке, расчетно-теоретическому обоснованию и подготовке к испытаниям не только сверхбомбы, но и серии других ЯЗ. Особое внимание, конечно, уделялось сверхмощной бомбе.

Ещё до этого постановления физики-теоретики КБ-11 были распределены по разработке «своих» зарядов. Поэтому для разработки супербомбы было решено вызвать из отпуска д.ф.м.н. Адамского В.Б., подключив к нему физика-теоретика – недавнего выпускника МИФИ Смирнова Ю.Н., а также инициаторов создания супербомбы к.ф.м.н. Трутнева Ю.А. и к.ф.м.н. Бабаева Ю.Н. Руководство разработкой взял на себя академик Сахаров А.Д.

Положение усугублялось сжатыми сроками начала испытаний (01.09.1961 г.), нехваткой парка ЭВМ для проведения должного количества расчетов. Пришлось задействовать все ЭВМ математического института АН СССР (математики КБ-11 работали там по ночам и в выходные дни). И только 24 октября (за 6 суток до проведения испытаний) был закончен итоговый отчет по конструкции бомбы и расчетно-теоретическому обоснованию. Но и тогда А.Д.Сахаров (уже без ЭВМ) дополнительно прорабатывал необходимые доработки.

Задача по конструированию корпуса бомбы и ее парашютной системы была значительно облегчена для КБ-11 за счет того, что эта работа была уже выполнена НИИ-1011 (для изделия «202»). Габариты бомбы и парашютной системы оказались весьма внушительными:

сама бомба: длина - 8,5 м; диаметр - 2 м;

парашютная система: вытяжной парашютик – 0,5 м2, тормозные парашюты, раскрывавшиеся последовательно: один – 5 м2, три – по 5 м2, один – 40 м2, три – по 40 м2, основной – 1600 м2.

Делегация КБ-11 во главе с директором Б.Г.Музруковым, дважды Героем Соцтруда, отправилась в Челябинск-70, где на складах были найдены 6 корпусов бомбы. Московский НИИ-ПДС занялся срочным изготовлением уникальных парашютов.

Уникальный самолет ТУ-95-202 на стратегическом аэродроме дальней авиации в г. Энгельсе к тому времени за ненадобностью уже был списан и подлежал утилизации. Пришлось принимать срочные меры. Из категории списанных самолет возвратили в строй, заменили двигатели, провели полную ревизию силовых конструкций, электро- и радиооборудования, провели ремонтно-восстановительные работы, после чего он стал как новенький. После проведения на нем учебно-тренировочных полетов, было выдано заключение ОКБ А.Н.Туполева о его пригодности для боевой работы.

Поскольку на опытном заводе КБ-11 отсутствовали мостовые краны грузоподъемностью 30 т, было принято решение сборку изделия вести в разборном грузовом вагоне РК-7. К сборочному цеху была срочно выполнена кирпично-железобетонная пристройка и подведена железнодорожная ветка. Огромную пристройку сделали за 2 недели. Подвести тепломагистрали за такой срок было нереально. Обогревали электрокалориферами и вентиляторами.

В конструкции самой супербомбы и ее заряда было применено большое число серьезных новшеств. Мощный термоядерный заряд был выполнен по «бифилярной» схеме: для радиационной имплозии основного термоядерного блока с двух сторон (спереди и сзади) были размещены два термоядерных заряда для обеспечения синхронного (с разновременностью не более 0,1 мкс) поджига термоядерного «горючего». КБ-25 (ВНИИА) доработало для этого заряда серийный блок автоматики подрыва.

Проведенных на ЭВМ расчетов для А.Д.Сахарова показалось недостаточно.

«За 2-е суток до отправки на полигон изделия в 8 часов вечера Сахаров пришел в цех, подошел к изделию (корпус бомбы был открыт и доступ к заряду был обеспечен с обеих сторон). Андрей Дмитриевич заглянул внутрь, пощупал конструкцию, потом сел в углу на стул и задумался в позе роденовского «Мыслителя». Так он просидел до 12 ночи, потом попросил лист чистой бумаги. Поскольку в цехе бумаги не оказалось, предложили ему чистый лист фанеры.

На этой фанерке академик нарисовал эскиз, где предлагалось со стороны зарядов-инициаторов на внутренней конусной поверхности корпуса заряда установить свинцовые пояса толщиной 60 мм. Я звоню в час ночи директору КБ-11 Музрукову Б.Г.: «Что делать, через 36 часов отправка?» Ответ: «Делайте, как сказал Сахаров!». В 6.00 утра в цехе конструкторы рисуют «белки» и через 4 часа свинцовые пояса готовы (из воспоминаний начальника сборочного цеха завода КБ-11 А.Г.Овсянникова).

Через 40 лет, когда по заданию директора и первого заместителя научного руководителя ВНИИЭФ академика РАН Илькаева Р.И. в мощнейшем в России вычислительном центре ВНИИЭФ были проверены расчеты по трехмерной задаче «Мимоза», подтвердилось, что отсутствие этих свинцовых поясов привело бы к существенному искажению сферы радиационной имплозии и снижению мощности взрыва на ~ 80%. Так мысль академика оказалась намного совершеннее доступных по тому времени ЭВМ.

Работы на полигоне

На полигоне также проводились большие подготовительные работы к испытанию супербомбы. Мостовой кран в здании «ДАФ» (Духов, Алферов, Флеров), рассчитанный на 30 т груза, имел более широкий пролет, поэтому при постройке сооружения «ДАФ» из основной силовой конструкции моста крана был вырезан лишний кусок, а конструкция вновь сварена. Пришлось срочно решать вопрос о статических и динамических испытаниях крана. Кран был испытан максимально на 20 т. для предыдущих работ этого было достаточно.

На Оленегорском горно-обогатительном комбинате был найден танк Т-34 (без башни) массой 30 т, использовавшийся в качестве мощного тягача. С дополнительными навесками-чушками в 7,5 т он был использован в качестве груза для испытаний крана. На пол были уложены концы троса толщиной в руку. По бокам машины закрепили по 4 железнодорожные шпалы, чтобы трос не перетирался. В зале осталась только комиссия из руководства испытаниями, Госкотлонадзора, техники безопасности. Крановщика Сашу Кочетова благословили на подъем. Он рисковал больше всех, находясь в своей кабинке в 6 м от пола. В напряженной тишине начался подъем, электродвигатели натужно ревели, поднимая 37,5 т. Вдруг выстрел, за ним второй – комиссию из зала как ветром сдуло. Оказалось, что шпалы, пережатые стальными тросами, лопнули, как спички. Кран испытания выдержал, а Кочетов, улыбаясь, вытирал обильный пот с лица.

Наконец, эшелон с супербомбой прибыл на станцию выгрузки. Поскольку в Заполярье уже наступила полярная ночь, да и по требованиям режима надо было разгружаться в темное время суток, а по условиям техники безопасности требовался хороший обзор, объект разгрузки должен был быть хорошо освещен. Кроме того, из «Моснаучфильма» прибыли киношники для съемок технологии подготовки испытания. Поэтому место разгрузки было ярко освещено «юпитерами».

Разгрузочная рампа, находившая внизу, представляла прекрасную панораму для наблюдения из поселка Высокого, стоящего на холме. Поэтому режимщики ничего лучше не придумали, как направить в каждую квартиру по солдату для контроля за тем, чтобы никто не подходил к зашторенным окнам.

Супербомба на мощном ложементе, металлической раме, волоком была перегружена на большой многоколесный трейлер и доставлена тягачом-КрАЗом в сборочный зал «ДАФа». Верхнее перо стабилизатора бомбы устанавливалось непосредственно под самолетом. Иначе «груз» не проходил в ворота и не вписывался в железнодорожный габарит вагона Т1. При снятии бомбы с трейлера в ожидал новый сюрприз. Траверса с жесткими тягами, весом 600 кг (разработки НИИ-1011) была заимствованной, она разрабатывалась для изделия РН202. Центровка у АН602 оказалась другой. В.П. Буянов решает вопрос оперативно: 2 заплетенных троса диаметром 10-12 мм складывает в 8 ниток каждый, и таким образом две тяги удлиняются на 450 мм. Представительтехники безопасности, отказавшийся работать с таким «дополнением», удаляется из зала. Супербомба приподнимается на 100-150 мм, тягач с трейлером удаляется, груз опускается на пол, и с минимальным подъемом перемещается на нужное место.

На следующие сутки по эскизам начальника конструкторского отдела И.И. Калашникова на Оленегорском горно-обогатительном комбинате были изготовлены и испытаны жесткие переходники-удлинители. Проблемы с подъемом были решены. Началась интенсивная подготовка самой супербомбы. Работы добавилось, так как чтобы не переохладить заряд при наружной подвеске, на внутренней поверхности баллистического корпуса надо было смонтировать стекловолоконную «шубу» с системой электрообогрева и термостатирования.

Грузовой парашют весом 1846 кг, располагавшийся в цилиндрическом стакане хвостовой части корпуса, также был уникальным устройством. После выдергивания чеки парашюта при отрыве бомбы от самолета-носителя и временной выдержки автомата раскрытия выстреливался вытяжной парашютик площадью 0,5 м2 и затем последовательно парашют в 5 м2, три парашюта по 6 м2, потом три парашюта по 40 м2 и, наконец, основной парашют в 1600 м2.

Парашютисты из НИИ ПДС шутили, что из полотнища этого парашюта всем женщинам Арзамаса-16 можно сшить по нарядной блузке. По окончании испытаний я получил в подарок от НИИ ПДС брезентовый мешок от этого парашюта. Из него получился тент-чехол для моей «Волги».

Подготовке явно мешали «киношники» (когда включали пять «Юпитеров» по 5-8 кВт каждый – подъемный кран работать уже не мог), которые пытались нас снимать, а мы пытались увернуться, чтобы не попасть в этот неоднозначный кинодокумент. Нас одели в белые халаты и докторские шапочки, затем шапочки сняли, так как это стало походить на больницу. Съемки продолжались и на аэродроме. Самого молодого оператора посадили в самолет к блистерным стрелкам с кинокамерой. Его задачей была съемка сброса супербомбы и обучение съемке стрелков из экипажа самолета, так как на боевой вылет «чужих» на борт самолета не допускали.

Я поинтересовался целью съемок кинофильма у замначальника 2 ГУ МСМ подполковника КГБ Г.И. Дорогова, высказав сомнение, что, несмотря на историческую ценность, из-за высокой секретности его никто не увидит. На что он ответил: «Кроме исторической, есть и политическая ценность. При дипломатических переговорах, особенно со странами третьего мира, когда их руководители проявляют явную несговорчивость, применяется довольно безобидный, но хитрый ход... По регламенту работ между заседаниями в качестве отдыха планируется демонстрировать развлекательные фильмы, и вдруг среди хроники дня – фильм об испытаниях советского ядерного оружия. Дипломаты после этого молча подписывают соглашения, которые выгодны СССР. Так, при посещении Москвы шахиншахом Ирана Реза Пехлеви был показан фильм об испытании первой советской «водородки». Во время просмотра его жена Сорейя, закрыв лицо руками, выбежала из кинозала, а шах, досмотрев до конца, стал «лучшим другом» Кремля».

Наконец, огромный бомбардировщик ТУ-95, стройность фюзеляжа которого была нарушена значительно выступающей снизу бомбой, долго и натужно разбегается и тяжело отрывается в конце взлетной полосы (полетный вес изделия составил 26,5 т). Испытание контрольного изделия прошло удачно: все системы самолета, супербомбы, измерительные системы полигона сработали нормально, и даже киносъемка удалась.

К подготовке испытаний боевого изделия (на второй день после контрольного) прибыло высокое начальство: Главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения Маршал Советского Союза Кирилл Семенович Москаленко, назначенный после смерти маршалов М.И. Неделина, а затем С.С. Бирюзова (погиб при аварии самолета над территорией Югославии), и ми­нистр среднего машиностроения Ефим Павлович Славский.

Легендарный маршал оказался маленького роста и хлипкого телосложения. Внешне он чем-то напоминал генералиссимуса А.В. Суворова. Поразили его детские, слабые и очень холодные руки. После знакомства с техникой, доклада ведущих специалистов, маршал пожелал поговорить с командиром экипажа ТУ-95 майором А.Е. Дурновцевым. Он расспросил летчика о готовности выполнить столь почетное и ответственное задание, и поинтересовался, почему командир экипажа в 40 лет все еще майор. Несмотря на то, что по штату командир эскадрильи дальних бомбардировщиков это майорская должность, К.С. Москаленко приказал адъютанту послать шиф­ровку министру обороны о досрочном присвоении Дурновцеву очередного воинского звания. За успешное выполнение задания командир экипажа Дурновцев и штурман Клещ должны были и без шифровки получить звания Героев Советского Союза и внеочередные воинские звания. Так, в течение недели майор Дурновцев стал полковником.

В фильме мы снялись с бородами, которые поклялись не сбривать до конца испытаний. И эти фиделевские бороды вызвали иронию у министра Е.П. Славского. Вместе со Славским прибыла большая группа физиков-теоретиков. Они были поражены габаритами супербомбы. Попросили на память сувениры: кому достались гайки, кому шпильки. По согласованию с военпредом я отвинтил на память шильдик с заряда, который до сих пор хранится в моем домашнем музее. Е.П. Славский улетел на Новую Землю, чтобы увидеть испытания своими глазами.

Подготовка боевого изделия прошла без отклонений по технологии, отработанной на контрольном изделии. Перевод зарядов в боевую готовность (снаряжение детонаторами) как весьма ответственную и опасную операцию я проводил сам. Перед снаряжением изделия Е.А. Негин заявил, что будет снаряжать он. Набравшись нахальства, я спросил, а есть ли у него «книжка взрывника», на что Евгений Аркадьевич, смерив меня презрительным взглядом, ответил, что он занимался взрывными работами, когда я еще пешком под стол ходил. Снаряжал он умело, но несколько небрежно, что, видимо, было особым шиком настоящего взрывника.

На аэродроме после хлопотной подвески, установки верхнего пера стабилизатора и ввода полетного задания в автоматику, я пошел подписывать бумаги к Е.А. Негину и Н.И. Павлову. После подписания генерал Н.И. Павлов попросил меня отдать ему ключи от электрозамка супербомбы. Один комплект я отдал ему, оставил дубль себе, на что последовала реплика Е.А. Негина: «Не выпендривайся, Анатолий Васильевич, давай и вторую пару!» Пришлось отдать и вторую пару ключей. Про себя подумал, что у меня сувенир лучше – шильдик с заряда.

Самолет благополучно поднялся и ушел на боевой курс. К моменту его возврата мы уже знали, что взрыв невиданной силы состоялся, ядерный гриб поднялся в стратосферу на высоту 67 км, самолет-носитель никаких нерасчетных воздействий не получил. Все поздравляли друг друга. Особенно довольным был замдиректора НИИ ПДС Олег Иванович Волков, который очень переживал за свою уникальную парашютную систему. Он признался, что при спуске космических объектов беспокойства было меньше, так как там степень отработки была намного выше и надежность была подтверждена большим количеством экспериментов.

Доклад экипажа госкомиссии был воспринят с триумфом. Генерал Н.И. Павлов обнял каждого члена экипажа и поздравил с успехом. После доклада об успехе в высшие инстанции: ЦК КПСС, Правительство и Министру обороны, – руководство испытаниями уехало в гостиницу. Мы продолжали работать. Вдруг по ВЧ-аппарату позвонил А.Д.Сахаров: «Здравствуйте, говорит Сахаров. Вы не могли бы мне сообщить результаты испытаний 602-го?» Я знал, что тротиловый эквивалент уже оценен примерно в 50 Мт, но так как нам постоянно твердили, что это сведения «особой важности», попытался уйти от прямого ответа, сказав, что эквивалент выше расчетного. На что поступил ответ: «Спасибо, мне этого достаточно». Вечером физики-теоретики устроили прием в «генеральской» гостинице, куда из испытателей пригласили В.П. Буянова и меня. Банкет прошел торжественно: Н.И. Павлов поздравил всех с большим успехом от имени Н.С. Хрущева, ЦК КПСС и Правительства и пожелал дальнейших творческих удач. После официальной части последовала неофициальная, в которой «хитрые» физики-теоретики обыграли Е.А. Негина в преферанс.

Награды Родины

По окончании испытаний специально заказанный самолет ИЛ-18 доставил нас до Москвы; от Москвы до Сарова добирались своим самолетом. На родном аэродроме нас встретила делегация во главе с директором института Б.Г.Музруковым, первым секретарем ГК КПСС А.С.Силкиным, представителями городской власти. Нам пожимали руки, благодарили, не доставало только почетного караула и духового оркестра. Мы были приятно удивлены подобным вниманием руководства, скуповатым на фанфары.

Н.С.Хрущев доложил XXII съезду КПСС: «Хочу сказать, что очень успешно идут у нас испытания и нового ядерного оружия. Скоро мы завершим эти испытания. Очевидно, в конце октября. В заключение, вероятно, взорвем водородную бомбу мощностью в 50 миллионов тонн тротила. Мы говорили, что имеем бомбу в 100 миллионов тонн тротила. И это верно. Но взрывать такую бомбу мы не будем, потому что если взорвем ее даже в самых отдаленных местах, то и тогда можем окна у себя повыбивать. Поэтому мы пока воздерживаемся, и не будем взрывать эту бомбу. Но, взорвав 50-мегатонную бомбу, мы тем самым испытаем устройство и для взрыва 100-мегатонной бомбы. Однако, как говорили прежде, дай бог, чтобы эти бомбы нам никогда не пришлось взрывать ни над какой территорией. Это самая большая мечта нашей жизни!».

В начале 1962 г. «звездопад» обрушился на работников МСМ: в центральных газетах страницы запестрели заметками об испытателях. В «Правде» появилась маленькая, но весьма значимая для нас заметка «Награды героям атома».

«За большие заслуги, достигнутые в развитии атомной промышленности, науки и техники, разработке, совершенствовании и испытании новых образцов мощного термоядерного оружия, Президиум Верховного Совета СССР наградил особо отличившихся работников – дважды Героев Социалистического Труда – третьей золотой медалью «Серп и Молот», присвоил звания «Герой Советского Союза» группе офицеров ракетных войск и авиации, звания «Герой Социалистического Труда» – 26 ведущим конструкторам, ученым, инженерам и рабочим, наградил орденами и медалями СССР более 7 тысяч рабочих, конструкторов, ученых, руководящих, инженерно-технических работников и военнослужащих Ракетных войск, Военно-Воздушных Сил и Военно-Морского Флота, наградил орденом Ленина ряд научно-исследовательских и проектных институтов и заводов. За особые заслуги при выполнении задания партии и правительства по разработке и совершенствованию термоядерного оружия и успехи в развитии атомной науки и техники Совет Министров Союза ССР объявил благодарность группе ведущих ученых и конструкторов – Героев Социалистического Труда, лауреатов Ленинской премии».

Ко дню рождения В.И.Ленина группе наших ведущих специалистов были присвоены высокие звания лауреатов Ленинской премии. В КБ-11 десять человек были удостоены звания Герой Социалистического Труда, А.Д.Сахаров получил третью звезду Героя, Ю.Б.Харитон и Я.Б.Зельдович – уже трижды Герои Социалистического Труда – получили персональные благодарности Правительства СССР. Среди наших сотрудников второго тематического направления (КБ-2) звания лауреата Ленинской премии удостоились первый заместитель главного конструктора Юрий Валентинович Мирохин, заместитель начальника конструкторского отделения Александр Иванович Янов и мой прямой начальник и учитель, заместитель начальника испытательного отделения Владимир Петрович Буянов. В числе прочих я получил свой первый орден – орден Трудового Красного Знамени, который вручил наш первый начальник объекта, заместитель министра Средмаша генерал-лейтенант Павел Михайлович Зернов.

Значение испытаний супербомбы

В истории России подмечена некая закономерность в создании гипертрофированных образцов уникальных изделий: Царь-колокол (который не звонил), Царь-пушка (которая не стреляла) и, наконец, Царь-бомба (которая была взорвана с некоторым превышением расчетной мощности – 52,5 Мт).

Этот рекордный взрыв стал кульминацией эпохи холодной войны. Как и предполагалось, взрыв огромной мощности вызвал тревогу во всем мире. Особое возмущение высказывали скандинавские страны, расположенные в непосредственной близости от Новой Земли. Ученые-ядерщики США были удивлены, что сверхбомба оказалась чрезвычайно «чистой» – только около 2 процентов энергии взрыва приходилось на реакцию деления, остальная энергия – на реакцию синтеза, которая не создает дополнительного радиационного фона. Выступая на XXII съезде КПСС Н.С.Хрущев заявил: «Мы гордимся нашими товарищами, воздаем им должное, радуемся их творческим успехам, которые способствуют укреплению оборонной мощи нашей Родины, укреплению мира во всем мире». Эти испытания позволили в 1963 г. в Москве подписать «Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и над водой» между ведущими ядерными державами: СССР, США, Великобритании. Впоследствии к ним присоединились и другие страны.

Это событие приветствовал весь мир. Московский договор стал значительным шагом в улучшении и оздоровлении экологической обстановки нашей планеты. СССР и далее продолжал борьбу за полное запрещение ядерных испытаний (подземных), и в 1990 г. такой договор был принят.

Создание и испытания самого мощного в мире термоядерного заряда мощностью 50 Мт послужило толчком к сокращению гонки вооружения во всем мире. И в этом огромная заслуга наших выдающихся ученых-ядерщиков.